Майкл Мэннинг - Род Иллэниэл

— Так ты посадил моего сына в лужу… — бросил он твёрдый взгляд на Сайхана.

Со своей стороны, ветеран-инструктор не выглядел смущённым ни на йоту:

— Да, ваша светлость.

— Неделю назад я мог бы приказать тебя высечь за такое оскорбление, — сказал Джеймс, шагнув вперёд, и протянув руку. Сайхан взял её, и они пожали друг другу руки. — Спасибо, — сказал Джеймс. Я, возможно, согласился бы с его мнением, вот только у меня совершенно отшибло мозги.

Полчаса спустя мы все были надёжно укрыты в доме герцога, пили чай и нянчили свои раны. Хуже всех было мне — у меня до сих пор слегка кружилась голова. Марк тоже нетвёрдо стоял на ногах, но наиболее очевидные внешние признаки были у Пенни. Обе её щеки были красными от неоднократных пощёчин, а нижняя губа опухла. Взгляды, которые она бросала в Сайхана через стол, могли бы прожечь дыру в стене. Я никогда не понимал, как женщины это делают, но когда я в прошлом сам получал несколько похожих взглядов, мне от них было не по себе.

— Прошу прощения за то, что оскорбил тебя, Мордэкай, — совершенно неожиданно сказал Сайхан. — Я лишь сказал правду, но я сделал это нарочно, намереваясь тебя проверить.

— «Быть проверяемым» находится в самом низу моего списка самых любимых видов времяпрепровождения, — ответил я. — Надеюсь, ты узнал, что хотел. В следующий раз ты так легко не отделаешься, — сказал я, имея ввиду, что я не удержусь от применении на нём магии. Было ясно, что этот человек был почти неуязвим в физическом бою.

Он засмеялся:

— Я сразу предупредил тебя, чтобы ты использовал магию, если помнишь. В любом случае, я узнал то, что мне нужно было узнать.

Роуз это заинтриговало:

— И что же именно?

— Что он не боится нападать на более крупного противника, если полагает, что с ним поступили несправедливо. Многие люди чураются таких схваток.

Я почувствовал себя слегка лучше, услышав это, пока Роуз не продолжила:

— А это хорошо?

Сайхан слегка нахмурился:

— Для большинства способов оценки мужчин — да, если бы он хотел стать солдатом или рыцарем — определённо. Для лидера, и для волшебника, это нехорошо. Он позволил своим эмоциям взять верх над собой, переборов его трезвое суждение.

Роуз лукаво осклабилась:

— А к остальным это тоже применимо?

— Совсем нет, — мгновенно ответил Сайхан. — Они все сражались по разным причинам. Маркус, например, не вмешивался в бой, пока не стало ясно, что я могу серьёзно ранить его друга. Это — признак крепкой верности и чувства честности. Он не вмешался, пока не стало ясно, что я собирался воспользоваться положением его друга, когда тот упал на землю. С другой стороны, он дрался так, будто это был боксёрский матч. В уличной драке нет правил, своей глупостью он заработал себе головную боль и вкус грязи во рту.

— Не уверен, что это бы имело значение — ты сражался как лев, — вставил Марк. — Я никогда не видел, чтобы кто-то так двигался.

— У тебя много природного таланта. Ты мог бы стать подлинной угрозой, после должного обучения, — сказал Сайхан. — А вот Пенни была моей главной целью для этой проверки, и результатами я доволен.

Пенни оскалилась, глядя на него. Клянусь, эта девушка — наполовину дикая кошка.

— В следующий раз ты будешь менее доволен, — предупредила она.

— Ты хочешь сказать — через час? — улыбнулся он ей.

Она потеряла свой запал:

— Что?

— Начиная с сегодняшнего дня, мы будем тренироваться каждый вечер. В пути ты будешь тренироваться и на остановках тоже. Ты показала неплохие инстинкты, цепкий глаз, и много духа — но дерёшься как ребёнок. Это надо менять.

— Я не понимаю, зачем учить её как солдата, — вставил я. — Для формирования уз это не требуется.

Сайхан поднял бровь:

— Это имеет прямое отношение к узам, но не по тем причинам, что ты мог бы подумать, — сказал он. Затем встал: — Следуй за мной — пришло время для второго урока.

Я поморщился — у меня было ощущение, что будет больно.

Вернувшись во двор, мы с Пенни встали друг рядом с другом — он почему-то хотел, чтобы участвовали мы вместе. Я неуверенно уставился на него:

— Ладно, и чему ты планируешь нас научить, о мудрый мастер? — спросил я. О моём сарказме слагали легенды. Но Сайхана он не пробил.

— Давайте предположим, на время, что вы с ней уже связаны узами. Как думаешь, почему Анас'Меридум учат сражаться? — спросил он.

— Предположительно — чтобы защищать своего волшебника от беспринципных мордоворотов, — сказал я, подчёркнуто посмотрев на него. — Но мне не нужна чужая защита. Моя магия защищает меня эффективнее.

Рослый воин тихо засмеялся:

— Защищает, э? Тогда готовься — я попытаюсь тебя убить. Возводи свою защиту, и покажи мне, насколько она непробиваемая, — объявил он. Его уверенность выбивала меня из колеи.

Вокруг меня уже был щит, но я укрепил его, просто для верности. Покуда он не будет ещё раз метать меня в каменные стены, ему будет очень трудно ранить меня, а если я буду использовать против него магию, то больше у него никогда не будет возможности это сделать.

— Готов? — спросил он. Я ответил утвердительно.

Он пришёл в движение с ослепляющей скоростью почти прежде, чем я осознал это, но я всё же был готов: « Шибал », — сказал я, когда он приблизился ко мне. Ничего не произошло.

Вместо того, чтобы бить по мне напрямую, он шагнул мимо меня, и поднял руку. Одну ногу он поставил позади меня, и его рука сбила меня с ног почти без усилий. Я крепко приложился об землю, но щит всё равно меня сберёг.

— Этим тебе ничего не добиться, — огрызнулся я, откатываясь в сторону. Он не ответил, но я услышал, как резко взвизгнула Пенни.

Мой взгляд быстро окинул ситуацию, и я почувствовал себя глупцом. Сайхан так и стоял там, где дал мне подножку, но его рука прижимала острый клинок к горлу Пенни. Он посмотрел на меня, не сдвигая холодную сталь с места:

— Ты мёртв.

Я уставился на него в неуверенности, пока мой разум разбирался с произосшедшим. Его нападение на меня было уловкой, во время которой он подобрался поближе к ней. Наконец он убрал нож, и отступил прочь.

— Теперь ты понимаешь? Анас'Меридум учат защищать не тебя, а себя. Когда ты свяжешь себя узами, самым простым путём убить тебя станет она, а её убить можно тысячей разных способов.

— Тогда зачем вообще волшебники на это соглашаются? Это же бессмысленно, — вырвалось у меня.

— Потому что волшебники сходили с ума… она — твоя единственная надежда на здравый рассудок. Узы привяжут твой разум к её разуму. Безумие толкнуло Джерода Мордана заключить пакт с Балинтором, и чуть не уничтожило наш мир. Вот, почему они согласились — чтобы такое больше никогда не повторилось. Узы не только обеспечат тебя здравый рассудок, но и сделают невозможным для любогосущества когда-либо вновь войти в ваши разумы. Скажи мне правду, Мордэкай… ты ведь уже слышишь голоса?