Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

Вместо него на песке лежала женщина, и хотя вечер был тёмным, огонь давал достаточно света, чтобы узнать черты её лица. Она хорошо знала это лицо… принадлежавшее Пенелопе Иллэниэл.

— Пенни? — спросила Роуз, когда потрясение прошло достаточно, чтобы к ней вернулся дар речи.

Женщина медленно села, выглядя несколько ошеломлённой, и посмотрела на Роуз.

— Это правда ты? — спросила Роуз, чувствуя, как её сердце заполняют эмоции.

— Сколько времени прошло? — спросила Пенни.

Роуз ошарашенно уставилась на неё, но наконец ответила:

— С каких пор?

— С моей смерти.

Встав, Роуз начала пятиться:

— Кто ты?

Пенни поморщилась:

— Сложный вопрос. Формально, я — Мордэкай, наверное, но я предпочитаю думать о себе как о Пенни, по крайней мере сейчас.

Роуз села, фактически просто упав. Ощущение было таким, будто весь мир выдернули у неё из-под ног. Несколько секунд спустя, она подумала о гостье. Пенни всё ещё носила нижнюю половину её платья, которую перед этим носил Мордэкай. Соответственно, она была голой выше пояса. Взяв одеяло, Роуз отнесла его подруге, и накинула ей на плечи. Затем спросила:

— Как это возможно?

— Трудно объяснить, — сказала Пенни. — Прежде всего — сколько прошло с моей смерти?

— Но ты же не мертва, — сказала Роуз.

Взгляд её подруги погрустнел:

— Не начинай особо надеяться, Роуз. Я мертва — мертвее не бывает. Это просто что-то типа перерыва в моей смерти. Сколько?

— Четыре месяца.

— Как дети?

— Какие? — сказала Роуз, всё ещё силясь осознать происходящее.

Пенни улыбнулась:

— Все — и твои, и мои. Они в порядке?

Роуз кивнула:

— Насколько я знаю. У нас в последнее время всё завертелось. Грэм, Мэттью и Айрин сейчас в другом мире, где Ланкастер. Вообще-то, я думаю, что мы как раз в том мире и находимся, просто в другом месте.

— Роланда нашли? А что насчёт Мойры? — Вопросы Пенни шли без конца, и Роуз следующие полчаса рассказывала подруге о недавних событиях. Рассказ об аресте и пленении Мордэкая сильно расстроил Пенни, но Роуз постаралась объяснить всё настолько хорошо, насколько могла, хотя и опустила некоторые более интимные мгновения, проведённые с Мордэкаем.

Пока она говорила, Пенни рассматривала её, а когда Роуз наконец закончила, собеседница спросила:

— Ты ведь что-то недоговариваешь, верно?

Роуз отвела взгляд, посмотрев на огонь:

— Было трудно.

Встав, Пенни подошла к подруге, и предложила поделиться с ней одеялом:

— Ты на пляже, одетая в половину платья, а вторая — на мне. Я знаю, что ты укоротила рассказ. Ты, наверное, прошла через что-то ужасное.

Роуз просто кивнула, не доверяя своему языку.

— Спасибо, — с подлинной благодарностью сказала Пенни. — Умирать не так уж плохо, покуда я знаю, что ты всё ещё здесь и присматриваешь за ними.

Этого хватило. Расчувствовавшись, Роуз ощутила, как её глаза наполняются слезами:

— Зря ты меня благодаришь. Я этого не заслуживаю.

Положив руку подруге на плечо, Пенни обняла её:

— Не будь так строга с собой. Твои стандарты всегда были невероятно высокими. Иногда из-за этого мне казалось, что я никогда не буду достойна подруги вроде тебя.

Не в силах остановиться, Роуз разрыдалась, в то время как Пенни пыталась её утешить. Пенни казалась действительно сбитой с толку и обеспокоенной, и от этого было только хуже.

— Что не так? — спросила она.

Роуз смогла выдавить из себя лишь несколько слов:

— Ты не понимаешь.

