Михаил Игнатов - Гардар 4

Я отвернулся от портала, взглянул на Гравоя. Пора всё же отвыкать говорить о Гардаре в такие моменты. И дело даже не в чувствах Стражей: они и впрямь правы, Гардар лишь часть мира – как и этот пласт Астрала. Все эти века и Стражи, и воины Гардара защищали весь Артилис. Павший, разрушенный, но всё ещё висящий шаром в небе над нашими головами. Или лежащий костями скал под ногами. Тонкости уже неважны. Особенно здесь и сейчас.

Я глядел в спину удаляющегося от нас Гравоя, что неспешным шагом шёл к поднявшейся над горизонтом арке портала. Вернее, это так выглядело для меня. Для него же, подходившего всё ближе, межмировой пробой наверняка закрывал полнеба и нависал над головой, грозя раздавить.

В другое время я усмехнулся бы подобной мысли. Уничтожить Стража?.. Но не сейчас, когда он остался один перед этим сияющим заревом.

И тут же я оскалился, выбрасывая из головы эту глупую мысль. Кто сказал, что он один? Здесь, за его спиной мы – птенцы Рагнидиса. Мы тоже защитники Сердца и Артилиса.

Я видел, как мои старшие товарищи по училищу растягивались в стороны, готовясь встречать врагов. Глядел, как ко мне идёт Орая. Она не стала подходить вплотную, крикнула, когда между нами оставалось ещё с десяток шагов:

– Твоя задача – охранять портал. Трезво оценивай силы. Помни, что на той стороне тоже не пусто. Патрули, гарнизоны. Им не привыкать, а на метку такой мощи поднимут всю провинцию.

Я кивнул. Поглядим. Я големщик и не так связан ограничениями резерва. Главное, чтобы враг в одном сражении оказался не слишком силён, а уж с его числом, растянутым во времени, можно побороться. Орая скривилась, слова явно давались ей с трудом:

– Если начнут давить, уходи в пески. На север. Рано или поздно доберёшься к Вратам… Ну… ты понял.

Теперь скривился я. Отлично: она, значит, и не задумывается о бегстве, а мне сообщает даже направление, куда я должен драпать. Значит, на меня будут давить, а на них, первую линию – нет?

Орая замолчала, а я ударил себя в грудь кулаком:

– Раиду Опилу!

Отвечать Орая не стала, лишь кивнула перед тем как развернуться. Как бы коротко мы не говорили, но остальные уже успели занять свои места и принялись активировать Истоки. Они оказались у всех, и я отстранённо заинтересовался – они нужны им для чего-то ещё, кроме брони? Кто из них привык глотать сырую ману, кто пользуется для боя другими, кроме стихийных, разделами Искусства? Тут же сам себе и ответил: Орая, к примеру. Она же что-то говорила о защите своего оазиса.

Между фигурами птенцов оказалось почти по две сотни метров и всё равно они не перекрыли всю ширину арки пробоя. Если активация Истоков отлично ощущалась с такого расстояния, то вот всё остальное без «Ока» оказалось почти неразличимо, но ближайшие ко мне птенцы явно использовали полевые Печати. Все же учителя у нас были одни и те же и никто не упускал возможности сделать себя сильнее.

Поняв, что пришла пора и мне готовиться к встрече врага, я бросил быстрый взгляд по сторонам. Гвардеец чуть вперёд и вправо, Солдат ближе к пробою и влево. Паука, как самого быстрого из них, оставил на месте: он успеет куда угодно. А мне лучше поспешить к середине склона соседнего, чуть более низкого, чем с порталом, бархана.

Я разбежался, набирая скорость и полез вверх, отталкиваясь от сползающего под ногами песка своими «Змеями». Ещё и ещё раз. Достаточно. Вот здесь.

Остановившись, я принялся руками отшвыривать песок в сторону. Раз, другой – и ямка для схрона готова. Минута возни с заклинанием и хрустальный шар Истока оказался заключён в скорлупу псевдокамня. Плохая защита, но лучше, чем ничего. Получившееся красноватое яйцо я опустил в подготовленное ложе, прикрыл тонким слоем песка. Коснувшись рукой верхушки, активировал Исток. А после просто съехал вниз по склону на заднице, словно в детстве со снежной горки – только в этот раз вместо одобрительных криков приятелей в спину меня толкала первая волна сырой маны.

Вовремя. Едва я лёгкой трусцой добежал до големов, как на меня обрушился басовитый звук, что-то среднее между оглушительным раскатом грома и звоном разбившегося стекла. Всю огромную ширину арки пробоя на миг завесила сплошная пелена разрядов молний и оставалось только удивляться, что я сначала услышал звук, а затем увидел их.

Через мгновение мне стало не до размышлений о таких мелочах. Сначала я не понял, что вижу: показалось, что по красному песку от портала поползла тёмная тень, лохматясь неровным краем. Спохватившись, вывесил перед собой «Око». Одного его оказалось мало: тень приблизилась, обрела глубину, объём – и только. Впрочем, что с этим делать я уже знал и создал ещё одно «Око». Изображение в воздушной линзе искажалось и дрожало, но позволило различить детали. Это наплывали тысячи тварей, тварей совсем не астральных. Тёмные. Создания того мира, армию которого Тёмный Демиург бросил на Артилис в этот раз.

Это делается незамысловато. Пленные из разных миров описывали всегда один и тот же способ создания простейших солдат: охотничьи команды прочёсывают леса, вылавливая всех опасных зверей. Затем их ждёт ритуал преобразования и если я преобразовывал материалы, пусть и бывшие когда-то живой плотью, то тёмные делали это с живыми существами. Хотя и цель они преследовали другую: подчинение. Зверь получал ментальный поводок, который переписывал его поведение, заставлял служить интересам Демиурга. Тёмный пробой становился для него старшим членом стаи и всё его существование подчинялось его охране и убийствам тех, кого можно найти в окрестностях.

Ритуал также и менял самих зверей, даровал им возможность поглощать ману. Простой способ получить создание, которое за несколько месяцев станет в разы больше, сильнее, выносливее. Путь, которым редко шли даже химерологи Зелона, не говоря уже о химерологах Гардара: слишком много побочных эффектов. Способ хорош, чтобы быстро создать армию слабых тварей, которых обуревает жажда убийства. Но те же зелонцы буквально за несколько лет извели почти всю живность в своих лесах и стали выращивать насекомых.

У тёмных же были целые миры, которые их Демиурги не боялись опустошить ради сражения с нами.

Сейчас на Гравоя мчались тысячи бывших волков, медведей, огромных ящериц, кошек и собак. Десятки видов существ. Ничтожные по силе враги, способные победить только числом.

Но не Стража.

Он не сделал ни единого жеста, но за одно мгновение тысячи зверей рассыпались пеплом. Таким знакомым мне мелким чёрным пеплом, который ветер днём за днём уносил с моей ритуальной площадки.

Каковы пределы повелений? Гравой и впрямь повелел их плоти измениться? Приказал рассыпаться пеплом? Или в один миг сжёг врагов невидимым пламенем?