Купава Огинская - По темной стороне [litres]

– Почему это? – Я убила полчаса, пытаясь протащить этот огромный матрасище сквозь совершенно стандартный дверной проем гардеробной, измучилась, вспомнила все матерные слова, которые только знала, но своего добилась. А теперь какая-то наглая тьма, медленно наползая на высокий и неудобно-мягкий матрас, бессовестно подъедала его, подбираясь ко мне.

Резко сев, я поджала ноги, подтащив к себе порядком погрызенное одеяло.

– Перестань, пожалуйста.

Раяр ничего не сказал, продолжая наступать на меня, но матрас был оставлен в покое. Тьма по-прежнему самоуверенно занимала все больше пространства, но уже не пожирала все на своем пути.

– Потому что только там я тебя не чувствую.

– Это какие-то особенные покои, что ли? – Прижавшись к полкам пустого стеллажа, я со странным смирением смотрела на приближение моего кошмара.

– Да, – признался он, нависая надо мной. Такая огромная, черная и очень опасная гора. – Это мои детские покои.

– А по ним и не скажешь, – пробормотала я, пораженная столь неожиданной информацией. Подумать только, я живу в той же самой комнате, где жил маленький Раяр. В той же самой мрачной обстановке…

Мой кошмар хмыкнул и сделал неожиданное, невероятное, совершенно невозможное: он опустился рядом, прямо на погрызенный черный матрас, из которого успела вывалиться приличная кучка черного пуха, основательно меня потеснив и почти заставив сесть на подушку, хотя свободного места с его стороны матраса было полно.

– Яна, перестань, пожалуйста, бояться. Мне очень тяжело сейчас сдерживаться.

– И что, если я не перестану бояться, ты меня съешь?

– Вполне возможно.

Такой… жизнеутверждающий ответ. Мне прямо сразу захотелось перестать бояться.

– Яна, – с укором протянул он.

– Я стараюсь, – огрызнулась нервно, опасливо поджимая пальчики на правой, виднеющейся из-под одеяла, ноге. Тьма, дрожащая в непосредственной близости от нее, несколько раздражала.

– Почему ты здесь?

– А почему ты решил, что следовать советам Делмара – хороший план?

Раяр призадумался ненадолго, даже тьма вокруг нас присмирела – лишь вяло вздувалась и опадала, словно дыша, – и вместо ответа задал встречный вопрос:

– Тебе так не понравилась идея с завтраком?

– Она немножечко, самую малость… слишком опасна для моего здоровья.

– Почему?

– Потому что я по достоинству оценила розы в постели и не хочу умереть.

Раяр молчал. Мы недолго посидели в неуютной тяжелой тишине, которую мне нестерпимо хотелось нарушить.

– Делмар сказал, что, скормив сектантов морским ведьмам, ты тем самым серьезно осложнил им жизнь. Это правда?

Меня почти не удивил положительный ответ, но породил новые вопросы.

– Зачем? Я же приманка, ты мне жизнь сохранил только для того, чтобы питаться душами сектантов…

– Адептов культа Изначальной Тьмы, – поправил меня он, – они верные слуги матери.

Можно подумать, я ничего не читала о культе, поклоняющемся Рассах. О сумасшедших фанатиках, желавших ее пробуждения. Да после того, как только узнала, кто именно так жаждет заполучить мое родное тельце, сразу же ознакомилась со всей имеющейся по ним информацией.

И людей они в жертву Тьме приносили, и велари тоже, и сами охотно под нож ложились во имя своей госпожи. Шизики ущербные.

– Говорю же – сектанты, – кивнула я, требовательно повторив: – Зачем?

– Все это было до того, как я ощутил твое восхищение. Это… очень теплое чувство. Мне понравилось.

– То есть раньше ты правда никакими положительными эмоциями не питался?

– Возможно. – Раяр в некотором сомнении пожал своими черными плечами, отчего по тьме вокруг нас прошлась волна. – Иногда мне удавалось ощутить слабый отголосок чего-то светлого, но при моем приближении оно исчезало.

Мы словно плыли на этом увечном матрасе по черному морю, и я очень радовалась, что не страдаю морской болезнью.

А мой кошмар, судя по всему, потянуло на задушевные беседы.

– Делмар был прав, ты меня не боишься…

– Боюсь до чертиков! – горячо заверила его я, чем вызвала легкий смешок.

– Если бы ты только могла ощущать эмоции, я показал бы тебе настоящий страх.

После этих его слов мне почему-то так жалко стало мой ужасный кошмар, что, будь он сейчас не такой жуткий, я бы его даже по плечу там, к примеру, погладила. Ободряюще. Но Раяр был страсть какой страшный, а мне было не так уж сильно его жалко, чтобы я рискнула потрогать эту не внушающую доверия тьму, из которой он был соткан.

Заметив, как Раяр косится на меня с легким интересом, я выпалила:

– А черный ты такой почему?

Все что угодно, любой нетактичный вопрос, лишь бы он не почувствовал мою жалость.

– В безлунье сила выходит из-под контроля, – ответил он, покрутив в воздухе рукой, оставляя за собой легкий, быстро тающий, недлинный дымный след.

– Мамины гены, да? А Делмар ходит и искрится?

– Нет, – ответил хищник равнодушно, но в его равнодушии чувствовалась какая-то горечь. – Я первенец, процесс был еще не отлажен, у меня… много отклонений.

Он был такой бедный, ну такой несчастный. Такой бракованный.

– Вернись, пожалуйста, в свои покои, – попросил мой бракованный кошмар, который я уже очень сильно жалела.

– Ладно. – Поднявшись и затаив дыхание, я ступила на пол, ожидая, что сейчас мне отгрызут ноги по колено. Но нет, тьма охотно обхватила ступни, невозмутимая и почти неощутимая, как густой воздух или слишком жидкая вода. И она совершенно не спешила меня есть. – Давай так: я постараюсь тебя полюбить, утоплю в положительных эмоциях просто. И никаких попыток ухаживать и завтраков в постель с твоей стороны. Договорились?

– Думаешь, у тебя получится? – Кто-то тут очень сильно во мне сомневался, и, несмотря на мою заниженную самооценку, это была не я.

– Получится. – Особой уверенности у меня не было, просто жить очень хотелось. – Ты, главное, не забывай о взаимности… Книги там почитай какие-нибудь по этому делу, ага?

– Книги, – задумчиво повторил он, очень меня этим обнадежив.

Может, у них тут есть какая-нибудь специальная литература. Может, еще не все потеряно. В любом случае, хуже советов Делмара едва ли можно что-то придумать.

Из гардеробной, а потом и из комнаты, так же затопленной тьмой, я уходила, стараясь не очень сильно задирать ноги и не подавать вида, что мне страшно. В свое оправдание хочется заметить, что идти по чему-то, что способно тебя сожрать в считанные секунды, довольно сложное дело.

Только выбравшись в коридор, я смогла с облегчением выдохнуть, недолго погрустить об удобных туфельках, что доставили для меня незадолго до ужина вместе с очередными готовыми нарядами и которые я оставила в гардеробной, не решившись искать их во тьме, и уже совершенно спокойно отправиться в свои покои.