Ярослав Гжендович - Конец пути

Положение коридоров внутри крепости было довольно случайным, а потому он долго блуждал внутри, прежде чем попал в большой зал. С высоким, полукруглым сводом, полсотни метров в длину; вдоль каждой стены рядком стояли большие, отполированные корабельные носовые украшения, увенчанные волчьими головами из почерневшего от времени дерева. В остальном тут было как в любых палатах: зал заканчивался большим каменным очагом, подле него, на возвышении, стол стирсмана, а вдоль стен — массивные столешницы на скрещенных ножках, расставленные длинной подковой. В зале горели лампы и толстые войлочные фитили в мисках, пропитанные маслом. Было тут немного людей: кто-то ел из металлической миски, кто-то спешил куда-то, а кто-то даже спал головой на столе. Он видел многих из них раньше и знал, что это люди из ближайшего окружения Атлейфа, но самого вождя с ними не было.

За очагом находились два проема, закрытые обычными двойными дверями из тяжелых досок, окованных железом. Вуко на миг заколебался, а потом пролетел сквозь них на другую сторону, ощущая только легкую дрожь: походило на вибрацию от стоящей слишком близко колонки.

В комнате не было обычной мебели: только каменный пол и стены, а еще возвышение, вырезанное тоже из камня. На нем, прикрытый косматой медвежьей шкурой, лежал Атлейф Кремневый Конь, с головой, опертой о свернутое одеяло. Правую сторону его лица покрывала фиолетовая опухоль и зигзаг затянувшейся раны, перевязана была и его правая рука. Он спал, тяжело дыша и сопя сквозь забитый нос.

Поставлено здесь было и несколько обитых шкурами и железом сундуков, столик и два стульчика, умело сделанные из жесткой кожи и дерева: все полевое, складное; смастерили здесь и высокую стойку для доспехов и оружия. Выглядело убранство так, словно находилось внутри палатки, а не в каменной комнате.

— Атлейф, — сказал Драккайнен глуповато, сам не понимая зачем.

Если бы даже сумел его пробудить — сам бы оставался невидимым.

Стирсман что-то проворчал и шевельнулся сквозь сон.

— Атлейф, — повторил Драккайнен громче — по крайней мере, так ему подумалось.

Пламя в железной миске выстрелило вверх и заплясало, словно по комнате прошелся ветер.

— Атлейф, сын Атли! Кремневый Конь! Стирсман Людей Огня!

— Кто ты, демон?

Спящий едва шевелил губами, и вряд ли в комнате было слышно хотя бы что-то, кроме неявственного бормотания. Зато Драккайнен слышал его слова совершенно отчетливо, вот только со странным отголоском, словно эхо под сводом собора.

— Атлейф, это я, Ночной Странник.

— Значит, ты погиб… Что случилось с моей сестрой? Я потерял и ее точно так же, как и дом отцов?

— Твоя сестра жива, я тоже, как и все, что поплыли со мной. Все живы и в безопасности в Ледяном Саду. Я говорю с тобой с помощью Песен богов.

— Выходит, ты стал Песенником. А может, это не ты, а проклятый король Змеев, который лучше управляется с Песнями богов?

— Аакен, который на самом деле зовется ван Дикеном, ничего не знает о Чертовой Штольне, а я знаю, потому что рассказала мне о ней твоя сестра. Из моих людей только она и Грюнальди знали об этом, как и о Сожженной Берлоге.

— Но и я знаю об этом, а это — мой сон.

— Сосредоточься, perkele ! Это никакой не сон, da piczki materi ! Сегодня я убил летающего дракона. Увидишь далеко в небе, что осталось их только двое. Я прибыл сюда как крылатый глаз, рожденный Песней богов, чтобы найти вас. Я думал, что все Люди Огня погибли.

— Мы словно волк, загнанный в нору. За нашей спиной осталась только стена. Мы убили немало Змеев, но сила их растет. Они все еще тянут под свое крыло людей, одержимых Песнями богов, все еще заключают детей в живые доспехи. Мы их уже не победим, Ульф. Нам некуда идти. Нас слишком мало, чтобы победить. Клан наш не погиб, но это случится прежде, чем закончится лето. Тут, в Сожженной Берлоге, нас никто не достанет, но у нас закончится еда для людей и животных. Мы дадим последний бой, чтобы сохранилась хотя бы память о Людях Огня.

— Все будет иначе, Атлейф. А теперь слушай внимательно и запомни, что я скажу. Это не сон. Я не могу говорить с тобой иначе, поскольку разделяют нас сотни стайе. Я вас заберу отсюда. По Драгорине придут сотни кораблей. Я дам вам знак, и тогда вы вернетесь в Дом Огня и сядете на них. Змеи не заняли город. Разошлись по окрестностям, грабя и похищая людей в свою армию, но я найду, как сделать так, чтобы они оказались подальше от вашего озера, когда вы туда вернетесь. Я заберу вас в Ледяной Сад. Король Змеев будет нас преследовать, но мы будем за стенами из литой скалы, которые никто не сокрушит, плечом к плечу с сотнями воинов, у которых припасов на годы. Он же отправится поспешно и неготовый, поскольку я послал ему весть, из-за которой захват Ледяного Сада покажется ему совершенно необходимым.

— Они не пропустят нас к морю. Сожгут корабли с берега. И он не поплывет к Ледяному Саду, поскольку мало кто умеет найти тот в архипелаге. Он хочет сесть на Побережье и не успокоится, пока этого не сделает.

— Верь мне, Атлейф. Он будет искать нас в другой стороне, потерявшись в тумане. И он узнает, как найти Ледяной Сад. А уж поверь мне, Кремневый Конь, ничего не будет для него важнее, чем битва с сильнейшими Песенниками мира. Потому что победитель этой битвы получит такую силу, что остальные станут для него, словно мыши.

— Когда это случится, Ульф?

— Скоро. Отсчитай сорок дней, а потом жди знака. Вы будете готовы и возьмете только самое необходимое.

— А знак? Каким будет знак?

— Перед этим я приду и поговорю с тобой во сне. Придет холодный туман, какого мир не видел. А потом прилетит большой ворон, сюда, в Сожженную Берлогу, и сядет на твоем плече. Тогда вы отправитесь. Все ли ты запомнил?

— Запомнил, Ульф, и хотел бы, чтобы это оказалась правдой.

— Проснись. Проснись и взгляни на огонь лампы — я его шевельну. Если что-то изменится, я еще наведаюсь. И вообще — будем на связи. А теперь открой глаза.

— Ульф…

— Да?

— Когда увидишь Сильфану… Скажи ей, что я ошибался, когда мы говорили в последний раз. Я говорил во гневе. Скажи, пусть поступает, как посчитает нужным.

— Скажу. Впрочем, ты и сам ей скоро это скажешь. Проснись, сын Атли!

Атлейф Кремневый Конь, стирсман Людей Огня, открыл глаза.

А потом сел и задумчиво качнул головой.

Драккайнен выругался и сконцентрировался на пламени, а то вдруг забилось из стороны в сторону. Он раз-другой отклонил его, а потом задул.

— Знак… — прошептал Атлейф в темноте. А потом встал с постели и открыл дверь в зал: — Барульф! Вардифф! Ко мне! — крикнул он.

— Dobrodoszli , — вздохнул Драккайнен. — Аллилуйя. Минус одно дело.

Вылетел из спальни, пронесся зигзагом по коридорам и, вырвавшись на улицу, выстрелил в небо, чтобы распасться облаком дыма.