Вера Чиркова - Северная долина [СИ litres]

– Ну, сами полезете в карету или помочь? – осведомился с глумливой любезностью, – хотя дверцы не откроются… придется в багажный ящик.

– Сам туда иди, грязный падальщик, – с ненавистью огрызнулась Лиата, и старшая сестра изумленно покосилась в её сторону.

Надо же, какие слова знает начитанная сестренка! Интересно, из каких это книг?

– Тогда поговорим иначе, – предвкушающе процедил кучер, и резко махнул клинком, стремясь достать выставленное вперед левое плечо Коры.

В правом кулаке, спрятанном за спину, она держала окатыш. И едва бандит дернулся, занося над ней оружие, выставила камень перед собой.

Больше всего в этот момент девушка боялась, как бы не отказал амулет, тогда она останется без пальцев… или и вовсе без руки, но предпочла рискнуть. А через миг, когда клинок со звоном разлетелся на мелкие песчинки, выдохнула облегченно и мысленно послала магу горячую благодарность. Его обещаниям можно было верить.

Зато бандитам – никогда, даже поверженным. И особенно – побеждённым.

Флакон темного стекла с притертой пробкой, пущенный рукой негодяя, Кора уже привычно встретила поднятым вверх камнем, запоздало понимая, как глупо попалась в простую ловушку.

Да, флакон разлетелся, осыпался сверкнувшими на солнце осколками… – и обдал девушек облаком брызг и пара с терпким, горьковатым ароматом какого-то зелья.

В горле запершило, мешая свободно дышать, руки и ноги разом потяжелели, словно скованные льдом. А небо почему-то потемнело, как перед грозой, хотя до этого там не было ни облачка, лишь летала стайка чаек. Кора стиснула зубы, с усилием мотнула головой, стараясь сбросить неприятную, душащую слабость, и удивилась, обнаружив, что кучер лежит у её ног неопрятной, лохматой кучкой.

В карете завыли и завозились, но в оконце врезался кем-то брошенный камень. Стекло тотчас осыпалось с громким хрустом, заставившим испуганно взвизгнуть и притихнуть опешивших пассажиров.

– Обопрись на меня, – подставила Коре плечо откуда-то появившаяся Доната, и девушка покорно приняла её помощь, хотя и не была уверена, что это ей не чудится.

С другого боку её обхватила Лиата, и они куда-то пошли. Кора очень сомневалась, что дойдет, ноги стали просто неподъемными, а в глазах потемнело, словно наступила ночь, но шагала и шагала, назло всем врагам.

– Ильда обидится, – Словно про себя пробормотал Ирджин, не надеясь на ответ учителя, но тот отозвался сразу.

– Ей лучше не видеть… – он запнулся, и тяжело выдавил, – если с ними что-то случилось.

– А что может случиться с девушками прямо напротив замка? – моментально насторожился его бывший ученик и стремительно побледнел, – Анви? Ты что-то знаешь?

– Кто-то открыл охоту… на изгнанниц. Ты же знаешь, что в долине мужчин больше, чем женщин?

Это Ирджин знал. Во всем мире мальчики рождаются чаще. И чаще погибают. В войнах, походах, на охоте, рыбалке, везде. Так уж они устроены, первыми лезут в опасные места, встают на шаткие мостки и тонкий лед, бросаются в огонь и воду, спасают сначала детей и женщин, потом собратьев. Но в долине уже не первое столетие спокойная жизнь, и если знатным и богатым лэрдам невест хватает, то простые земледельцы с удовольствием женятся на привезенных из нижних долин и соседних стран сиротах и молодых вдовах. И потому так востребовано ремесло сводников, собирающих под свое крыло неустроенных и одиноких девушек и женщин и устраивающих их судьбу.

– Ну и?

– Наемники сразу же доложили Таубену, они негласно присматривают за изгнанными… – Анвиез резко смолк, что-то рассмотрев впереди и воздушная ладья резко свернула к одиноко стоящей у обочины карете.

Вполне обычное зрелище для любого, кто хоть раз путешествовал по дорогам королевства. Путники устали, остановились у обочины отдохнуть, умыться и перекусить, напоить коней…

Но только не в восьми лигах от столицы, да еще и напротив герцогского замка.

Вблизи всё оказалось еще подозрительнее и тревожнее. Ни лошадей, ни конюха, ни пассажиров поблизости не обнаружилось, а карета выглядела плачевно. Багажный ящик был открыт, и за ним светилась дыра в пассажирское купе.

Но лишь облетев брошенный экипаж с правой стороны, маги поняли, почему путники уходили через багажный ящик. Крышу кареты пересекала влипшая в нее стальная ловчая сеть, запущенная чьей-то ловкой, но незнакомой с подобными вещицами рукой. При таком применении она не могла никого поймать, зато обе двери заперла намертво, расплавленными магией концами.

– Что там валяется? – рассматривая истоптанную траву возле стоящей под вишнями скамьи, напряженно спросил Ирджин, и как только ладья опустилась ниже, выпрыгнул из нее и бросился к темнеющему в траве предмету.

Подхватил, рассмотрел ближе сверточек ткани и встряхнул, разворачивая тонкую, далеко не новую и смутно знакомую шаль. Именно в такую куталась лейда Фаиния тем вечером в трактире.

– Это они… – голос мага предательски сорвался.

– Дай сюда… – Анвиез выхватил шаль воздушным смерчем, приложил к ней артефакт, способный считать с любой вещи самые последние звуки.

– Останавливается, – послышался глухой женский голос и оба сразу узнали Кору. – будем бить?

– С ума сошла? Я же не умею… – а вот это Лиата – зато голос у меня громкий. Могу покричать.

– Ну… кричи, – снова Кора и тихий вздох, – хотя это бесполезно. Там поток… все звуки заглушает.

– Ну, милашки, – грубый голос несомненно принадлежал мужчине, и Ирджин сразу же его люто возненавидел, – Придется расплачиваться. Вы изуродовали мою повозку… ранили хозяйку… Тридцать золотых.

– Давай, – дерзко согласилась Кора, – можешь положить прямо на дорогу. И тогда уедешь целым и невредимым.

– На-а-глая! – злой голос неизвестного бандита не сулил девушкам ничего хорошего. – Ну, сами полезете в карету или помочь? Хотя дверцы не откроются… придется в багажный ящик.

– Сам туда иди, грязный падальщик, – с чувством ругнулась Лиата, и Анвиез до боли стиснул в руке амулет, живо представив ее выразительные серые глаза.

– Тогда поговорим иначе, – с угрозой пообещал бандит.

Затем несколько долгих минут слышались удары и звон лопающегося металла или стекла, перемежавшийся злым рыком мужчины и тихим шепотом Лиаты, повторявшей какую-то мантру.

Издали доносились женские визги и крики, потом еще удар и звон осыпающихся стекол. И вдруг все стихло.

Маги замерли, не понимая, что произошло и наконец услыхали, как кто-то из девушек тихонько, горько всхлипнул.

Оба помрачнели, представив, отчего может плакать одна из смелых сестер. А через несколько секунд смутно знакомый Анвиезу женский голос мягко предложил:

– Обопрись на меня…