Стивен Эриксон - Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

- Тогда убей Клыгрызуба! - крикнула Феловиль.

- Нет нужды, - отозвался чистильщик. - Он уже мертв.

- Тогда убей тех, что убили его. Долой заклинателей! Не буду снова рабой ведьм и колдунов!

Вуффайн вздохнул. - Посмотрим. Возможно, пары слов хватит, чтобы они уехали восвояси. Не люблю насилия. Вызывает ностальгию. Заставляет вспоминать пылающие континенты, пылающие небеса, пылающие моря, горы трупов и так далее. - Он указал на Д"айверса. - Ведьма Хурл, пора перетекать.

Коты сошлись, замерцали и тут же в потоке пряных запахов трансформировались в тощую каргу. - Ах, - крикнула она, - поглядите на меня! Красота пропала!

Феловиль кашлянула несколькими жуткими ртами, а другие рты сказали: - Отныне ты ничто, ведьма! Изгнана! Проваливай в бурю! И никогда не возвращайся!

- Или я убью тебя без сомнений, - добавил Вуффайн.

- Хочу свою крепость!

- Нет, - сказал Вуффайн.

- Ненавижу всех! - зашипела Хурл, бросаясь к двери. - Убийство подождет. Вот еще одно сладкое слово. Ненависть! Ненависть - ненависть - ненависть! Еще не конец, о нет...

Странный звук донесся от двери, Хурл вдруг остановилась и отшатнулась, но уже без головы, лишь обрубок шеи с фонтаном крови. Колени подогнулись, ведьма упала на порог.

Крошка Певун перешагнул ее и оглядел всех в таверне, ухмыляясь. Кровь струилась с длинного клинка. - Крошка не любит ведьм, - сказал он.

- Уходи, - повторил Вуффин. - Последнее предупреждение.

- Мы штурмуем крепость. - Крошка расцвел улыбкой.

Вуффайн лишь пожал плечами.

- Ха, ха, ха! - сказал Крошка, поднырнул под притолоку и принялся реветь, отдавая приказы братьям.

Глядя на Феловиль, Вуффайн вздохнул и потряс головой. - Все из-за неверного удара резца, - сказал он.

Притаившаяся наверху лестницы Фемала отпрянула. Тихое бормотание раздалось у нее между ног, на что она ответила: - Тсс, любимая. Она долго не продержится. Обещаю.

"И тогда придет мое время!"

Грошвод сбил последние кандалы с Вармета Скромняги и отступил. Измученное тело стояло на коленях на запачканном полу. - Это не я, - шепнул писец. - Я отличный писец, правда! И я сожгу книгу вашего брата.

Вармет медленно поднял голову и всмотрелся в Бочелена. - Спасибо, - сказал он. - Я считал смерть милостью. Думал, что проведу вечность в цепях, игрушкой жестокости испорченного и злого братца. Его мести, его предательства, его зверств. Смотрите, как я изломан. Вероятно, мне не исцелиться, я обречен ходить по пустым залам, бормоча под нос - хрупкое существо, жертва сильных сквозняков. Предвижу жалкую жизнь впереди, но все же благословляю вас. Никогда свобода не казалась слаще...

- Вы закончили? - прервал Бочелен. - Отлично. Ну, добрый писец, не пора ли освободить второго?

- Нет! - крикнул Вармет. - Он жульничает!

Второй пленник слабо шевельнул головой: - Ох, как нечестно! - взвизгнул он.

Пожимая плечами, Бочелен обратился к лакею: - Тут, мастер Риз, мы видим истинную широту сочувствия, оно не длиннее волоска с нашего драгоценного тела. Одна сцена позволяет нам вообразить черты всего мира, и если иногда приходится одобрить узы тирании, посредством коей достойная душа обретает подобающую власть над слабым народом, лишь угрожая террором, то мы стоим на твердой почве.

- Да, хозяин. Твердая почва. Стоим.

Бочелен обратился к Вармету: - Мы благополучно передаем крепость вам, сир, на весь срок, на который вы сможете овладеть ею и, в дополнение, поселянами снизу.

