Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

Утром в Кесадане было тихо и безлюдно, тишину нарушали неторопливые шаги и перекличка защитников. Казалось, город забылся долгим сном, готовясь к бессонной ночи, и лишь витающий в воздухе запах свежеиспечённой сдобы подсказывал, что усердные хозяйки проснулись задолго до рассвета.

После полудня протяжно зазвонили колокола, оповещая о последних часах перед началом праздника. На улицу высыпали горожане и гости города — и те, и другие, одетые в национальные костюмы. Замелькали разноцветные флажки: стальные у ветонов, синие у ориентов, белые с ромашками у климов, клетчатые у тезов… Хозяева установили возле своих домов столы, застелили их скатертями.

Отовсюду полилась музыка, исполняемая народными оркестрами. Дети побежали к каруселям. На подмостках захлопали в ладоши артисты, приглашая посмотреть их выступление.

Ближе к вечеру правительственная процессия миновала опустевший палаточный городок и двинулась по крайней улице Кесадана. Виконт Ланир, сидя рядом с водителем правителя, указывал, куда ехать.

Держа Элайну за руку, Адэр смотрел в окно. Старинные особняки с множеством террас и балконов, на лужайках изваяния оленей и косуль, на клумбах скульптуры потешных ребятишек.

Затем за окном потянулись двух и трёхэтажные дома, прильнувшие друг к другу вплотную. На тротуарах скульптуры: мужчина, сидя на корточках, завязывает шнурки на ботинках; подросток, приподнимаясь на носках, заглядывает в окно; парочка целуется в шаге от подворотни; старик, восседая на скамейке, пялится в небо… Скульптуры старинные: потемневший камень, трещины, сколы.

Машины въехали в кованые ворота парка и покатили по булыжной мостовой, такой же древней, как и могучие деревья: чтобы обхватить ствол, потребовалось бы, по крайней мере, пять человек.

— Сколько лет городу? — спросил Адэр, глядя на фонтан в виде женщины под зонтиком.

— Более трёх тысяч, — ответил Ланир. — Точно никто не знает. Тогда не было письменности.

Адэр указал на каменную ладонь, смотрящую в небо. Из центра ладони росла раскидистая ива.

— Памятник Зервану?

— Наверное, — проговорил Ланир задумчиво. — Да, точно, на его личной печати была ива. Ива живёт до ста десяти лет. Значит, посадили в последние годы его правления.

— И никто не вырубил, — произнесла Элайна. — Ветоны не верят, что Зерван предатель? Или всё-таки верят?

Адэр легонько сжал её пальчики:

— Этот вопрос лучше не затрагивать, дорогая.

— Я у тебя спрашиваю, а не у кого-то, — прошептала Элайна, наклонившись к Адэру.

— И у меня не спрашивай, — так же тихо ответил он. — В этой стране все во что-то верят: в проклятия, в чудеса, в исконных королей, в вечную молодость и вечную жизнь. Кто-то верит, что Зерван предатель. Кто-то верит, что он жертва предательства. Один я ни во что не верю.

Вскоре автомобили затормозили. Советники и придворные покинули салоны. Адэр помог сестре выйти из машины и с улыбкой окинул взглядом своих приближённых.

Старший советник Орэс Лаел по национальности тез. К празднику он принарядился, как и Адэр, в клетчатые узкие брюки, белую рубашку, атласную жилетку и в шляпу с пером.

Финансовый советник Мави Безбур тикур. В шёлковом лиловом костюме, перехваченном на талии широким чёрным поясом, и в лёгкой чёрной накидке на завязках — он походил на фокусника.

Главный судья страны Юстин Ассиз надел костюм шеров: блуза с жабо из кружев, бархатные штаны чуть ниже колен, остроносые туфли.

От разглядывания спутников Адэра отвлёк виконт Ланир, облачённый, как и положено ветону, в рубашку и штаны стального цвета, украшенные металлическими пуговицами. Такие же пуговицы были на голенищах сапог. Ланир объяснял, где собираются люди разных национальностей, указывая направления рукой. Отсюда из парка начнётся шествие народов.

Адэр надел шляпу с пером, протянутую охранителем. Окинул придирчивым взглядом убранство сестры: клетчатое платье и белый фартук с воланами. Поправил в её волосах букетик фиалок. Макидору надо поставить памятник. Перед окнами его мастерской. За одну ночь пошить два платья: Элайне и Эйре!

Согнув руку в локте, предложил сестре опереться и вместе с Орэсом Лаелом направился к огромной толпе тезов, собравшейся возле ажурной изгороди. Увидев его, люди замахали шляпами и клетчатыми флажками, зааплодировали.

— А мне начинает нравиться твоя затея, — проговорила Элайна, одаривая представителей своей национальности благосклонными кивками. — Если не смотреть им в глаза, непонятно, кто дворянин, а кто плебей.

Адэр локтём прижал её руку к себе:

— Прояви к моим подданным уважение.

Ожидание несколько затянулось. Стоя в тени дерева, Элайна обмахивалась фартуком. Адэр и Лаел, смеясь и подшучивая друг над другом, выбирали народные песни, с которыми тезы пройдутся по Кесадану. Лаел заметил, что на трезвую голову не поёт. Его тут же успокоили: вина будет предостаточно. И предупредили, что ветонское вино на вкус, как компот, но в голову бьёт похлеще хлебного вина или виноградной настойки.

Над городом зазвучали раскатистые переливы и перекаты колоколов. Колонна тезов во главе с Адэром, его сестрой и Лаелом направилась к выходу из парка. Через несколько минут втиснулась в улочку и двинулась мимо столов, заставленных деревенскими кружками с вином, вазами с фруктами и корзинками со сдобой.

Хозяюшки в светло-серых платьях с железными пуговицами и в белоснежных чепчиках кланялись:

— Откушайте моего пирога. Кусайте осторожно, пироги с монетами. Того, кому попадётся монетка, ожидают несметные богатства.

Хозяева обводили руками ряды кружек:

— Откушайте моего вина. Того, кто выпьет до рассвета двенадцать кружек, ждёт веселье круглый год.

Чопорная колонна превратилась в ликующую толпу. Проголодавшиеся за день тезы на ходу ели, пили. Кто-то крикнул: «Давайте петь!» Кто-то запел про охотника и уток, кто-то затянул застольную.

Оглядываясь, Элайна жалась к Адэру, а он, доедая пирог, выплюнул на ладонь монетку-леденец и рассмеялся:

— Слава Богу! Я стану богатым! Теперь хочу быть весёлым круглый год. — И взял со следующего стола кружку.

— Вдруг оно отравлено? — прокричала Элайна; её голос утонул в песнопениях и смехе.

Адэр пригубил вино:

— Точно. Компот. Попробуй.

Элайна сморщилась, но с очередного стола взяла булочку.

— Я тоже буду богатым, — проговорил Лаел, показывая монетку-леденец. — Это они хорошо придумали с леденцами. Я думал, там настоящие монеты.

— Лучше бы настоящие, — проговорил кто-то сзади. — Ночь походишь, вот тебе и несметные богатства.

— Мы будем ходить всю ночь? — спросила Элайна, и Адэр почувствовал, как задрожала её рука.

— До звёзд, — прозвучало сбоку.