Купава Огинская - По темной стороне [litres]

– Ого… – Несколько мгновений я просто очень внимательно всматривалась в потолок, силясь разглядеть такой же дымный круг, что остался на стекле в замке моего кошмара после вот такого же сумеречного вестника, но Шэйн очень быстро меня отвлек.

– А пока мы ждем Раяра, может, еще по чашечке чая?

– А-а-а, мы ждем Раяра? – глупо переспросила я, чувствуя, что это чаепитие может оказаться последним в моей жизни. Еще неизвестно, что сделает со мной хищник после того, как я сбежала. Зная его гадскую натуру, почти даже и не сомневаюсь, что оправданий моих он слушать не будет… – А ничего покрепче у вас нет?

Шэйн удивленно на меня посмотрел, но туман уже тащил к нам бутыль темного стекла, в которой что-то очень привлекательно булькало. Следом за бутылью летели два бокала.

Сами долетели, сами наполнились, сами влетели в протянутые руки. Я честно старалась делать все так, как это делал Шэйн, но от неожиданности дернулась и оставила на столе несколько капель, которые тут же впитал туман, по ходу дела убрав и разлитый чай. А мне достался осуждающий взгляд сумеречного.

– Простите…

К тому моменту, как Раяр все же заявился в домик к хозяину Сумеречной зоны, мы успели выпить полбутылки, а размякший Шэйн – даже пожаловаться на жизнь.

– Представляешь, ни одной живой души, – уже в третий раз за последние пятнадцать минут повторил он, щелчком пальцев подзывая бутылку. Окутанная туманом, та покорно подлетела, наполняя сначала мой, а потом и его бокал. – Даже обычные животные не хотят селиться на моих землях, здесь выживают только монстры.

Я была очень благодарным слушателем. Сидела, молчала, сочувственно вздыхала и понимающе кивала, цедя вино. И на задумчивое: «Может, мне тоже стоит человека завести?» – лишь страдальчески подняла взгляд к потолку.

Приехали. И этот туда же. Плохо на местных чудищ знакомство со мной влияет.

Появления третьего в нашей теплой компании я даже не заметила. Просто на кухне вдруг стало чуточку темнее, а Шэйн грустно вздохнул.

– Уже пришел? – Смерив взглядом хищника, он кисло поинтересовался: – Почему такой помятый?

Ответа на вопрос, разумеется, не получил.

Я, если честно, тоже была не очень рада видеть Раяра. Дура я, что ли, радоваться такому злющему чудищу?

– Я разыскивал Яну по всему Излому, – глухой от злости голос чуть заметно подрагивал, кого-то прямо разрывало от гнева, – в то время как ты ее здесь спаивал?

– Справедливости ради стоит заметить, что это она меня спаивала, – флегматично заметил Шэйн, поманив к себе бутылку. Не умел он хранить секретов и не посчитал нужным утаить от моего кошмара, кто именно был инициатором попойки. – Но раз ты тут, может, объяснишь, почему Яна считает себя испорченным сосудом Рассах?

Не знаю точно, чего я ожидала, но, когда Раяр пододвинул свободный стул поближе ко мне, сел и отнял бокал, очень удивилась. Я-то настраивалась на грандиозный скандал, а что получила?

– И-и-и ты больше не злишься? – несмело уточнила я, невольно сжавшись, когда его рука опустилась на спинку моего стула.

– Дома поговорим.

– А я тебя люблю. – Три бокала вина (два с половиной, на самом деле), страстное желание жить и как-то отменить это «дома поговорим», как выяснилось, творят чудеса. И пробуждают любовь.

– Не чувствую, – хмуро отозвался Раяр, перехватывая контроль над бутылкой. Серый туман сменился беспросветной тьмой, и бутыль очень резво поплыла к моему кошмару.

Мне же оставалось проводить ее грустным взглядом, прекрасно осознавая, что мне больше не нальют, и очень печально вздохнуть:

– Это потому что ты бесчувственный.

Шэйн весело фыркнул и нагло прервал наши вялые разборки.

– Это все очень забавно, и я определенно хочу завести себе человечку, но давайте вернемся к нашей проблеме?

– Зачем возвращаться к проблемам? – приуныла я. – Давайте о них просто забудем.

Но меня уже не слушали.

– Что значит «испорченный сосуд Рассах»?

– Яна участвовала в обряде, – нехотя ответил мой кошмар, искоса глянув на меня и зачем-то уточнив: – Повторном. Первое пробуждение я успел прервать в самом начале, но во второй раз опоздал. Мать не успела услышать зов, но ее сила уже начала заполнять сосуд.

– Обряд был прерван, и вся сила, что успела влиться в Яну, потеряла связь с Рассах, – задумчиво перебил хищника Шэйн, помрачнев.

Теперь за столом сидели две угрюмые тучки и я.

– И почему тогда я больше не подхожу для Рассах? Ее же сила во мне уже есть, – задала я животрепещущий вопрос. В смысле, понятно, что не подхожу, потому что в этом уже все вокруг уверены, но… почему?

– Это больше не ее сила. – Раяр в упор посмотрел на меня, и Шэйн тоже смотрел, обвинительно так, будто бы это я тут в чем-то виновата. Оказалось, что, по мнению этих ужастиков, я и правда виновата. – Ты ее впитала. Теперь это твоя сила.

– Ты больше не человек в полном понимании этого слова. После незавершенного обряда эта сила лишила тебя возможности принять в себя Изначальную Тьму, – подтвердил Шэйн.

– И вы решили меня благословить, чтобы я снова стала сосудом? – Да, в моем голосе прорывалось неподдельное возмущение, которое было задушено ровным:

– Ты уже никогда не сможешь принять Рассах, но благословение выжжет из тебя лишнюю тьму. – Раяр был запредельно серьезен и прочно верил в то, что говорил. – В противном случае она просто уничтожит тебя.

– Ага, и весь ваш Излом…

Раяр непонимающе посмотрел на меня, но за разъяснениями повернулся к Шэйну.

– А ты не знаешь? – удивился тот, но тут же сам себе ответил: – Конечно, не знаешь, о чем это я. Едва ли Рассах стала бы распространяться об этом. В начале правления света и тьмы Излом был почти в два раза больше, но…

С сомнением посмотрев на меня, а потом на Раяра, Шэйн весело спросил:

– Надеюсь, ты не очень расстроишься, если узнаешь, что был не первым ребенком Рассах? Первым она изменила человеческого мальчика, наполнив его тьмой. И, скажем так, это оказалось самой глупой ее идей за все время существования Излома. Итогом стал очередной раскол, мы лишились одного материка и довольно ощутимой части населения.

– Но об этом нигде не написано! – воинственно заметила я, чуть подавшись вперед.

– Конечно, не написано, – усмехнулся Шэйн. – Это секрет Рассах, о котором, кроме меня и Мирай, не знал никто.

– Просто поразительно, – пробормотала я, откинувшись обратно на спинку стула. Рука Раяра никуда не исчезла, продолжая касаться моей спины.

А меня накрыло неожиданное озарение:

– Погодите-ка! Но если Раяр об этом не знал… – Я медленно подняла на него глаза, до глубины души пораженная неожиданным открытием. – Это ты чего, это ты меня в храм потащил, потому что за меня боялся, а не за ваш этот Излом?