Майкл Мэннинг - Окончанельное искупление

Я дал ей недавно полученные мной список обвинений и повестку в суд. Она пробежала по ним взглядом, и немного подумала, прежде чем начать говорить.

— Это весьма необычно, — наконец сказала она.

Я с умным видом кивнул.

— Я думала, они, возможно, заведут дело, основываясь на событиях в Албамарле, но это связано с тем, что случилось в поместье Трэмонта. У них на самом деле нет никаких доказательств твоего в них участия. Ты имеешь к ним какое-то отношение? — спросила она.

Моё второе «я» послало легион шиггрэс, чтобы истребить всех, кто жил во владениях Трэмонта. Хотя у меня и были какие-то расплывчатые воспоминания о том, что я оспаривал это решение, пытаясь убедить его поступить иначе, Брэксус не поддался. Вообще, его приказы допускали весьма вольную трактовку. Шиггрэс убили всех живых людей в замке Трэмонта, всех в соседнем городе, и большинство живших вне города фермеров.

Резня получилась почти полной. Позже многие шиггрэс и сами умерли там, когда я освободил Мал'гороса/Брэксуса. Первые люди, попытавшиеся восстановить контакт с этим регионом, были шокированы, найдя владения, полные мертвецов и гнилых трупов. Земля всё ещё оставалась незанятой. Сами владения прослыли проклятыми.

— Думаю — да, — сказал я ей.

Она нахмурилась:

— Ты думаешь, или ты знаешь? Объясни, пожалуйста.

Я пустился в долгое описание событий. Чем больше я говорил, тем бледнее становились их лица. Вообще, чем больше я думал о случившемся, тем больше я начинал гадать, насколько быстро я затолкал эти мысли на задворки своего разума. Я очень тщательно недумал о всех тех вещах, которые моё второе «я» делало от моего имени в течение года.

— Ну, дело у них на самом деле очень хлипкое, — сказала Роуз, когда я закончил.

Если только не заявить, что я тогда был не в своём уме, я не видел, какие у меня были варианты защиты. Выражение моего лица именно это ей и сказало.

— Нет никаких доказательств того, что ты управлял шиггрэс, — прямо сказала она.

— Я сам былшиггрэс, — ответил я.

— Они не могут прийти к заключению об управлении, основываясь только на этом, и они не могут доказать, что ты на самом деле был шиггрэс, — спокойно сказала она.

— Но я был!

Пришёл её черёд поднимать бровь:

— А с виду и не скажешь.

— Мне стало лучше. Слушай, ты же уже знаешь большую часть случившегося.

Она вздохнула:

— Суть не в этом, Мордэкай. Они не знают, что случилось, и мы не обязаны делиться с ними никакими фактами, которые могут инкриминировать тебя, если только тебя не станут спрашивать о них напрямую, — объяснила она, и приостановилась на секунду, а затем добавила: — А если бы они зналиобо всём, что случилось, то просто сняли бы все обвинения. Ты этого не заслуживаешь. Не было бы никакого суда, под которой ты мог бы попасть, если бы ты не сделал то, что сделал.

— Так ему следует рассказать им обо всём? — спросил Питэр.

— Нет, — спокойно сказала она. — Они никогда в это не поверят. Я имела ввиду — если они на самом деле знали бы правду. Нет никакого способа убедить их в правдивости событий, которые произошли на самом деле. Этот рассказ похож на фабрикацию, призванную защитить его от обвинений.

— Я просто расскажу им правду. Что они будут делать с ней — не моё дело, — заявил я, устав от этой темы.

Роуз одарила меня удивлённым взглядом:

— Это ещё как твоё дело. Это может повлиять на тебя и твою семью серьёзным и необратимым образом, и это ещё не принимая во внимание возможный урон нашей нации.

Мал'горос потенциально мог нанести урон всему человечеству. После года мытарств мне было трудно усмотреть важность постоянного политического маневрирования, имевшего место в моей жизни как дворянина:

— А что они могут сделать — отнять у меня банковские счета и титул? Это меня нисколько не волнует, — сказал я правдиво. — Я устал от всего этого.

— Это весьма возможно, — согласилась Роуз, — в зависимости от обвинений, по которым тебя осудят, но есть и более серьёзные последствия — тебя могут приговорить к казни или изгнанию за то, что случилось во владениях Трэмонта.

«Не то, чтобы я не заслуживал всего этого», — подумал я про себя, — «но после всего, через что я прошёл…»

— Они могут попытаться. Я бы не советовал, но попытаться они могут, — сказал я ей, сверля её каменным взглядом.

— Предположим, что они так и сделали, — начала она, — а ты проявил открытое неповиновение суду. Конечно, у тебя наверняка есть достаточно силы, чтобы проигнорировать их решение. И что из этого получится, гражданская война? Тебе этого хочется? Ты это защищал, сражаясь с Мал'горосом?

— Я бы не устроил войну. Ариадне хватило бы ума оставить меня в покое, — объявил я.

Роуз нахмурилась ещё больше:

— Думай, Мордэкай! Думай! Ты же не настолько глупый. Что случится, если Королева не сможет настоять на исполнении тобой её законов? Что случится, если она не попытается это сделать? Она и так уже находится в непрочном положении. Лосайоном никогда прежде не правила женщина.

— Они не осмелятся попытаться свергнуть её, — зловеще сказал я. — Они стали звать меня «Кровавым Лордом» — я бы показал им, что это значит, если они начнут ещё одну войну.

— И кем тогда будет Ариадна? — едко сказала Роуз. — Правителем-марионеткой в королевстве-марионетке, танцующей под страхом злого волшебника.

— Я не злой, — вяло возразил я. Мои доводы казались весьма шаткими даже мне самому.

— Даже Мал'горос считал, что просто получает причитающееся ему за то, что случилось в прошлом, — сделала наблюдение Роуз. Иногда эта женщина была слишком уж чертовски проницательна.

Я знал, что она играла роль адвоката дьявола ради меня, но её слова всё равно немного жалили. Тут мне в голову пришла мысль:

— Я мог бы просто исчезнуть. Взять семью, и уйти на покой куда-нибудь подальше. Это решило бы их проблемы.

— Если они решат тебя изгнать — да, — сказала Роуз. — Если они выберут иное наказание, а ты сбежишь, то это всё равно пошатнёт положение Ариадны… и после этого тебя уже не будет рядом, чтобы спасти её.

Я сдался:

— Тогда что вы посоветуете мне сделать? — спросил я, перевод я взгляд с Питэра, тихо слушавшего всё это время, на неё, и обратно.

— Через два дня ты предстанешь перед судом. Я буду тебя защищать, и они либо снимут обвинения, либо найдут тебя виновным. Если тебе вынесут наказания, ты их примешь. Ты должен принять главенство закона, иначе эта нация, ради которой ты так старался, окажется лишь обманом, — твёрдо сказала она.

— А если меня прикажут казнить?

— Они могут, но не сделают этого, — с улыбкой сказала Роуз. — В этом-то и вся хитрость. Верховный Юстициарий, Граф Уинфилд — не дурак. Если они вынесут такой приговор, то ты будешь вынужден ему воспротивиться, что подорвёт авторитет Королевы. Даже если мы проиграем, они позаботятся о том, чтобы не загонять тебя в угол.