Ярослав Гжендович - Конец пути

Я активирую Цифраль, хотя и без особой надежды. Всякие там магические фейерверки не заменят гиперадреналин и синаптического ускорения, которое он несет. Вся эта инсталляция должна где-то во мне остаться, вот только она не отвечает. С другой стороны, мой имплант стал голой феечкой с крылышками, а значит, гипернейротрансмиттеры, синоптическая бионачинка и весь каскад сложных биохимических реакций, которые превращали меня в боевую машину, тоже могут превратиться в запах жасмина и голос флейты на рассвете.

Она появляется, когда музыканты за спиной великана уже расселись со своими барабанчиками и принялись отбивать навязчивый ритм, который слегка похож на музыку дервишей с дополнительной линией тамтамов. Мелькнула на краю поля зрения обеспокоенной и напуганной мордашкой, и только я ее и видел.

Высокий кебириец сбросил с плеч плащ, открыв нагую грудь, исчерченную шрамами, и вышел на середину двора, а потом встал, прикрывая глаза.

Филар, протиснувшись между тесно стоящими зрителями, схватил Вуко за локоть.

— Это мой человек! Один из тех, которых я ищу! Зовется Н’Деле Алигенде. Ты должен сказать ему, что я здесь и что приказываю ему проиграть этот бой.

— Сомневаюсь, что будет возможность с ним поболтать, — кисло заметил Вуко.

Стоящий посреди двора Н’Деле казался статуей из полированной меди, но он вдруг поприветствовал разведчика, касаясь ладонями лба и груди, на что Вуко ответил коротким поклоном. Кебириец поднял ладони, хлопая в ритме барабана, а потом принялся притопывать и переставлять ноги.

— Мне что, делать так же? — проворчал Драккайнен и стал в стойку.

Н’Деле монотонно, словно мячик, подскакивал — все выше, но не нападал и не делал ничего более, зато начал петь.

— Все страннее и страннее, — заявил Драккайнен. — Может, и мне начать подпрыгивать, а то как-то холодает.

Противник же его совершенно неожиданно упал в сторону, уперся ладонью в брусчатку двора и выстрелил двойным пинком ног. Вуко заблокировал один, что мог бы оторвать ему голову, а другой принял в бок под плечом, чуть сократив дистанцию, и отлетел, как тряпичная кукла. Амортизировал падение переворотом, встал, кривясь от боли, и поднял кулаки, понимая, что ребра уцелели. Противник прыгал вокруг него, взлетая на добрые полтора метра и бормоча свою странную песенку.

— Типа капоэйра, — проворчал Вуко. — Dobro-doszli . Такого мы не отрабатывали.

Н’Деле подпрыгнул выше и сделал пируэт, что Драккайнен посчитал вступлением к двойному оборотному удару, отразил его, а потом рванулся вперед, напирая на противника. За полсекунды заблокировал три коротких удара: запястьем, локтем и кулаком, но раз получил в скулу — так, что потемнело в глазах.

— Мужик, — проговорил. — Со мной здесь… — и свалился на камень, подрубленный низким хитрым пинком.

Молниеносно перевернулся, избегая удара сверху, что пришпилил бы его к камню, словно бабочку, и встал подскоком.

«Не договоримся так», — подумал. Может, мужик не научился языку Побережья? Его работа не слишком-то способствует языковым успехам. Но и сам Вуко не чувствовал способности заговорить по-кебирийски.

Отклонился, избегая очередного пинка, и перепрыгнул над второй ногой, которая должна была подрубить его с другой стороны.

— С моя Филар, сын Копейщика! — заорал по-амитрайски с ужасным акцентом. — Ты — Н’Деле Алигенде! Он твоя тохимон! Стоять там в толпа! Говорить: ты проиграть, важно!

Снова отклонился и почувствовал только дуновение от чего-то вроде ура микадзуки гери , что едва не сорвал кожу с его лица.

— Мы должны забирать нашу вещь! — добавил Вуко, почти сам себя не понимая.

Заметил, что Н’Деле на миг сменил выражение лица. Трудно понять, была ли гримаса, которая по его лицу промелькнула, признаком понимания или чем-то другим.

— Я не могу проиграть, человек, — ответил тихо кебириец на языке Побережья и двинулся мягким шагом, обходя Драккайнена по дуге. — Этот пес, Плачущий Льдом, убьет тогда моего друга, которого держит в подвале. Не могу этого сделать. Прости.

Подскочил к Вуко в странной присогнутой позе, прыгнул вверх и вдруг врезал коленом в висок. Драккайнен заблокировал пинок скрещенными ладонями, но все равно полетел на камни под хоровые овации Людей Воронов.

— Я должен подумать, — сказал Вуко кебирийцу, пытаясь попасть основанием ладони в челюсть.

Тот заблокировал удар и схватил Драккайнена за запястье, а потому тот ответил рычагом, нырнул ему под руку и бросил огромного Н’Деле на подворье. Удалось только частично, поскольку кебириец сделал в воздухе сальто и приземлился на ноги, что казалось совершенно невозможным. С некоторым раздражением Вуко пнул противника в солнечное сплетение — на миг удалось посадить его на землю. Н’Деле отскочил, словно мячик, подлетел в воздух и снова встал на ноги.

А через миг его нога выстрелила, словно таран. Вуко сумел ее заблокировать и воткнул отчаянный боковой пинок йоко гери кеаге в пах кебирийца. Грязный и неожиданный прием, который, однако, дал ему короткую передышку, к тому же оказалось, что пинок в пах гуманоидного существа соответствующего пола является константой в космическом масштабе. Попытался пнуть кебирийца в склоненное лицо, но тот сумел уклониться, пусть и несколько неуверенно.

Драккайнен решился ввести Н’Деле в партер, чего не любил, поскольку был в этом не слишком силен — к тому же противник казался куда ловчее и конечности его были длиннее. Но это был единственный шанс поговорить. Он столкнулся с кебирийцем, сумел заблокировать короткий убийственный удар внешней стороной запястья и попытался провести бросок через бедро, но Н’Деле в ответ сменил позицию, ноги их спутались, и они оба упали на ледяной, твердый булыжник. Их руки сплелись, словно змеи, пытаясь найти доступ к шее противника или возможность для рычага, наконец Драккайнен сумел перекатиться вбок и через миг оказался сверху. Н’Деле сражался грубо, но, в определенном смысле, спортивно. Обучение разведчика предполагало главным образом перегрызание артерий, втыкание пальцев в глаза и трахею, расплющивание яиц и всякие подобные фокусы, которых он использовать не мог. Его дрессировали на борьбу за жизнь, а не для поединков.

— Кинь меня на моих людей, Н’Деле, — выдохнул Вуко. — Я должен сказать им, какова ситуация. А потом проиграй, сыграй потерю сознания. Мы не позволим убить твоего человека. Отобьем его.

— Он в подвале, — ответил кебириец, пытаясь дотянуться ладонью к лицу Драккайнена. — Что сделаешь? Я не знаю, как туда попасть. Он закрыт. Под стражей.

— Значит, Кунгсбьярну придется кого-то туда послать. Мои люди справятся. Если его пленили, то он постоянно будет угрожать тебе, что его убьет. Это его единственный шанс. Ты получил приказ, солдат.