Купава Огинская - По темной стороне [litres]

– Сама вылезешь, или помочь?

Я молчала, старательно изображая часть стены. Не моргаю, не дышу, ничего не вижу, ничего не слышу…

– Значит, помочь, – решил Раяр, неправильно поняв мое молчание.

Оно же не значило, что я тут застряла и сама выбраться не могу, оно ясно давало понять, что меня здесь нет, и всем мимо проходящим лучше и дальше проходить мимо.

Но кошмар у меня был крайне недогадливым обладателем дурацкого чувства юмора. Ну, это он считал, что у него есть чувство юмора, но на самом деле его не было, зато была тьма, которая охотно меня из ниши и выдавила, заняв собой все пространство.

Вывалившись прямо в руки к веселому хищнику, я загрустила.

– Опять пойдем учиться, да?

– Сначала проверим, как сильно пострадала камера после этой ночи.

Затихнув в его руках, я ждала, когда мы спустимся по лестнице, пройдем мимо нескольких мрачных камер и остановимся у моей.

Поставить меня на ноги не попросилась и даже не возражала, когда меня сжали чуть крепче. Просто… комнату я успела немного прибрать, затолкав разодранное в клочья одеяло под кровать и кое-как приделав ножку к развороченному стулу, по которому после моих стараний еще было видно, что его обо все стены приложило. Но теперь создавалось впечатление, что приложило с нежностью и без серьезных последствий. Столик понадобилось только перевернуть на ножки, разбитое зеркало, правда, не трогала, но даже так, усеянная осколками, камера сегодня выглядела куда как аккуратнее, чем это было раньше.

В первый раз после моей здесь ночевки вообще пришлось заменять всю мебель и даже кровать.

– Неплохо, – задумчиво признал Раяр, рассматривая мои временные покои. Камерой он их называть упрямо не хотел, делая акцент на том, что все это временно и исключительно для моей безопасности.

Потому что окажись я в своих настоящих покоях, даже запертая, один Таргот знает, что бы я натворила в этом случае. Ведь только эта камера заговорена и в состоянии сдержать мою силу. В противном случае она прошлась бы по всему замку и меня бы за собой протащила. И неизвестно, где бы мы очутились поутру…

И казалось бы, все хорошо, у меня есть место, которое я могу громить по ночам без вреда для всего замка и собственного здоровья, но вот интересно: а откуда в замке заговоренная камера?

Раньше меня этот вопрос как-то не беспокоил, не было времени об этом размышлять, но сейчас, на руках у хозяина этого замка, он отчего-то пришел в голову. И был тут же озвучен.

Вот только ответа пришлось ждать долго. Минуты четыре Раяр просто молча стоял, я молча висела и уже начала терять надежду узнать правду, когда он наконец-то заговорил:

– Это была моя камера.

– Чего?!

– После того, как моя сила пробудилась, многие погибли, пришлось срочно искать способ обезопасить замок.

– Ну, замок ты обезопасил, а где те, кто тут жил? – То, что вопрос в высшей степени нетактичный, я поняла слишком поздно. – Прости. Ты, конечно, можешь не отвечать. Я не хотела…

– Все ушли после того, как я убил моих приемных родителей. Не сразу, конечно. Поначалу они боялись, что я их догоню и накажу, но со временем я смог найти способ сдерживать неконтролируемые вспышки силы…

– Тоже здесь спал?

– Меня запирали по вечерам, – кивнул он, по-новому взглянув на мою камеру. Будто бы видя ее такой, какой она была тогда, во времена его юности.

Подумать только, когда-то мой кошмар был подростком. Очень опасным подростком, расшалившиеся гормоны которого лишили жизни огромную кучу человек.

– Но сбежали-то они как?

– Заперли меня в одну из ночей и ушли. Они были уверены, что я не смогу выбраться. Никто не знал, что запасной ключ я всегда держал при себе. Пока я спал, он был для меня бесполезен. Сила могла увести за собой мое тело, но была не в силах им управлять.

– И что? Ты выбрался, догнал их и воздал за все хорошее? – Никогда раньше не думала, что могу быть такой кровожадной, но мне их даже жалко не было. Вот приемных родителей Раяра было очень жаль, а этих… Они моего ужастика заперли, сознательно оставляя его на долгую и мучительную гибель.

– У меня не было на это времени.

– И на что же ты его тратил, позволь узнать? – едко поинтересовалась я, недовольная тем, что это злодеяние не было наказано.

– Учился контролировать силу.

– Что, сам?

– А кого я мог попросить о помощи? – удивился мой кошмар и тут же недовольно скривился: – Яна, даже не думай меня жалеть.

– Так поздно уже, – вздохнула я, крепко обнимая его шею. Жалела я его недолго, но очень самоотверженно. Потому что он весь такой бедный-несчастный, одинокий, недосмотренный, недолюбленный…

– Хватит!

– Ну чего сразу хватит-то? – проворчала я. – Хорошо, не хочешь, чтобы я тебя жалела, давай я буду тобой гордиться? В каких ужасных условиях рос, а ведь нормальным вырос. Нет, с головой у тебя, конечно, серьезные проблемы, но их могло быть больше и…

Раяр предостерегающе рыкнул, и я не стала развивать мысль, предложив:

– Так что, хочешь, чтобы я тобой гордилась?

– Я хочу, чтобы ты меня любила.

И так мне сразу неудобно стало у него на ручках, и неуютно, и некомфортно. А главное – что сказать-то, я не знала. Любви он моей хочет, а откуда мне знать, люблю я его или нет? Самоанализ и я – вещи настолько несовместимые, что проще Раяра обрядить в розовое платьице, чем мне понять себя.

– Срок давно истек, но из-за твоей… особенности я решил дать тебе немного времени. А теперь, раз ты уже в состоянии от меня прятаться и задавать вопросы, значит, пришла в себя.

– Говори сразу: любовь неконтролирующего себя мутанта тебе даром не сдалась, и ты решил подождать, пока я хоть немного обучусь.

– Яна, – с таким непередаваемым укором в голосе протянул он.

– Ничего не знаю, поставь меня, пожалуйста, – протараторила я, требовательно дрыгаясь в его руках.

Поставил и даже тунику на мне оправил, издевательски так, а потом тихо, угрожающе спросил:

– Где моя любовь?

– Где? – послушно повторила, не стушевавшись под суровым взглядом. – Ну, а что? В конце концов, это же твоя любовь, откуда мне знать, где ты ее потерял.

– Значит, все-таки хочешь завтрак в постель?

Кто бы мог подумать, что он такой злопамятный?

– И розы, насколько я помню, тебе очень понравились… – Нехорошо улыбнувшись, Раяр сделал шаг ко мне. Пришлось отступать, недовольно поджимая губы.

– Вот только давай без угроз.

– Это не угрозы, Яна.

– А по-моему, как раз они и есть. И вообще, ну чего ты такой злой, а? Ну подожди немного. Ты на весь замок единственный мужик, рано или поздно я в тебя все равно влюблюсь. Втрескаюсь по уши. Гарантированно!

– Я не могу больше ждать! – рявкнул он, резко качнувшись ко мне.

Я инстинктивно отпрянула, но сзади так некстати оказалась решетка моей заговоренной камеры, а впереди – этот. Глаза горят, щека подергивается, и руки, вцепившиеся в прутья рядом с моими плечами, сжаты до побелевших костяшек, и на роже прямо метровыми буквами написано, как же ему любви-то не хватает.