Майкл Мэннинг - Мордэкай

— Как чай? — жестоко спросила она, улыбаясь ярче солнца.

— Нормально.

— Он новый, — проинформировала она меня. — По вкусу же можно определить. Старый чай что-то теряет. Вот, почему я пытаюсь покупать его маленькими порциями, и почаще.

— Угу. — Я надеялся, что она сжалится, и остановится на этом, или что у неё кончатся темы для разговора. Я ошибался.

— Конечно, — продолжила она, — бывает такое время года, когда его вообще не достать, поэтому мне приходится его заказывать с запасом. Вот, почему он не очень хорош поздней зимой или ранней весной.

Так продолжалось некоторое неопределённое время, пока я наконец не потерял терпение. Проглотив остатки чая одним глотком, я встал, и удивил её, притянув к себе, и поцеловав. По-другому заставить её замолчать было нельзя.

Чуть погодя она оттолкнула меня:

— Пытаешься заставить меня заткнуться, да?

Я не ответил, предпочтя вместо этого невинно смотреть поверх её головы.

Вздохнув, она продолжила:

— Тебе пора одеваться. Что ты наденешь?

Я сварливо отозвался:

— А что тынаденешь?

Она ткнула большим пальцем в сторону вешалки с бронёй на другой стороне комнаты. На самом деле это была не вешалка. У неё была человекоподобная форма, с головой и плечами, на которых естественным образом висела зачарованная кольчуга Пенни. Я не совсем понимал, зачем она пользовалась этой штукой — кольчуга ведь не могла помяться. Благодаря чарам она даже ржаветь отказывалась. Моя собственная кольчуга лежала в одном из моих магических мешков, в виде аккуратной кучки где-то на дне. Даже складывать её казалось мне бессмысленным.

— Ты собираешься надевать броню, отправляясь на дипломатическую миссию? — поддел я.

Она хмуро уставилась на меня:

— У Ши'Хар отсутствуют все наши человеческие традиции в плане одежды. Им будет всё равно. Я бы предпочла быть готовой, на случай если миссия окажется опасной. Так что ты наденешь?

Я указал на свою ночную рубашку и голые ноги:

— Я подумывал дополнить это сапогами и скверным характером. Хорошее сочетание. — На самом деле я собирался одеть простую серую куртку, накидку с гербом Камеронов, и пару аккуратных шерстяных лосин — легко, удобно, и почти стильно.

Пенни подмигнула мне:

— Ты собираешься надеть это, отправляясь на дипломатическую миссию?

— У Ши'Хар отсутствуют все наши человеческие традиции в плане одежды. Им будет всё равно. Я бы предпочёл одеться поудобнее, — ответил я её же собственным ответом.

— А если будет опасно? — спросила она.

Я осклабился:

— В качестве защиты моей высокородной особы у меня есть неукротимая Пенелопа Иллэниэл, воинствующая графиня и укротительница детей-волшебников. Какая опасность может мне грозить? — Чёрт побери, её общее хорошее настроение было заразительным.

После того, как мне насильно подняли настроение, мы быстро позавтракали, а затем покинули дом. Через мой личный телепортационный круг мы переместились к Мировой Дороге, а оттуда пешком добрались до ворот в Тёрлингтон. Там и началась весёлая часть нашего путешествия.

Пенни выглядела нерешительной, когда я протянул ей руку. Она взяла её, но выражение её взгляда сказало мне, что у неё появились сомнения.

— Что не так? — спросил я.

— Ты уверен, что это не опасно?

Ну — нет, на самом деле полёт никогда не был полностью безопасным делом, а мой способ полёта был опаснее других. Это было основной причиной того, почему я был единственным из ныне живущих волшебников, способным так летать. Ни у кого другого не хватало духу пытаться это делать, и я определённо не собирался даже своих детей учить такому методу полёта.

Однако, у этого была и обратная сторона. Я в совершенстве овладел этим искусством. Сравнивать мне себя было не с кем, но я знал, на что способен.

— Ты ведь уже не в первый раз летаешь со мной, забыла? — ответил я, отвечая вопросом на вопрос.

— Тогда столько всего происходило… — начала она. — И было так много опасностей, что полёт нас тогда волновал меньше всего. Мы уже годами не летали.

Поправка — онане летала. Я же поднимался в небо неоднократно.

— Ты не раз летала на драконе, — сделал наблюдение я.

— Там другое, — ответила она. — Летать верхом мне тоже не совсем уютно, но подо мной хотя бы есть большой дракон.

— Но мы же уже летим, разве ты не заметила?

Резко опустив взгляд, она увидела, что мы уже находились в нескольких футах над землёй. На самом деле я соврал. Мы вообще не находились в полёте. Я просто создал силовую плоскость под нашими ногами, и мягко поднял нас в воздух. Мы просто стояли на невидимом возвышении, но суть была в том, чтобы она пообвыклась, в мысленном плане.

— Ох! — воскликнула она. — Что случилось? — Пенни мгновенно схватила меня за руку, и я был более чем рад обнять её, когда она вцепилась в меня, опасаясь упасть.

Я расширил свой щит, заключив в него нас обоих, и сделал его пошире у нас под ногами, чтобы ветру было легче нас поднимать. Вот теперьмы летели. Мы медленно поднимались в воздух, и руки Пенни сдавили меня с такой силой, что едва не ломали мне рёбра. Свой личный щит я убрал, как обычно и поступал, когда мы с ней находились в физической близости.

«Заметка на будущее — не пугать её слишком сильно, иначе она может случайно разломать меня надвое», — подумал я.

Щит у нас над головами я держал открытым, чтобы мы могли чувствовать движение ветра, пока я медленно увеличивал нашу скорость.

— Всё хорошо, — сказал я Пенни. — Я тебя держу. Даже если ты отпустишь меня, то не упадёшь. — Всё это время она стояла, уткнувшись лицом мне в грудь.

— Да ни за что на свете! — приглушённо воскликнула она через ткань моей куртки.

Если честно, меня её тревога удивила. Мне пришлось напомнить себе, что в некотором смысле существовало две Пенелопы. Одна была воином, сражалась бок о бок со мной не первый год против невероятных опасностей и чудовищ — а другая была совершенно обычной девушкой, с которой я давным-давно познакомился, и в которую влюбился. Моя жена могла при необходимости сделать почти что угодно, если в опасности была её семья — либо я, либо наши дети. Она готова была прыгнуть льву в пасть, если полагала, что это необходимо для защиты одного из нас.

Благодаря этой силе она за прошедшие годы совершила много удивительно храбрых поступков. Не потому, что хотела, и не потому, что не боялась — просто она была слишком сильной, чтобы позволить страху помешать защите её семьи. И пока всё это происходило, она была такой свирепой, что легко можно было подумать, будто она не боялась.

На самом деле во время большей части тех событий она была в ужасе.

Сегодня мы поднялись в небо — но не в бегстве от врага, и не для спасения ребёнка. Так просто было удобнее. Это значило, что храбрость и необходимость на самом деле были за рамками ситуации, и в результате она позволяла своему совершенно нормальному страху овладеть её разумом.