Майкл Мэннинг - Окончанельное искупление

Ещё удивительнее было то, что большая часть её одежды была зачарована. Кожа была окаймлена рунами, которые поддерживали в ней гибкость, одновременно делая её более устойчивой к порезам и ударам, а металлические пластины были сделаны почти непробиваемыми. Серебряные шнуры, пронизывавшие её волосы, были также напитаны магией, хотя я не мог сказать, каково было её назначение. Мне придётся их снять и изучить рунный узор, чтобы его понять.

— Это бригандина? — сказал я, когда мне вернулся дар речи.

Адская кошка, на которой я женился, осклабилась мне. Общий эффект от её одежды производил впечатление воистину экстравагантного и чрезмерно дорогого охотничьего костюма, но с гораздо более боевым лоском. Однако моя жена и в самом деле нарядилась на войну.

— Если они догадаются, что это такое, то проблем будет ещё больше, — объявил я.

— Нет никаких правил против брони, — упрямо сказала Пенни.

Оружие в Зале Лордов не позволялось, вероятно — из-за нескольких неприятных исторических инцидентов. Соответственно, броню тоже никто не носил, хотя это, возможно, было лишь вопросом комфорта.

— Некоторые из стариков умрут от апоплексического удара, когда увидят тебя, — сказал я ей.

Это, похоже, пришлось ей по нраву:

— Мир не будет по ним скучать. А теперь давай поправим твою бороду.

— А что с ней не так? — заупирался я.

Когда я вернул себе надлежащую внешность и черты лица, я забыл о своей бороде. Последние две недели я отращивал её обратно, но не как великое мохнатое порождение ада, которое предпочитал Гарэс, а как более плотно контролируемую козлиную бородку.

— Ничего, — сказала она. — Стиль тебе идёт, но она ещё недостаточно отросла. Ей нужно ещё полдюйма, чтобы ты мог заострить её до лихих кончиков.

— Лихие кончики, — захихикал я. — Ты уверена, что они именно так называются?

Пенни зыркнула на меня:

— Мне плевать, как они называются. Сделай бороду немного длиннее, и дай мне вон тот гребень.

Расфокусировав на секунду взгляд, я заново вообразил себя со слегка более длинной бородой. Я мог бы сделать это нормальным волшебством, но в этом случае использование моих способностей архимага было проще. Пенни принялась работать гребнем над моим подбородком.

Когда она закончила, быстро брошенный в зеркало взгляд показал мне лицо заносчивого мужчины с агрессивной бородкой. Я вынужден был признать, что она мне шла. Покуда моей целью было пугать детей.

Мне это понравилось. Хотя у меня были сомнения насчёт её плана, я не мог отрицать, что он соответствовал моему характеру больше, чем попытки притвориться смиренным.

Верный приём: даже в тёмные времена, или, быть может, как раз в тёмные времена, люди без ума от вида крови. Сегодня я буду главным событием, и они все собрались, чтобы засвидетельствовать падение могучего Лорда Камерона.

Атмосфера в Зале Лордов была почти праздничной, когда мы вошли. Конечно, празднование урожая было не за горами, но, учитывая недавние ужасные события, никто не ожидал от них ничего особо хорошего. Лично я знал, почему лорды были в таком приподнятом настроении… они ожидали забавы.

Я твёрдо вознамерился их не разочаровать.

Роуз вошла перед нами, в великолепном текучем белом платье. Голубой пояс с серебряной оторочкой и пряжками дополняли ожерелье из серебра и сапфиров. Общий эффект, в сочетании с её элегантно уложенными тёмными волосами, гарантированно ошеломлял.

Она была бы коронным бриллиантом в толпе, до краёв наполненной пышностью, была бы центром внимания, если бы не двое людей, вошедших вслед за ней.

Это, конечно, были мы.

Хотя мы с Пенни были одеты богато, основным впечатлением от наших нарядов было не богатство, а скорее опасная сила. Моё выражение было высокомерным и лишённым интереса, а Пенни — вызывающим. Она смотрела каждому в глаза, взглядом призывая их заговаривать с ней только в случае, если им жить надоело.

— Из нас получились недурные злодеи, — прошептала она, когда мы заняли свои места.

Я кивнул:

— Я уже успел в этом попрактиковаться, а вот тебе, похоже, это даётся естественно.

— Мне целый год приходилось отпугивать ухажёров, — проинформировала она меня. — Я быстро научилась.

Этим она заслужила мою улыбку, и когда я снова обратил внимание на толпу, то увидел, что они наблюдали за нами. Я мог лишь вообразить, о чём они, наверное, гадали, изучая выражение наших лиц.

Перед моим судом было много вступлений. Каждого члена ассамблеи называли, и объявили всех отсутствующих видных лиц. В частности — Лордам Трэмонта, Кэнтли и Сёрри пока не нашли замету после их казни. Стефан Малверн сменил своего отца, Мартина, покойного Графа Малверна, и Дэвид Эйрдэйл сменил своего отца, Джона, Графа Эйрдэйла.

Как только закончили перечислять и именовать, первым делом зачитали выдвинутые мне обвинения. Герцог Гра́мли представлял анонимную коалицию лордов, желавших выдвинуть мне обвинения, поэтому зачитывать список выпало ему.

Он читал дольше, чем следовало, но сводилось всё к незаконному убийству Эндрю Трэмонта и его слуг в столице с одной стороны, и к ужасной резне невинных жертв в поместье Трэмонта — с другой.

Ариадна сидела на традиционном месте в задней части зала, на некотором расстоянии позади кресла Верховного Юстициария. Суды действовали на полномочиях, данных Её Величеством, и, с технической точки зрения, она была властна распустить их и выносить приговоры по своему усмотрению, если того пожелает. Однако на практике это было очень маловероятно, поскольку это могло низвергнуть страну в гражданскую войну, если только власть монарха над самими лордами не была абсолютной. В нынешние времена это определённо было не так.

Как только закончили с обвинениями, новая королева послала юного посыльного, чтобы прошептать что-то на ухо Графу Уинфилду. Немного послушав, он кивнул, и обратился к ассамблее:

— Королева желает объявить поддержку действиям Лорда Камерона в столице. Её Величество к тому моменту уже определила вину Герцога Трэмонта, и лишила его всех прав и привилегий — поэтому ни он, ни его люди не могли пользоваться защитой закона.

Государственная измена была преступлением, право карать за которое монарх всегда оставлял за собой, для немедленного суда и наказания. Именно это и было оправданием Ариадны, когда она приказала Дориану убить соучастников заговора — Малверна, Кэнтли и Сёрри. Теперь она применяла то же самое ко мне, задним числом объявив меня исполнителем её воли.

— Лорд Грамли, желаете ли вы изменить список обвинений в свете этого факта? — спросил Верховный Юстициарий.

Грамли был крепким, бочкогрудым мужчиной в малиновом пиджаке и с пышными седыми волосами. Он сглотнул, прежде чем ответить: