Купава Огинская - По темной стороне [litres]

Обычный, очень эмоциональный, чертовски вкусненький человек.

– Сосуд, – с нажимом произнес он, глядя прямо на меня, – должен быть уничтожен. Мы не можем допустить пробуждение Рассах.

– Я вас услышал, – произнес Раяр, как мне показалось, угрожающе. И показалось не только мне. Храмовник быстро заморгал, отступил на шаг и невольно обернулся на женщину, тихую и молчаливую, продолжавшую стоять за спинами балахонников.

Справившись с оторопью, мужик опасливо спросил:

– Ваше решение?

Нет, я, конечно, верила, что Раяр меня не убьет. Он же с самого начала знал, зачем меня притащили в их увечный мир, чем я здесь являюсь и для чего нужна. Знал и до сих пор не убил.

Но страшно все равно стало…

– Никто не причинит вред моей человечке. Вам придется довериться мне, – уверенно постановил он, заставив мое сердце сжаться от почти болезненного ликования.

Делмар вздрогнул, невольно подался ко мне, и в зрачках его загорелся красный огонь. Раяр же был куда как сдержаннее и только сипло втянул воздух сквозь сжатые зубы, крепко сжав пальцами подлокотники трона. Я была почти уверена, что услышала хруст крошащегося камня.

Как-то странно темные реагировали на мои эмоции.

– Если вам очень сложно доверить судьбу Излома темному, – хрипло, но с отчетливой издевкой в голосе проговорил Делмар, с трудом оторвав от меня взгляд, – вы всегда можете помолиться пресветлой. Вас же это… успокаивает.

Храмовника заметно перекосило.

– Она опасна, – дрогнувшим от гнева голосом повторил он, приласкав меня страстным взглядом. В мечтах мужика я уже валялась у его ног с развороченной грудной клеткой, вся с ног до головы освященная и готовая к сожжению.

А я сидела себе тихонько и боялась даже предположить, что случится с такими впечатлительными темными, если в один ужасный день мне и правда удастся полюбить Раяра.

И если Делмар, просто отвыкший от человеческих чувств, еще, возможно, как-то справится, то вот у моего кошмара вполне может поехать крыша. От такого-то счастья.

– Ее никто не тронет. – Раяр был ну очень убедителен и непреклонен, и это при том, что он еще не отошел от моих неожиданных эмоций.

Вот рожа у него была странная, слишком сосредоточенная что ли, а голос уверенный и крепкий. То есть если на него смотреть, то прямо чувствуешь, что что-то не так, а если просто слушать, так вроде и нормально все.

Но меня сейчас эта его напряженная физиономия умиляла до такой степени, что мое умиление даже можно было почувствовать. И хейзары чувствовали. Бедный-бедный Раяр.

Кажется, сейчас он готов был меня убить, у него это желание прямо в глазах читалось, и мне бы стоило чуть притушить свое умиление… но «Ее никто не тронет»… Не получалось что-то.

– Вы не оставляете нам выбора, – скорбно вздохнул храмовник. – Итала.

– Чего? – мне не понравился его тон, его слова и то, с какой отчаянной покорностью женщина вышла вперед, рванув на груди завязки платья.

Раяр чуть заторможенно приподнялся на своем троне, когда женщина обнажила грудь и живот, демонстрируя нам странный рисунок, состоящий из символов мертвого языка. Закручиваясь спиралью, они начинались от солнечного сплетения и полностью оплетали излишне худое белое тело.

Рисунок этот чем-то очень напоминал те каракули, что на мне вырисовывали сектанты. Вот только давно зажившая спираль на моем животе начиналась от пупка и была входом. Почти открытой дверью для Рассах. А то, что было изображено на этой женщине, являлось выходом…

Делмар выругался, и в это же время из тьмы потолка на пол свалилось с полдюжины огромных черных капель, спешно принимавших очертания вполне человеческих тел. Раяр наконец-то начал действовать.

В руке женщины, выпав из широкого рукава, появился острый тонкий кинжал.

Их даже не обыскали, что возмутило меня особенно сильно. Да, обычное оружие Раяру или Делмару не страшно, едва ли они вообще привыкли проявлять чрезмерную осторожность, но именно сейчас, если судить по напрягшемуся хищнику и совсем побелевшему огоньку, творилось что-то нехорошее и смертельно опасное. Для меня – так точно.

Черная человеческая фигура, первой успевшая восстать из расползшейся по полу лужи, бросилась к женщине, но было слишком поздно.

Короткий замах, кинжал вошел в солнечное сплетение, прямо в центр рисунка, легко, с отвратительным звуком, неправдоподобно громким в этой тяжелой, забивающей уши тишине. Символы на теле женщины вспыхнули, а черная рука, схватившая ее за плечо, просто взорвалась, разлетевшись по воздуху ошметками тьмы.

Глаза ослепил свет. Яркий, белый, колючий и такой холодный, он был везде.

Потерянная и напуганная, я попыталась вскочить на ноги, но смогла лишь едва приподняться, когда прямо передо мной выросла клубящаяся стена тьмы.

Доля секунды, всего одно мгновение, в которое не уместится и удар сердца, – и стена была снесена светом, а вместе с ней снесло и меня.

Я почувствовала, как мое тело, неловкое и будто чужое, оторвало от земли, воздух стал густым, как кисель, а я – легкой и совсем невесомой. Потом была рука, попытавшаяся ухватить меня, но лишь беспомощно скользнувшая по плечу, и я полетела спиной вперед.

Тьма и свет перемешались, воздух исчез, и дышать стало уже нечем.

Это было последнее, что я запомнила о своем полете.

А в следующее мгновение я уже валялась у стены, не могла пошевелиться от боли, тихонечко скулила и немножко материлась, в то время как надо мной склонились слегка поджаренные темные братцы.

– Живая, – выдохнул Раяр, поймав мой взгляд.

Я не разделяла его радости. Не имея возможности пошевелиться и глубоко вздохнуть, я почему-то была уверена, что мертвенькой мне бы сейчас было лучше.

– Как они смогли протащить в твой замок столько силы их проклятой богини? – просипел Делмар, не в силах сдержать покашливание. Если мой кошмар отделался парой царапин, сожженным рукавом и опаленной рукой, то огоньку повезло значительно меньше. Прямо из грудной клетки, чуть выше сердца, торчал каменный обломок, который явно доставлял ему большие неудобства. От жуткой и, в общем-то, смертельной для любого человека раны Делмар лишь морщился и кашлял, сплевывая на пол кровью.

– Откуда мне было знать, что они способны выжечь душу одной из своих жриц лишь для того, чтобы сделать ее ходячим благословением? – огрызнулся мой кошмар. – Она выглядела как очень сильная светлая. Возможно, неинициированная Мудрая…

– М-м-м-н-н-н-м… – Мне бы очень хотелось сказать, что я, в отличие от их близорукого темнейшества, сразу просекла, что с женщиной было что-то не так, но язык меня не слушался.

– Ей нужно вызвать врачевателя, – встрепенулся Делмар, потянувшись ко мне.

– Я сам.