Майкл Мэннинг - Торнбер

— Твой меч, пожалуйста.

— У меня не… о. — Грэм призвал Шип, позаботившись о том, чтобы призвать его в целой форме. Он протянул рукоять двуручника своему другу. Затем Мэттью передал оружие своей матери.

Пенни снова заговорила, держа Шип остриём к потолку:

— Меч — символ чести и доверия рыцаря, непреклонной верности его синьору. Рыцари Камня были созданы, чтобы служить как этому дому, так и благу самого человечества. Клянёшься ли ты клянёшься в верности мне и моему мужу, Графу ди'Камерон?

— Клянусь, Ваше Превосходительство, — ответил Грэм.

— Тогда, властью вверенной мне как Леди Камерона, Графине и служительнице Королевы Лосайона, я провозглашаю тебя рыцарем, — сказала Пенелопа. Она опустила кончик меча, положив его ему сначала на одно плечо, затем подняла, и положила на другое. — Встань, Сэр Грэм, и возьми свой меч. — Она взяла меч обратным хватом, и протянула Грэму рукоять Шипа.

Когда он её принял, Графиня продолжила:

— Твой отец гордился бы тобой, Сэр Грэм, как и его собственный отец, чьё имя ты носишь. Да используешь ты Шип в справедливости и в защиту слабых.

Грэм упёр кончик меча в пол, держа двуручный меч за пяту, прямо под крестовиной.

— Я посвящу этому жизнь, миледи.

Большая ладонь опустилась ему на плечи:

— Встань, Сэр Грэм. — Сайхан стоял позади него, одетый в свою броню и официальные регалии в качестве Гроссмейстера Ордена Камня. Грэм редко видел его таким, а приближения рослого рыцаря не заметил вообще.

Сэр Сайхан нагнулся позади него, пристёгивая позолоченные шпоры к сапогам Грэма — окончательный символ рыцарства. Затем он встал, и мощно ударил Грэма по плечам, традиционный «шлепок».

— Добро пожаловать, брат рыцарь, — сказал Сайхан, прежде чем обнять его.

Объятия человека, который никогда не проявлял эмоций, заставили его расклеиться. Не в силах сдержаться, Грэм заплакал, а собравшиеся снова закричали «ура».

Однако Графиня ещё не закончила:

— Сэр Грэм, твоя служба оставила меня в долгу перед тобой. Есть ли у тебя что-то, чего ты хотел бы попросить у меня? Я выполню любую просьбу, если смогу.

Утерев глаза, Грэм немного подумал. В его голове посвящение в рыцари уже было достаточной наградой, но один камень всё ещё лежал у него на душе.

— Если это возможно, я хотел бы забрать тело Алиссы.

Пенелопа кивнула:

— Мы поедем с тобой завтра. Лэйла нас понесёт.

— Лэйла?

— Моя драконица.

Сайхан держался поблизости, когда Грэм покидал зал после трапезы. Очевидно, он хотел поговорить, но прошло некоторое время, прежде чем Грэм смог сбежать от ряда ходивших за ним доброжелателей. Казалось, будто каждый человек в замке хотел пожать ему руку или дать совет.

— Простите нашего новоявленного рыцаря, — сказал Сайхан, — но мне нужно обсудить с ним некоторые вопросы.

Он пробился сквозь толпу подобно рассекающему бурю кораблю, избавив благодарного Грэма от их благонамеренной болтовни.

— Давай, сходим проветримся, — предложил старый воин.

Дувший во дворе бриз был прохладным. Солнце уже село, оставляя луну обеспечивать им большую часть освещения. Они прошли в привратное здание, и поднялись на стены. Брустверы образовывали отличную дорожку, открывая им вид на выкрашенный в монохромные цвета город Уошбрук внизу.

Старший рыцарь начал без предисловий:

— Грэйс сказала мне, что их лидера звали «Т'лар».

