Майкл Мэннинг - Торнбер

— Я принимаю вызов, Грэм, и втройне расплачусь с тобой за твою неучтивость, — отозвалась она, беря его за руку. В её голосе звучала улыбка.

Прижав её ближе, он влился в ритм, и закружил её прежде, чем эти слова успели сорваться с её губ. Однако она не стала колебаться, её ноги двигались в ритме с его собственными, и вскоре они рассекали по площадке, следуя резким траекториям, танцуя и шагая в такт музыке. Её голова наклонилась, любуясь им, пока они танцевали, и он отвечал ей взаимным взглядом.

Грэм быстро выяснил, что его партнёрша была отнюдь не новичком, когда речь заходила о музыке и движении. Вскоре джига закончилась, и за ней последовал стратспей, но Алисса не испытывала никаких трудностей. Она текла и плыла вместе с песней подобно лунному свету на поверхности ручья. Когда танец снова привёл её в его объятия, она прошептала ему на ухо:

— Ты поплатишься за свои слова.

От её дыхания по его спине пробежала дрожь, но ритма он не потерял. Когда выдалась следующая возможность, он ответил похожим образом:

— Буду рад, если попытаешься.

Они танцевали в течение часа, не замечая завистливых взглядов из толпы. Воздух вокруг них теплел по мере того, как их тела наполнялись жаром от постоянного бурного движения, но ни один из них не просил отдохнуть или прекратить танцевать.

Среди музыкантов была традиция играть до тех пор, пока все не сдадутся, не в силах угнаться за быстрыми кадрилями. Пары танцевали до тех пор, пока больше не могли продолжать, а когда все садились, музыканты смягчались, и переходили к более медленной мелодии, позволяя вернуться более умеренным танцорам.

После того, как миновал первый час, Грэм и Алисса всё ещё танцевали. Большинство других пар признали поражение, но эти двое отказывались сдаваться. Роберт Лиси и Дэйзи были последними из оставшихся, но даже они начали слабеть, движения их ног начали замедляться. В конце концов они оставили помост.

— Похоже, что мы победили наших врагов, — сказал Грэм, когда они снова оказались близко друг к другу.

Алисса поймала его взгляд своими тлеющими глазами:

— У меня ещё остался один противник. — Она пылала жаром подобно печке, а лицо её покраснело. Оба они не были взмокшими — они вообще промокли до нитки, обильно потея, несмотря на прохладный воздух начала осени.

Что-то в её голосе зажгло в нём пламя, новый огонь, с которым он никогда прежде не сталкивался. От её запаха у него заныло внутри, и Грэм понял, что хотел её отнюдь не невинным образом. Тяжело дыша, он продолжал танцевать, зная, что как только он остановится, она скорее всего уйдёт.

— Тогда мне придётся танцевать, пока ты не станешь умолять меня остановиться, — ответил он.

Шли минуты, и толпа стала хлопать, поддерживая ритм, когда музыканты сдавались один за другим из-за боли в натруженных пальцах. Они уступили лишь после того, как перестал играть последний музыкант, и Джо МакДэниел вышел вперёд.

— Да благоразумия ради, хватит уже! — крикнул Джо, выходя с двумя большими кружками. — Вы своё уже доказали! — Толпа засмеялась и возрадовалась, позволив хлопанью закончиться, в то время как Грэм закружил Алиссу в последний раз, и поймал её в объятия.

Задыхаясь, она уткнулась лицом ему в шею, пока он нёс её к скамейкам, где ждали Мэттью и Мойра, наблюдавшие за ними с открытым восторгом. Джо пошёл следом за ними, неся кружки, и порадовав толпу, когда объявил, что каждый получит бесплатную кружку в качестве приза за их танец.

Алисса была тяжелее, чем он ожидал, что было результатом атлетичной мускулатуры её стройного тела. Она ощущалась горячей в его руках, но он продолжал прижимать её к себе, отказываясь её отпускать, пока не добрался до скамей. Шагая, он чувствовал её губы на своей шее, мягкие и тёплые, и не мог быть уверен, оказались ли они там случайно, или намеренно. Его воображение говорило ему, что она целовала его шею, пробуя язычком его солёную кожу. Это наверняка было его воображение.

Острое ощущение её зубов на его коже прекратило этот внутренний спор.

Будучи моложе шестнадцати, Грэм почти не имел опыта с женщинами, хотя уже смирился с юными порывами, сопровождавшими зрелость. У него и раньше бывали недолгие моменты ощущения страсти, когда он смотрел на кое-кого из молодых женщин в городе, и он более чем единожды видел ответные чувства — но никогда не думал о том, чтобы им поддаваться. Он был воспитан не злоупотреблять женщинами, которые были в более низком положении — а именно это и случилось бы, реши он трахнуться с одной из них. Грэм хорошо знал, что жениться он мог лишь на женщине надлежащего сословия, и что заигрывать с остальными будет жестоко, и может вылиться в появление у него бастардов.

Но Алисса не была простолюдинкой, и она полностью осознавала его обстоятельства, и свои собственные.

Похоть поднялась в нём подобно неистовому зверю — заслонившая собой все иные его мысли сила, которая была мощнее всего, что он когда-либо воображал. Он мягко опустил Алиссу на её место руками, которые едва удерживались от того, чтобы сделать нечто большее, в то время как его взгляд бродил по местам, которых он не осмеливался касаться руками. Она ответила на его взгляд с такой алчностью, что был бы скандал, если бы кто-то этот взгляд увидел, и язык Алиссы коротко вынырнул наружу, смочив её губы.

Это почти заставило потерять голову. Он стоял, наклонившись близко к ней, ещё не успев выпрямиться, и на миг он ощутил неотложное желание поцеловать её. Прижать её спину к столу, и…

— …Грэм! — снова сказал Мэттью. — Ты что, оглох?

Он бросил на друга взгляд, совмещавший в себе вину и раздражение:

— Прости, что?

Мэттью поднял кружки, которые передал ему Джо МакДэниел:

— Забирай, не буду же я их вечно держать.

Мойра покосилась на брата, прежде чем закатить глаза, поражаясь отсутствию у него наблюдательности.

— Вы двое были просто потрясающе выступили! — сказала она, чтобы вернуть атмосферу к нормальной.

Грэм кивнув, а Алисса ответила:

— Спасибо.

Взяв у Мэттью тяжёлую кружку, он поднял её, и начал вливать себе в горло, будто прохладный эль мог утолить всю глубину его жажды. Но взгляд его не отрывался от Алиссы. Она прихлёбывала из своей собственной кружки, уже начав болтать, но её взгляд часто возвращался к нему. В конце концов она перевела разговор в его сторону..

— Наслаждаетесь фестивалем, милорд? — спросила она у Грэма, дразня его.

— Сомневаюсь, что когда-либо бывал на праздниках лучше этого, — отозвался он.

Тут подошёл Роберт Лиси, с улыбкой их поздравляя:

— Я думал, что у меня сердце вырвется из груди! — объявил он. — Не знаю, как вы сумели танцевать так долго!

Дэйзи всё ещё была рядом с ним, имея дружелюбный вид, но выражение её лица скрывало лёгкую ревность. Она ни за что не ожидала потерять своего лучшего партнёра по танцам, или уступить новенькой.