Купава Огинская - По темной стороне [litres]

Я все еще не привыкла, что у моих мочалок есть настоящее название, и на секундочку подвисла, соображая, кого он имел в виду.

– Я их не собирала, – встряхнув букетом, медленно, очень значимо посмотрела на Раяра, – я на них спала.

Делмар тоже обернулся на брата, но спросил почему-то у меня, как будто я должна была знать ответ:

– Зачем? – Продолжая сжимать в руках мою свободную ладошку, он рассеянно перебирал мои пальцы. – Меня, конечно, очень радует, что ты с самого утра испытываешь такие сильные эмоции, но… они же отрицательные.

– А это у вас нужно спросить. Почему я спала на розах? Откуда они вообще в моей кровати взялись?

Делмар медленно, неверяще что ли, посмотрел на Раяра, а тот совершенно не чувствовал за собой никакой вины.

Откинувшись на спинку стула, хищник нагло заявил:

– Это была твоя романтическая идея.

Огонька передернуло от моего недоброго взгляда. А может, и от несправедливых обвинений, которые тут же были опровергнуты. Но лучше бы он этого не делал, вот правда.

– Во-первых, это должны были быть лепестки роз.

– По-твоему, я должен был сидеть и ощипывать их? – возмутился Раяр.

– Ты мог бы приказать, – Делмар бросил значимый взгляд наверх, туда, где потолок терялся в густой клубящейся тьме, которую неспособен был рассеять ни солнечный свет, пробивавшийся в большие светлые окна, ни сияние магических светильников, установленных, казалось бы, везде.

– Это унизительно, – пробормотал мой кошмар, тоже посмотрев наверх.

Я за компанию подняла голову, любуясь этой печальной мрачнотой и с ностальгией вспоминая, как из вот такой же тьмы, только в главном зале, мне на радость вывалилось две мочалки.

– К тому же, – вернулся к важному Делмар, – рассыпать по постели лепестки ты должен был в романтический вечер вашей первой ночи. А ты что натворил?

И с такой непробиваемой уверенностью он это сказал, с такой нерушимой верой в свои слова, что я даже не сразу поняла, что конкретно меня так сильно возмутило.

Дошло до меня быстро, Раяр даже не успел отреагировать на этот наезд.

– Какой еще первой ночи?!

От меня нагло отмахнулись, вырвали веник из рук и, потрясая им в воздухе, вопросили:

– Ты мог хотя бы от шипов избавиться?!

– Откуда мне было знать, что люди настолько хрупкие? Женщины любят розы, зачем они любят то, что может их ранить? – глухо огрызнулся Раяр, из-под нахмуренных бровей глядя на нас. Хищник чувствовал себя неловко, кажется, даже осознавал, что имел место косяк с его стороны. Такой шикарный косяк эпических масштабов. И его все это очень бесило.

– Мазохистки, – со знанием дела ответила я, почесав бок. Царапины не просто жглись, теперь они еще и чесаться начинали, и это было просто невыносимо. – А я не мазохистка, я нормальная, потому давайте договоримся: я буду просто очень сильно радоваться, что вы не пытаетесь за мной ухаживать, а вы… а вы не будете пытаться за мной ухаживать!

Ответил за Раяра почему-то Делмар, причем с очень негодовательным видом:

– Нам не подходит!

– Но…

– Завтра, будь так добра, веди себя хорошо и жди в своей комнате завтрак в постель.

Мне поплохело. Сегодня меня всю искололи и исцарапали, а что завтра? Обварят чаем? А столовые приборы? Они же тоже будут. Вилка там… ножик.

– Не надо, – тихо попросила я, прекрасно понимая, что после завтрака в постели могу просто не выжить.

– Не бойся, – снисходительно посоветовал Делмар, с покровительственной улыбкой глядя на меня. – Я буду присутствовать, потому ты можешь быть уверена: все пройдет как надо.

Завтрашнее утро обещало стать последним утром моей короткой жизни.

– Да, Яна, – Делмар продолжал теребить мои пальчики и в глаза отчего-то так обеспокоенно взглянул, – у людей, насколько я знаю, крайне низкий болевой порог. Почему ты не проснулась?

– Я усилил ее сон, когда приносил цветы, – неохотно признался Раяр, мужественно выдержав наши взгляды: возмущенно-обвинительный от меня и недоверчивый – огонька.

– Я даже не знаю, что удивляет меня больше, – пробормотал Делмар, странно глядя на своего братца, – то, что ты сделал все сам, или то, как ты умудрился все испортить.

– Знаете, я, наверное, пойду… царапины, зараза, чешутся. Обработать бы. Это вам. – Букет я вручила Делмару и сбежала, пока никто не попытался меня остановить и запугать еще больше. Хватит с меня и того, что эту ночь придется провести не в своей постели.

У меня на сегодня было очень много дел: найти подходящее место для ночлега, обезопасить его, обустроить и заставить как-то мочалок остаться в спальне, обеспечивать мне прикрытие.

Разыскивая себе место для ночлега, я как-то позабыла о том, что в этом сумасшедшем мире живу уже второй месяц, а безлунье здесь случается с той же периодичностью, что и полнолуние.

Этот увечный Излом, несмотря на свою достаточно странную форму, как-то умудрялся придерживаться привычных мне законов. И раньше меня это радовало – было не так уж и невыносимо жить в мире, который пусть и весьма отдаленно, но похож на тот, в котором родилась я.

Радовало ровно до этой ночи.

Некому было предупредить меня о том, что гулять по замку сегодня нельзя, а сама я, как показывала практика, оказалась совершенно неспособна чувствовать грядущие неприятности.

Именно поэтому, уютно устроившись в гардеробной одной из спален третьего этажа, находящейся в самом конце коридора, во втором часу ночи я проснулась от ощущения чужого взгляда.

Как не заорала – ума не приложу. Двери, что я предусмотрительно подперла стулом, не было. Стула, кстати, тоже нигде не наблюдалось, а в рассеянном свете светильника, который я выкрутила на минимум, но так и не решилась полностью погасить, занимая собой весь дверной проем (неправдоподобно широкий, в отсутствии двери), стояла печально знакомая мне фигура.

Сейчас, глядя на мой сотканный из тьмы и страха кошмар, я осознала, насколько же сильно в такие мгновения он похож на свою мамочку. Вернее, на то, что Раяр показал мне в столовой. Чистейшая тьма и два обжигающих уголька вместо глаз. Янтарные, пылающие, они были устремлены прямо на меня.

– Привет, – голос со сна был хриплым (а может, сиплым от страха).

– Я велел тебе не покидать свои покои в безлунье. – Раяр и так-то был ужасающим, но вот так вот, когда голос знакомый и совсем привычный, а перед глазами жутенькая тьма, утопающая по щиколотку в клубящемся черном и непроглядном тумане, и эти желтые гляделки…

– Я в комнате, – промямлила несмело, невольно натягивая одеяло повыше. Специально же в гардеробной легла, и дверь закрыла, и вообще… как он меня нашел?

– Яна… – Первый шаг ко мне хищник сделал медленно, осторожно и совершенно неотвратимо. Тьма лениво вплыла вслед за своим хозяином, расстилаясь по полу, подбираясь все ближе к матрасу, на котором я лежала. – Сейчас для тебя в этом замке есть лишь одно безопасное место – покои, в которые тебя заселили.