Но она поняла. Глаза Пенни слегка расширились, и она убрала руку:

— Дело в Мордэкае?

Роуз не могла ответить, или даже глядеть подруге в глаза.

Сделав глубокий вдох, Пенни будто собралась с силами, и сказала:

— Я знаю, что ты его любишь. Всегда любила.

Тут Роуз посмотрела на неё, но слёзы настолько затуманили её взор, что она едва разбирала черты лица Пенни.

Та продолжила:

— И я знаю, что он также испытывает к тебе чувства. Частично поэтому все мы держались вместе столько лет. С моей смертью всё пошло вполне естественно. — Её голос был спокойным, но она не могла полностью скрыть свою боль, произнося эти слова. — Насколько далеко вы… зашли?

— Не слишком, — безжизненным голосом сказала Роуз. — Но мы говорили об этом. Он ещё не готов двигаться дальше.

— Ничего неожиданного, — сказала Пенни. — Прошло только четыре месяца. Я ждала год.

Это совсем не избавило Роуз от вины:

— Но он вернулся к тебе. И ты на самом деле не мертва, Пенни. Это всё меняет.

— Вообще-то, нет, — печально сказала Пенни.

— Ещё как меняет, — настаивала Роуз. — И я теперь чувствую себя ужасно.

Пенни посмотрела на неё с прищуром:

— Ты сказала, что вы ограничились разговорами.

— Ещё были некоторые чувственные моменты, — сказала Роуз. — А когда он был в той ужасной камере, мы стали ближе, чем полагается.

— Ты его целовала?

— Нет, — искренне сказала Роуз. — И теперь уже не буду. Чувствую себя худшей подругой в мире.

Пенни немного пожевала губу, разрываясь между противоположными эмоциями:

— Так не пойдёт, Роуз. Я не хочу, чтобы он оказался как ты.

Снова сбитая с толку, Роуз подняла взгляд:

— А это ещё что значит?

— Ты целую вечность страдала после смерти Дориана. Я не хочу для него такого, — сказала Пенни.

— Но ты же не мёртвая! — отозвалась Роуз.

Пенни покачала головой:

— Мёртвая. Я просто ненадолго как бы позаимствовала его тело.

— Тебе правда нужно это объяснить, — ответила Роуз. — Ты говоришь так, будто вселилась в него.

Пенни кивнула:

— Это — вполне справедливое описание. Когда я умирала, он попытался меня спасти. Для этого он использовал эту его странную силу, чтобы статьмной, и потом исцелить моё тело. Но кое-что он исправить не мог — мою эйстрайлин. Так волшебники называют источник жизни. Оттуда происходит магия, именно он делает людей живыми.

— Я помню, — сказала Роуз.

— В общем, моя почти иссякла, и пока он был мной, или я была им… — Пенни остановилась. — Это действительно сбивает с толку. Я даже не знаю, какие местоимения использовать. — Она сделала вдох. — Пока я управляла тем, чем мы были, я взяла остатки моей эйстрайлин, и обернула вокруг его собственной. Моё тело умерло, но та частичка меня всё ещё внутри, обёрнутая вокруг его сердца, образно говоря.

— А тебе было больно? — спросила Роуз. — Зачем ты это сделала?

— Когда я это сделала, больно было так, что словами не передать, — призналась Пенни. — Хуже родов. У меня была причина так поступить, но если честно, я думаю, что ещё у меня были эгоистичные мотивы.

— Ты не хотела его оставлять.

Пенни кивнула, её глаза заблестели:

— Но причина, о которой я себе твердила, заключалась в том, что он сломан внутри. В его эйстрайлин были трещины. Он так и не оправился до конца после пребывания в виде шиггрэс. Осталось что-то, какое-то зло, цепляющееся за его душу. В некоторых отношениях, это сделало его сильнее. Его эйстрайлин огромна. Согласно его воспоминаниям, она теперь гораздо крупнее, чем раньше, в его молодости. Думаю, что украденные им жизни заставили её вырасти. Если он продолжит это делать, то вполне сможет жить вечно.