- Весьма любезно, - отвечал Вармет.

- Мастер Риз.

- Хозяин?

- Нынче же ночью отбываем. Корбал готовит повозку.

- Какую повозку? - удивился слуга.

Бочелен рассеянно махнул рукой.

Вармет встал на нетвердые ноги. Грошвод бросился помогать. - Видите, милорд? Видите, как я хорош?

Вармет скривился, показывая немногие оставшиеся зубы. - Хорош? О да, писец. Не бойся. Я не мой брат.

Когда Бочелен и слуга двинулись по широким ступеням, выводящим на нижний этаж, Вармет тихо, злобно засмеялся.

Мужчины обернулись.

Вармет пожал плечами. - Извините. Просто смех.

- Крошка никогда не проигрывает, - сказал Крошка, озираясь и хмуря широкий плоский лоб. Солнце прогрызало путь сквозь тяжелые тучи на горизонте. Он ткнул пальцем: - Там! Вижу!

Башня крепости была в трети лиги на юг. Братья пустились в путь. Комар, Блоха, Малыш и Хиляк, кроме самого Крошки. Вскоре, миновав череду голых песчаных дюн, пройдя мимо жалкой лачуги (из трубы поднимался дымок), они нашли дорогу, которую почему-то пропустили ночью.

У крепостных ворот они нашли Щепоть, которая сидела на груде тел с пробитыми головами. Сестра встала, завидев их. - Вы, бесполезные говнюки. Я видела, что осталось от таверны. Феловиль носит траур и не захотела приготовить мне завтрак.

- Тише, - ответил Крошка. Подошел и пнул дверь.

- Открыто, - сказала Щепоть.

- Крошка не работает руками. - Он пнул снова.

Малыш прошел мимо и отворил тяжелую дверь. Все вошли внутрь.

Слуги прятались в конюшне, вытаращивая от страха глаза, а в замке не было ничего примечательного, кроме парочки сломанных железных статуй в луже какой-то мутной маслянистой жидкости, да взорванного изнутри мужского тела - оно лежало в столовой, кровь вокруг трупа запятнали следы демона.

- Нужно обыскать каждую комнату, - сказал Малыш. - Посмотрим, что можно выдавить и кого выследить.

Крошка крякнул, озираясь. - Ублюдки сбежали. Чую. Но мы с ними еще не закончили. Ни шанса. Крошка никогда ни с чем не заканчивает.

- Смотрите! - крикнул Малыш. - Печенье! - Они с Хиляком рванули к столу.

Сквозь пыльное стекло Птича наблюдала, как Певуны проходят мимо в блеклом свете ранней зари; едва они скрылись с глаз, она вздохнула и обернулась к лежащему Хордило. - Ну, я пошла в Спендругль.

- Зачем? - спросил он.

- Устала от всего. От тебя то есть. Видеть больше не хочу.

- Если так думаешь, - взвился он, - проваливай, загаженная чайками корова!

- Лучше бы я переспала с козлом, - сказала она, хватая оружейный пояс.

- Мы не женились, сама знаешь. Я просто попользовался тобой. Женитьба для дураков, а я не дурак. Думаешь, я любил тебя ночью? Вот уж нет. А вот ты так и пялилась на этого козла.

- Какого козла?

- Меня не обманешь, баба. Ни одна баба на свете меня не обманет.

- Полагаю, ты прав.

В Спендругле она нашла остальных из взвода, и все обнимались, а потом пошли выкапывать добычу из обломков "Солнечного Локона".

Чувствуя себя вялым и заторможенным, Якль вошел в таверну, где замер, озираясь. - Боги, что тут было? Где все?

Феловиль подняла голов из-за стойки, показав грязное лицо в синяках, красные глаза. - Все мертвы.

- Так и знал: это заразно, - отвечал Якль.

- Иди и налей себе.

- Правда? Хотя я тоже мертвый?

Феловиль кивнула. - Почему нет?

- Спасибо!