Ярослав Гжендович - Конец пути

— Странный нынче ветер, — заявил он. — Словно дует из пустыни. Как если бы ветер должен принести огонь истины.

Я поднял взгляд и увидел худого, невысокого мужа с неприметным личиком, похожим на крысиную морду, с выпирающими вперед зубами.

— Пойдем со мной, — сказал он мне. — Кое-что увидишь.

Он развернулся и отошел, а я оставил Н’Деле перед гостиницей и отправился следом за крысоватым. Мы шли улицами и переулками, крутыми лестницами вверх, потом вниз, в ворота и мимо домов из высших районов замка, которые я почти не знал. Он остановился подле узкого дома, втиснутого между прочими, с узким же входом, над аркой которого разлегся каменный дракон, вытянув перед собой морду с вытаращенными глазами.

Мой проводник словно нехотя хлопнул рядом с воротами и пошел дальше. Я понял, что вижу дом, который называется Драконий Глаз.

Потом мы снова шли по каменному городу, пока не вернулись в Ластовню, где на минутку уселись подле рыбного базарчика, как два хороших приятеля. Таких, которые вот только успели о чем-то поспорить и не хотят пока что разговаривать, но знают друг друга настолько хорошо, что их не сковывает просто так сидеть рядом друг с другом.

Мы сидели, мимо шли люди, светило солнце, кипела рыбная торговля, а мы молчали.

Несколько раз мимо нас прошел отряд стражников, но мой проводник таращился в никуда и не мог сказать ни слова.

Прошло какое-то время, миновал полдень, и на башнях ударил колокол, означавший час гуся. Стражники, бродившие улицами и базаром, сошлись в одно место и сбились в группку, а потом направились к другому отряду, что как раз вышел из ворот.

— Первый, идет впереди, — сказал мой крысовидный приятель, неподвижно глядя перед собой, не глядя ни на меня, ни на идущих стражников. — Не носит копья, в отороченном плаще, со знаком на шлеме и наплечнике.

Муж, который предводительствовал стражникам, имел горделивое выражение лица, была у него коротко постриженная черная борода и морщинистое лицо. Черный его плащ с белым знаком древа имел нашитую по краю полосу из желтой материи, а на шлеме спереди был золоченый круг с символом древа, на левом же плече — блестящий наплечник, похожий на треугольный щит, с тем же самым знаком.

Взглянул на меня, проходя мимо, и наши глаза встретились.

Я не знал его, был ему, скорее, приятелем-союзником, не врагом, но все же нынче ночью должен был отобрать у него жизнь. Не в битве, обороняя себя или друзей, но как убийца на побегушках у жреца Праматери.

«Приди и забери голову».

Я не мог поверить, что должен сделать это на самом деле.

Решил положиться на Ульфа. Может, он что придумает? Может, знает, что делать?

Может…

— Я увидел достаточно, — сказал я моему крысовидному спутнику. — Узнаю его.

— Когда туда пойдешь? — спросил он.

— Сегодня ночью.

— Буду ждать тебя возле гостиницы.

Я разозлился.

— Я тебя не знаю, и ты наверняка со мной не пойдешь. Последнее, что мне сейчас нужно, так это неизвестно кто, путающийся у меня под ногами. Достаточно и того, что я, простой корабельный лучник, вынужден осваивать профессию тайного убийцы.

— Приказ жреца, — сказал он коротко. — Хочет, чтобы я взглянул, как ты станешь убивать ради богини.

На это я не нашелся, что ответить, а потому смолчал, не чувствуя даже страха — только опустошение. Мне казалось, что я должен пройти по жерди между двумя высокими домами и что мне как раз кто-то неожиданно набрасывает на голову мешок.

В гостинице меня ждало новое известие от Ночного Странника. Длиннее обычного. Когда я пришел, оно уже было расшифровано, поскольку Н’Деле умирал от скуки в комнатке в мансарде.

«Приди ровно в двенадцать колоколов. Войди соседними воротами на подворье, рядом с бочкой найдешь открытое окно. Что бы ни случилось, беги по лестнице наверх. Мы за всем присмотрим. Будем за твоей спиной, пусть ты нас и не увидишь».

Едва я это прочел, как схватил бумагу, шифровальную палочку и тушь, хотя и знал, что уже поздно. Подступали сумерки, то, что собирались сделать Ночные Странники, требовало немало приготовлений, а это означало, что моя весточка будет совершенно зря ждать в Верхнем Замке.

— Нужно верить, — поучал меня Н’Деле. — Мы тут не одни, хотя и может так показаться. Где-то там, не слишком далеко, несколько стен и улиц отсюда, немало людей, которые думают о том же, что и мы, и у которых та же цель. Много раз, когда мы ночами выходили на слежку, я видел таящихся на стенах людей в одежде Ночных Странников: они высматривали и выцеливали арбалетами туда, откуда нам могло что-то угрожать. Часто я слышу их в темноте. Их не видно, но они там. Как и написал Ульф. Мы — Амзика Вазингу , Странствующие Ночью. Заботимся о своих. Потому будь готов так, словно ночью ты и правда идешь убивать врага, и не давай волю мыслям. Они должны быть как стадо антилоп, которые мчатся в одном направлении, а не как испуганные кролики, бегущие куда попало. Хуже всего, что я хотел бы отправиться вместо тебя.

Поэтому я надел бурую, неприметную куртку с капюшоном, под которой я спрятал амитрайский меч, натянул на предплечья кожаные браслеты, укрепленные металлом, затянул пояс со спрятанным позади маленьким ножичком и повесил на шею кастетный клинок Бруса. Я не стал брать нож разведчика. Корабельный лучник наверняка не мог такой иметь и наверняка даже не видел такой никогда, а кирененские разведчики такой обычно не теряли.

Мы пожали друг другу предплечья и загривки, как это было в обычаях у Людей Огня, а потом я тихо прикрыл за собой дверь и сошел в общий зал.

В корчме уже запирали засовы на главных дверях, хотя в зале еще горел огонь и несколько гостей раскачивалось над кувшинами за столом. Я осторожно вышел через заднюю дверь, миновал подворье, после чего быстрым шагом отправился в сторону Верхнего Кольца. Я знал, что человек жреца торчит где-то неподалеку, но не собирался ни ждать его, ни что-либо ему облегчать.

Он догнал меня через два переулка и пошел рядом, голова под капюшоном — тот прятал его крысоподобное лицо.

— Послушай, — процедил я. — Ты не лезешь, не говоришь и не мешаешь мне. Если я посчитаю, что из-за тебя мне грозит опасность, я ухожу в гостиницу.

Он только фыркнул и ничего не сказал.

Молчал и когда я заблудился и встал на перекрестке, пытаясь вспомнить, куда мы шли нынче днем. Только заложил руки за спину и глядел с издевательской ухмылочкой.

Презрительно сплюнув сквозь зубы, я выбрал первое попавшееся направление и вскоре уже начал узнавать переулки. Ночь казалась почти теплой, снег полностью исчез с улиц, было пусто, только газовые фонари сверкали своим странным ртутным сиянием, так непохожим на обычный огонь. Изредка я проходил мимо небольших групп припоздавших прохожих. Добравшись до Верхнего Кольца, я пошел осторожней, а когда до меня донесся грохот тяжелых сапог городской стражи и стук оружия о брусчатку, я спрятался в закоулок и подождал, пока они пройдут. Если бы не проклятый шпион жреца, я бы просто взял амулет со знаком древа, означающий, что я гражданин и имею право бродить ночью по Верхнему Замку.