Майкл Мэннинг - Архмаг освобождённый

Я не мог не восхититься её сдержанности, и пожалел, чтобы я сам не справился хотя бы вполовину так хорошо, когда только узнал. Медленно, осторожно, я начал рассказ, ничего не упуская. Если ей и не терпелось узнать важные подробности, то я этого определить не смог, поскольку она ни разу не прервала меня, и вообще не произнесла ни слова.

До тех пор, пока я не закончил, и мой рассказ не сел на мель неловкой тишины — только тогда она снова заговорила:

— Спасибо, Мордэкай. Хороший рассказ, — высказала Роуз. Она медленно встала, и кивнула в моём направлении: — Это всё ещё свежие новости для меня — если ты не против, я думаю, что хотела бы какое-то время побыть одна, — закончила она, спрятав руки в складках своего платье, но своим магическим взором я всё ещё мог видеть, что они дрожали.

Я шагнул к ней:

— Роуз…

— Нет, Мордэкай, пожалуйста, — перебила она. — Ты можешь нанести мне визит завтра. Мне нужно какое-то время, чтобы взять себя в руки, — произнесла она, и дрожь в её руках переросла в общее дрожание по всему её телу.

Её уверенность заставила меня приостановиться, и я подумал о том, чтобы уйти. Это казалось гораздо проще, чем встретить в лицо бурю, которая крылась за плотно закрытыми створками её глаз. Затем я вспомнил свою собственную ночь, когда я был один в своей комнате, после того, как чуть не убил человека для утоления собственной жажды мести, вместо того, чтобы посмотреть в лицо своему собственному горю. Я сделал ещё несколько шагов к ней. «Тебе не придётся сражаться с этим одной».

— Пожалуйста, уйди, Мордэкай. Ты не понимаешь, в нашей семье не так справляются с этими вещами, — сказала она приказным тоном, но её подвёл внезапный выворачивающий нутро всхлип, надломивший её голос посередине фразы. Её равновесие пошатнулось, и я поймал её прежде, чем она смогла упасть.

— Нет, Мордэкай! — закричала она мне в рубашку. — Мы не так это делаем! — плакала она, крича на меня. — Я — Хайтауэр, мы не оплакиваем в присутствии посторонних… — рыдала она, одновременно колотя мне по груди.

Я крепко держал её, пока её истерика не снизилась до более мягкого рыдания.

— Значит, твоей семье надо найти способ получше, — мягко сказал ей я. Она рыдала ещё какой-то неизвестный промежуток времени, и послеполуденные тени стали длиннее, и исчезли в сумерках, прежде чем она успокоилась. Наконец она затихла, а я просто держал её, поглаживая по волосам. Снаружи солнце опустилось за линию крыш, и город будто задержал дыхание в ожидании ночи.

— Мне лучше вернуться домой, — сказал я ей.

Она кивнула, и я заметил, как припухли её глаза. Глядя на её криво висящие волосы и красное лицо, я не мог не подумать, что впервые в жизни вижу её настолько растрёпанной. В другой день я мог бы засмеяться. Она сама проводила меня до двери, под неодобрительным присмотрим Анжелы. Я и представить себе не мог, что могла думать её горничная.

Когда я шагнул за порог, она схватила меня за руку:

— Не уходи слишком далеко. Я найду тебя завтра. Позаботься о том, чтобы я тебя нашла.

— Мне всё ещё нужно найти Марка. Он ещё не слышал новости.

Она отпустила мою руку:

— С этим я могу помочь.

Я выло улыбнулся:

— Значит, до завтра, — повернулся я, и пошёл обратно к своему собственному дому в городе. Дверь закрылась ненадолго у меня за спиной, прежде чем снова открыться.

— Мордэкай, — окликнула она.

Я оглянулся через плечо на растрёпанную Леди Роуз, выглядывавшую из двери:

— Да?

— Спасибо, — сказала она, и снова захлопнула дверь.

А я пошёл дальше, в сгущающиеся сумерки.

Следующее утро застало меня ещё в кровати, когда Роуз явилась ко мне на порог. Вообще-то, это утверждение не совсем верно. Более точно было бы сказать, что Роуз застала меня в кровати, когда утро явилось ко мне на порог. Утро было хотя бы достаточно вежливо, чтобы сперва постучать, потому что Роуз этого не сделала.

Я уставился затуманенным взором на облачённую в красное женщину, стоявшую у изножья моей кровати:

— Чёрт возьми, да перестань ты трясти кровать!

— Ладно, сейчас вернусь, — беззаботно ответила она.

Это пробудило меня ещё больше, когда проснулись мои подозрительные инстинкты:

— Ты куда?

Она вредно улыбнулась:

— За водой.

Я сел:

— Ладно, встаю. Выйди, чтобы я мог что-нибудь надеть, чёрт побери! — огрызнулся я. Она сразу же вышла, а я действительно встал, хотя я не собирался сразу же «просыпаться» так рано. Прошлым вечером я засиделся допоздна, пытаясь понять схему чар «стазисного поля». Я мог либо делать это, либо идти поджигать королевский дворец, но записка Пенни совершенно ясно сказала, что мне следует приберечь короля на потом. Я был не против — я знал, где жил его высочество, и он, вроде, пока не собирался переезжать.

Эти чары всё ещё фрустрировали меня, что было значительной частью причины, по которой я не лёг пораньше. Мне трудно было бросить задачу, однажды взявшись за неё. В этом случае я без проблем разобрался, как создавать рунную структуру — та была замысловатой, но узор был достаточно повторяющимся, чтобы я мог без труда его запомнить. Я просто не понимал, что он на самом деле «делал».

В конце концов я построил рабочую модель, используя стило и маленькую деревянную шкатулку. Поле должно было охватывать внутреннюю часть шкатулки, когда активировалось, это мне было ясно. Тем не менее, ничего вроде бы не происходило со всем, что я клал в шкатулку… ни до, ни после, ни во время её активации. Спать я лёг озадаченным и фрустрированным.

Леди Роуз я нашёл внизу, на кухне. Она принесла с собой корзинку, и выкладывала из неё вещи на столик для завтрака.

— Ты выглядишь ужасно домовитой, — пробормотал я.

Она бросила на меня острый взгляд:

— А ты выглядишь худым. Сколько раз ты ел с тех пор, как узнал?

— Не твоё собачье дело, — сказал я, уверенный в собственной правоте, сел, и начал есть булочки, которые она принесла. Я уже и забыл, когда я ел в последний раз.

— Они вкуснее, если намазать их джемом, — предложила она.

Я был не в настроении:

— Предпочитаю есть их просто так, — сказал я сквозь набитый булкой рот. Я сомневался, что хоть одно из моих слов прозвучало разборчиво. Затем я взял чай, и сразу же обжёг себе язык.

— Не спеши, еда никуда не убежит, — сказал Роуз, слегка улыбнувшись.

Я проглотил, снова отпил чаю, и на этот раз не обжёгся:

— Я не ожидал, что ты принесёшь завтрак.

— Пенни бы не понравилось, если бы ты умер с голоду, и… ну, можешь считать это благодарностью, — ответила она.

Я фыркнул:

— Благодарностью? За что?

— За вчера, — просто сказала она.

— Для того и нужна семья.

— Семья? — сказала она, подняв бровь.