Майкл Мэннинг - Мордэкай

Ариадна хмуро глянула на меня, затем встала, и осушила свой бокал. На этот раз она не закашлялась. Она с громким стуком поставила стакан на столик.

— Я больше не маленькая девочка, Морт. Я больше не младшая сестрёнка Маркуса, хвостом таскающаяся за вами по замку. Я — королева, и я вполне способна о себе позаботиться, так что оставь свою жалость при себе. За эти годы я неплохо справилась сама, без твоей помощи.

Разволновавшись, она отнесла графин обратно в буфет, затем снова взяла, и вернулась к своему креслу, чтобы заново наполнить свой бокал.

— Я что, должна печалиться о всех этих пустых годах, когда мне к кому было обратиться за советом? Вот уж нет! — Она сделала очередной большой глоток из своего бокала.

Её слова заставили меня дёрнуться. Королевой она стала в тот же день, когда потеряла родителей, однако она никогда не жаловалась. А как иначе? Жаловаться-то было некому. Её младший брат, Роланд, остался в Ланкастере, родителей не стало, а я обращался с ней так, будто она была чумная.

Но она вышла замуж. За видного молодого дворянина из Гододдина, его звали Ли́манд. Когда до меня дошли вести об этом, я испытал в некотором роде облегчение, поскольку это смягчило моё чувство вины за то, как я её избегал. Однако детей у них не было, а ей уже было далеко за тридцать. Я всё гадал, следует ли мне упоминать её мужа.

Глаза Ариадны сузились, будто она прочла мои мысли:

— И даже не упоминай моего мужа.

Я поднял ладони:

— Слышал, что он — приятный малый.

Она снова упала в своё мягкое кресло:

— А ты знаешь, почемуя вышла за него?

Тут я точно заплыл в опасные воды — наверное, почти такие же опасные, как разговоры с Пенни, начинавшиеся с простого «нам надо поговорить». Силясь найти ответ, я смог выдать лишь:

— Он красивый?

Она опустошила свой бокал, и снова поставила его:

— Он — никчёмный павлин. Я вышла за него потому, что он — не из Лосайона.

Двадцать лет назад я бы не понял, но с тех пор я успел достаточно погрузиться в политику, чтобы уловить смысл её слов. Она была первой правящей королевой в Лосайоне. Выбери она дворянина из своей собственной страны, вопрос о том, следует ли ему быть королём, мог бы стать серьёзной проблемой. Однако никто из дворян Лосайона не желал, чтобы ими правил иностранец, поэтому Лиманда сделали «принцем-консортом».

Сестрёнка моего друга была хитра. Она ловко обогнула самое опасное препятствие её суверенной власти. Я впечатлился:

— Я об этом и не догадывался, — сказал я ей, — но это — гениально.

— Спасибо, — сказала она, слегка склонив голову, и махнув ладонью, будто принимая аплодисменты. — Однако брак всё равно ужасный. Я его терпеть не могу. Вот, почему я большую часть года держу его подальше от себя.

Принц Лиманд стал хорошо известен как заядлый охотник, и проводил большую часть своего времени вдали от столицы, но я всегда думал, что это было его собственным выбором.

— Так вот, почему нет… потомства? — спросил я, имея ввиду тот факт, что она не родила наследника.

Теперь дёрнулась уже она. Это был тот единственный вопрос, который ни за что не осмелился бы задать ни один дворянин в Лосайоне, но он был у всех на уме. Королеве было под сорок, и вопрос о наследовании престола начал приобретать остроту.

— Нет, — наконец призналась она. — Свой супружеский долг я исполнила, но безрезультатно. — Затем она произнесла слова, которые ни за что не сказала бы прилюдно: — Я бесплодна.

Подавшись вперёд, я подал мысль:

— Ты уверена, что дело в тебе? Может, это Лиманд.

Ариадна хихикнула чрезвычайно неподобающим для королевы образом:

— Во мне. За эти годы я закрутила несколько интрижек.

Я был воистину в шоке:

— Просто ради того, чтобы проверить эту теорию?

Она взглянула на меня печальными глазами поверх своих безжизненных губ:

— Потому что мне было одиноко, но — да, и для этого тоже, полагаю.

У меня в голове пронеслась дюжина разных мыслей, но до языка первой добралась эта:

— А Лиманд, он знает, или…?

Она кивнула:

— Вероятно — да, хотя это и не важно. Мы уже не один год порознь, а когда были вместе, то в основном лишь из чувства долга. У себя в охотничьем домике он сам заботится о своих нуждах.

Я просто немного посидел на месте, чувствуя себя ошарашенным и… грустным. Мой брак и близко не стоял с её собственным. Дела у нас с Пенни не шли идеально, но мы были партнёрами, друзьями и, да, любили друг друга, несмотря на все сложности воспитания детей и управления небольшим кусочком королевства. Глядя на Ариадну, я видел зрелого, держащего себя в руках, дисциплинированного и могущественного монарха — но у себя в голове я по-прежнему видел девочку, которая бегала за нами по Замку Ланкастер. В те времена она была ветреной и живой, и я почему-то всегда полагал, что жизнь у неё сложится более счастливая.

— Ари… — начал я, прибегнув к её старому прозвищу, — я не знаю, что сказать. Мне следовало быть рядом с тобой.

— Прекрати, Морт. — Её глаза покраснели. — Предполагалось, что эта наша встреча будет счастливой. Почему мы говорим на эту тему?

Потому что я чувствовал себя виноватым — вот, почему.

— Ты права, — внезапно сказал я. — Прошлое уже загублено, но завтрашний день — это совсем другое дело. Поживи с моей семьёй. Можешь спать у нас, когда только пожелаешь.

— Чего?

— Я сделаю тебе портал, — объяснил я. — Можешь весь день быть королевой, а по вечерам, если хочется суеты, ты сможешь пройти через портал, и поспать в нашей гостевой спальне. Пенни будет в восторге. — Вообще-тор, Пенни, наверное, ещё придётся уговаривать. Она была отнюдь не так близка к Королеве, как я… был. Возможно, она даже немного на меня разозлится.

В то время как ни одна из моих предыдущих ремарок не заставила её потерять самообладание, это последнее предложение оказалось чересчур. Слёзы переполнили её глаза, и стали бесшумно стекать по её щекам.

— Я не могу… а как же охрана?

— Ничего им не говори, — сказал я. — Или скажи, но только Харолду.

— Каруин узнает, — сказала она, упомянув своего дракона. — Он сможет пролезть в этот портал?

Только если бы я сделал его гораздо шире, чем намеревался. Порталы требовали гораздо большего вложения эйсара, и объём этого вложения рос в геометрической прогрессии относительно размера портала — поэтому-то мне и пришлось использовать Бог-Камень, чтобы запитать Мировую Дорогу. Я отрицательно покачал головой:

— Нет. Ему придётся использовать Мировую Дорогу, или летать — что также выдаст тебя с головой. Просто объясни ему всё. Ты будешь отсутствовать лишь по вечерам, и лишь тогда, когда захочешь побыть вдали от дворца. Он поймёт.

Ариадна оглядывала комнату, будто могла найти в своём окружении какую-то логичную причину для отказа.