Виктор Хант - Охотник за воспоминаниями

Родители переглянулись. Мужчина сжал ладонь своей жены.

– Этого мы и ждали. Он еще превзойдет меня, – сказал отец с вызовом. – Как и его старшие братья.

Мать развернула ребенка, чтобы исповедник мог повесить ему на шею амулет, и когда деревянный символ вновь коснулся кожи младенца, серебристая вспышка осветила часовню.

На коже ребенка проступила серая шерсть, беззубая улыбка превратилась в звериный оскал. Но лишь на миг. Потом малыш снова заулыбался и потянул в рот палец исповедника.

Этот малыш – оборотень! Сын волка. Теперь Ланс уже по-другому смотрел на отца мальчика.

– Эвита, у вас третий сын, – сказал мягко исповедник, обращаясь к молодой матери. – Злые языки в городе не перестают перемывать вам кости. Я снова прошу вас заключить брак здесь, перед лицом Хранительницы, чтобы ваших детей не считали незаконными. Смешанную кровь не любят нигде, но возразить благословению богов никто не посмеет.

– Мы уже заключили союз по законам стаи, и Цветущая благословила нас, – ответила Эвита, прижимая ребенка к груди. – Мне нет дела до того, что говорят горожане, я не хочу устраивать представление для них. Знают они или нет – Зигвард мой законный супруг.

Исповедник вздохнул:

– Вы сами толкаете людей к злословию, не живя у одного очага. Город видит, что Зигвард лишь навещает тебя, предпочитая жизнь в лесу.

– Я не прошу Эви бросить жизнь, к которой она привыкла, – сказал Зигвард, обняв жену. – Как и она не просит меня оставить мой дом. Мы дарим друг другу любовь и свободу, мы счастливы. Когда сыновья подрастут, я заберу их в лес. И Эви уйдет со мной, если пожелает. А пока – все останется как есть.

– Вы можете навлечь на себя беду. Горожане и так недолюбливают лесных гостей. Стоит только дать им повод…

– Повода не будет, – отрезал Зигвард. – Спасибо за наставление, исповедник.

Они ушли.

– У меня самые плохие предчувствия насчет их судеб… – пробормотал им вслед Пастор Кристофер и обернулся к Лансу.

– Ну вот, теперь пойдем в город, я тебя кое с кем познакомлю.

Ланс спустился по каменным ступеням и оглянулся, чтобы взглянуть на часовню снаружи. Строение небольшое, но изящное. Сочетание белого и черного камня в отделке – строго по канону храмов Хранительницы. Он изобразил пальцами знак Равновесия – почтение богине, чью обитель он покидал и мысленно попросил ее о защите и благословении, коснулся ладонью лба и груди в области сердца.

В солнечном свете Мидлтон уже не казался Лансу таким пугающе чужим, как вчера. Косые улочки и двухэтажные дома выглядели чистенькими и уютными.

Детвора носилась по тротуарам, громко смеясь. Пели птицы, лаяли собаки, недовольно шипели домашние коты. Хозяйки шумно переговаривались у лавки "Чистящие зелья Аластора". Жизнь кипела, и Лансу все больше хотелось задержаться в этом городе. Мужчины чинно курили трубку на пороге часовой мастерской, молочницы зычно расхваливали товар.

Ланс вдруг подумал, что ему неизвестен хозяин Ржавого Джо. У механоида, даже такого необычного, обязательно должен быть хозяин, иначе не бывает. У кого-то весьма живая фантазия, бармен-механоид это очень экстравагантно.

У Ланса из головы все не выходил новорожденный сын волка. Почему-то он представлял себя таким же маленьким и как мать несет его в храм для обряда благословения. Он знал, что посвящен Воителю, напоминанием об этом – медный острый треугольник на шее, символ меча и силы. Унаследовал ли он так же природу отца, неизвестно, мать о нем никогда неговорила.

Думал ли исповедник, проводя обряд, как сложится судьба Ланса? Видел ли он тревожные знаки?

И почему этот святоша Кристофер все время косится? Может ли он сообщить в Орден?

Нет, ерунда. В Вольных Землях его не тронут.

Фермер на повозке, запряженной парой коренастых лошадок, согласился подвезти исповедника и Ланса до городских окраин, где аккуратные городские домики сменились просторными усадьбами и ранчо.

Кристофер непринужденно болтал с фермером о каких-то новых сеялках и механической молотилке. Он спрыгнул с повозки у кованых ворот, оплетенных желтыми цветами, Ланс соскочил следом.

– Это усадьба Моррисов, – исповедник дернул медную цепочку, послышался перезвон колокольчика.

Ворота открыла немолодая, но очень энергичная дама. Строго взглянула на гостей, стаскивая испачканные землей перчатки. Ее темные с проседью волосы выбивались из-под клетчатой косынки, из карманов рабочего фартука торчали садовые ножницы и пучки какой-то зелени.

– Мадам Моррис, – учтиво склонил голову исповедник, – простите, что оторвал от работы. Я помню, вы искали помощника не из пигбоев. Этот молодой человек нуждается в работе и жилище.

Хозяйка неторопливо водрузила на нос пенсне и внимательно оглядела Ланса. Парень мог только гадать, какие сетки магических плетений и меток открывают ей тонкие стекла в тонкой оправе.

– Что-то хлипкий ты больно, – сказала женщина, убирая песне обратно в карман. – Впрочем, тяжелой работы от тебя и не потребуется. Ты ладишь с животными?

– Не знаю, мадам, – неуверенно ответил Ланс. – Но готов попробовать.

– Ладно, проходи, – она отступила в сторону, открывая пошире дверь. – Спасибо, Пастор Кристофер, хоть какой ни на есть работник, а все же лучше, чем эти, ненормальные свиные наездники, которых в приличный дом и пустить нельзя. Может, зайдете на чашечку кофе? Покажу наше пополнение.

Исповедник сослался на занятость и поспешил откланяться.

А Ланса хозяйка повела к дому по каменной дорожке между густых кустарников. Он вдруг заметил ножны рядом с поясной сумкой мадам Моррис и простенькое кольцо на пальце – такие используют для быстрой атаки или защиты. Интересно, оно ей для работы в саду нужно?

– Тебя как звать-то? – поинтересовалась мадам, быстро поднимаясь на террасу.

– Ланс Сварт, – отозвался парень.

– Ты из орпейских? Я сама родилась в Ауруме. Эй, Ронни, познакомься с новым работником.

Человека в плетеном кресле Ланс заметил не сразу. Он засмотрелся на существ, которые грелись в солнечных лучах на теплых досках террасы. Причудливая помесь кота и птицы, то ли петуха, то ли индюка. Они поражали воображение разнообразием окрасов и размеров. От миниатюрных, что легко уместились бы в ладонях, до крупных, с небольшую собаку. Тут их было около двух десятков.

– Мои карликовые грифоны, – с гордостью сказала мадам. – Мы с Ронни – единственные в Остии заводчики.

Пожилой хозяин протянул гостю руку.

– Рональд Моррис, – представился он. – Рад знакомству, юноша.

– У Рональда обострилась подагра, а мне нужно еще заниматься садом, – хозяйка указала на рассаду в своих карманах. – Так что нам не помешает помощь в уходе за пушистиками.