Ярослав Гжендович - Конец пути

Я осторожно осмотрелся по залу и увидел, что кроме тех дверей, через которые мы вошли, есть еще четыре входа, по одному в каждой стене. Начал я также раздумывать, удастся ли снять оружие, висящее на стенах. Остальные Ночные Странники тоже уселись как-то по-другому, расслабляя руки, ставя ноги так, чтобы суметь молниеносно встать, и внимательно притом присматривались к тяжелым предметам, до которых можно дотянуться. Грюнальди откинул голову назад и шевельнул ей так, что аж щелкнуло в шее, а Спалле сплел пальцы до треска суставов.

— Кунгсбьярн, — ответил Ульф. — Ты человек бывалый и мудрый. Ты наверняка помнишь, что обещал нам через своего человека мир. Не верю, что ты хочешь вызвать отвращение и гнев Хинда, подняв руку на гостя на твоем пороге. Подарок тебе надлежит, и я охотно отдам тебе меч или золото, но останки моей тетушки принадлежат мне, и так оно и останется, несмотря на то, что ты там себе думаешь. Не верю также, что ты хотел бы отобрать это у меня силой. Помни, мы как раз вернулись из-за Каменных Клыков, а тела тех, кто кое-что у нас отобрал, лежат там в снегу.

Кунгсбьярн откинулся на спинку своего стула и положил руки на подлокотники, увенчанные головами воронов.

— Согласно обычаю, — сказал он, — если ты обладаешь ценной вещью, полученной на моей земле, а я ее хочу, то ты должен сражаться за эту вещь, чтобы оставить ее себе.

Ночной Странник прикрыл веки и выдохнул через нос.

— Я должен с тобой биться? — спросил Ульф терпеливо.

— Я — стирсман в своем граде, я сижу на вороновом троне, и меня окружают сильнейшие из рода. Ты же в этот миг — лишь странник в пути, и все богатство твое — у тебя на хребте, а потому мы вовсе не ровня, ты и я. Кое-кто будет сражаться за меня, а ты можешь попросить о том же любого из своих людей, если захочешь.

Мы взглянули на Ульфа, но тот лишь отмахнулся.

— Я сам решу это дело. С кем я должен биться, Кунгсбьярн?

— Сейчас сам все увидишь. Биться вы станете на дворе, причем безо всякого оружия и без брони. Это не бой на жизнь и смерть, но, если случится и так, что кто-то из вас погибнет, вы должны принять, что ваши родные и близкие не станут искать мести. Если вы оба окажетесь на земле, то пусть тот, кто не сможет больше сражаться, крикнет: «Довольно!» — или ударит в землю ладонью, если не сумеет ничего сказать. Бой проигрывает тот, кто уступит или падет без сознания на землю. Если это будешь ты — отдашь мне эту вещь. Если же проиграет твой противник — сохранишь ее. Так я сказал, и никто не может заявить, что не знает правил.

— Ладно, согласен, — заявил Ульф раздраженно. — Пойдем на двор и решим дело, пока не приморозило еще сильнее.

Мы пошли наружу и пристроились, где могли, заняв ступени и галереи, чтобы наблюдать за боем. Было там светло от огней, горящих в кованых железных корзинах, расставленных вокруг вымощенного камнем подворья, выметенного до голых камней.

— Мне это не нравится, — сказал Грюнальди. — Этот Кунгсбьярн что-то крутит. Понятия не имею, что именно, но не удивлюсь, если тебе придется сражаться без доспеха с нифлингом или медведем.

— А я помню, как Ульф поучал нас, чтобы не давали втягивать себя в авантюры, — заметил Спалле.

— Не я выдумал эту ерунду, — заметил Ульф. — И мне оно не нравится настолько же, как и вам, вот только выбора у меня нет. Важнее всего, чтобы Деющая попала в Сад. Может случиться так, что я погибну или что меня свалят. Берите тогда саркофаг и пробивайтесь наружу.

— Легче сказать, чем сделать, — фыркнул Грюнальди. — Может, сделаем иначе: я потеряю сознание, а ты пробивайся в толпе с саркофагом к воротам.

— Кто бы там ни пришел, Ульф, лучше его победи, а не то все, что мы пережили, будет зря, — сказал мрачно Вьюн. — Мы не сумеем отсюда вырваться. Самое большее — погибнем, сражаясь.

— Из этого толк будет небольшой, — заметил я. — Кажется, придется тебе побеждать любой ценой. У тебя же найдутся твои таинственные способности?

— Я тебя услышал, — сказал Нитй’сефни мрачно, снимая куртку и кольчугу. — Сделаю, что смогу, но я совсем не совершенен. Любой может получить в морду, и лучше бы, чтобы это случилось не сегодня.

Он вышел на подворье и встал, ожидая.

— Может, уже начнем? — предложил. — Холодает.

Какой-то человек, укутанный в подбитый мехом плащ, вышел на площадь, но был это не противник Ульфа.

— Будет бой! — крикнул он громким, охрипшим голосом. — По приказу стирсмана сей странник померяется силами с тем, кого вы уже несколько раз видели на этом дворе и который никогда не бывал побежден. Ставка — добыча, которую странник захватил в наших землях и которую он держит вон там, под полотном. На стороне же Дома Воронов встанет другой пришелец издалека, которому предоставили мы кров.

Сбоку от площадки отворились двери, выпуская изнутри яркий свет, в котором появилась фигура огромного стройного мужа на голову выше остальных.

— Глядите! Идет Танцор Кулака!

В сиянии появился Н’Деле.

Танцор Кулака — Клангадонсар. Кебириец. Н’Деле Алигенде. Мой человек. Все еще в неволе, сражающийся для Кунгсбьярна Плачущего Льдом.

Против нас.

Мужик дьявольски высок, как для здешних. Роста в нем больше двух метров, что значит, он почти на голову выше меня, но это не проблема. У него длинное, продолговатое лицо, медного оттенка кожа и опасное, гипнотизирующее выражение желтых, тигриных глаз. Странно правильные черты, как у эфиопской иконы, плавные, пружинистые движения. Им нельзя пренебрегать.

Я радуюсь, что это не прирученный йети, не какой-нибудь четырехрукий мутант или что-то вроде этого, но чувствую, что будет непросто. Чувак движется как танцор, длинное тело нисколько ему не мешает. Напирать вперед или пробовать айкидо? Эскрима или же крав-мага?

Он выходит, сплетает на груди руки и смотрит на меня равнодушным тигриным взглядом, а из ворот за ним выходит еще какой-то мужик с барабанчиками в руках и струнным инструментом, что выглядит немного как рондо с длинным грифом. Что, готовится танцевальный поединок? Если так — мне конец.

Я распрямляю плечи, разминаю минутку запястья, почти делаю поперечный шпагат, чтобы растянуть сухожилия, но все скорее для разогрева. Морозный воздух подобен ножу. Кровь у меня еще тепла, но долго оно не затянется. Надеюсь, что при его строении он начнет мерзнуть раньше. Может, затягивать, пока он не упадет от гипотермии?