— Не только, — сказал Грэм. — Она сказала тебе, что ещё он говорил?

— Он утверждал, что знает меня, — ответил Сайхан.

— Он сказал, что тебя зовут Арзам, и что он был твоим братом.

— Грэйс так и говорила, — нейтральным тоном отозвался Сайхан.

Грэм следил за его лицом, надеясь увидеть признак подтверждения или опровержения — но там не было ничего.

— Он также сказал, что ты был предателем.

Что-то мелькнуло, но исчезло так быстро, что Грэм едва не подумал, что ему померещилось.

— Расскажи остальное.

— Алисса — оказалось, что её звали Джазмин — называла его «зайхар». Он сказал, что был её учителем, и предложил взять меня в ученики. Он сказал и другие вещи… — Грэму было трудно придумать, как изложить остальное.

— Что?

— Он сказал, что она была твоей дочерью.

Ответ Сайхана был мгновенным:

— Я никогда не порождал никаких детей.

«А вот тут не было никаких колебаний — но он не потрудился отрицать то, что его назвали предателем», — заметил Грэм.

— Она выглядела удивлённой, когда он это сказал, — добавил Грэм. — Когда она была здесь, она сказала, что её дядя злоупотреблял ею. Т'лар сказал, что ты её бросил.

— У меня нет детей, — ещё раз сказал рослый воин, но взгляд его был задумчив.

— Может, он солгал.

— Т'лар был много кем, но лгать он бы не стал.

Желудок Грэма всколыхнулся при мысли о том, что Т'лар был совершенно честен. Некоторые из вещей, которые он говорил об Алиссе…

— Руфь, — наконец сказал Сайхан. — Это могла быть лишь она. Она скрыла это от меня.

— Ты можешь её найти? Спросить…

— Она мертва, — сказал Сайхан, перебивая его. — Она умерла от рук шиггрэс, во время похищения Графини.

— О. — Грэм помнил эту историю. Его отец пытался спасти её, и его взяли в плен вместе с Графиней. О женщине, предводительнице похитителей, не рассказывали почти ничего, но похоже, что она была одной из любовниц Сайхана. «Что мне сказать человеку, у которого брат, дочь, и прежняя любовница все участвовали в попытках похищения членов семьи Графа? Что у него вообще раньше была за жизнь?

— Ты убил Т'лара, — заявил Сайхан, глядя прямо на Грэма.

— Да, Зайхар.

— Расскажи, как именно.

Грэм описал их бой, как Т'лар победил его, не убивая, как он попросил Алиссу убить его, и как Грэм использовал Шип, чтобы застать его врасплох. В конце он добавил тот факт, что срубил голову умирающему человеку.

— Мой брат был глупцом, — просто сказал Сайхан. — Ты проявил доброту, убив его быстро.

Грэму стало неуютно. «Я только что сказал ему, что я убил его брата, а он меня поблагодарил».

— Волнуешься, что я затаю обиду? — подал мысль Сайхан, прочитав выражение его лица. — Не затаю. Т'лар сам сделал свой выбор. Будь я там, я бы сделал то же самое.

— Ты смог бы убить собственного брата? — Эти слова сорвались с его губ прежде, чем Грэм осознал, что именно говорит.

— Я делал вещи и похуже, — ответил Сайхан. — Т'лар не зря меня ненавидел. У него была хорошая причина называть меня «предателем».

— Почему?

— Ты не рассказал мне обо всём, что тебе сказал Т'лар, — прямо сказал Сайхан, игнорируя вопрос. — Но я не желаю это слышать. Ты сказал, что он был учителем моей дочери, и я знаю, что именно это значит. Я рад, что ты его убил.

Слова Т'лара снова прозвучали у Грэма в голове: «Я научил её драться, и я научил её ебаться». Он также вспомнил слова Алиссы насчёт её детства: «Мне было двенадцать». От этих мыслей у него сжались кулаки.