Роберт Асприн - Цикл Мир воров. Компиляция. Романы 1-14

Секунду поразмыслив, Ганс правой рукой с невероятной быстротой извлек меч и рассек им воздух с громким, угрожающим свистом. Глядя в глаза волка, он сделал шаг вперед.

— Уходи, волк. Я распознаю иллюзии, где бы ни встретил их.

Волк повторял его движения, держась к противнику боком, выставив перед собой щит, а меч занося назад в позе опытного бойца.

— Проклятие!

Используя таланты бойца, дарованные ему богами, Ганс отклонился вправо и нанес удар слева. Длинное лезвие скользнуло по щиту, который волк выставил перед собой с невероятной быстротой. А выпущенный левой рукой метательный нож вонзился в горло зверя.

И красно-черные глаза удивленно выкатились; Ганс был поражен тем, что лезвие вошло в плоть, застряло там и вызвало ручеек крови.

— Иллюзия? — пробормотал он, изнеможенно отшатнувшись с поднятым мечом в одной руке и новым метательным ножом в другой. — Но тогда откуда кровь?!

Волк на самом деле истекал кровью. Невероятно, но это невообразимое создание не было иллюзией! Правой рукой — вернее, лапой — он вырвал нож из горла и отбросил его далеко в сторону. Еще не затихло лязганье стали о камни, а алый поток уже фонтаном рвался из рассеченного горла зверя. Тем не менее он продолжал сжимать щит и меч, изумленно глядя на предполагаемую жертву, оказавшуюся столь блестящим бойцом. Мохнатые ноги начали подгибаться по мере того, как кровь лилась из перебитой артерии.

Гансу оставалось только стоять и смотреть. Ждать. Вот неистовые красные угольки подернулись золой. Волк рухнул на колени.

С мудростью, порожденной страхом, Шедоуспан подождал, пока глаза зверя сделались незрячими, а лужа натуральной волчьей крови растеклась по полу. Затем он молниеносно бросился вперед и еще раз рассек горло животного, не встретив никакого сопротивления с его стороны. Следующим ударом Ганс отрубил ему голову. Неистово дергаясь в конвульсиях, обезглавленное тело колотило мечом и щитом по каменному полу.

Шедоуспан, которому казалось, что он распознает любую иллюзию с первого взгляда, не мог признаться в ошибке даже при виде настоящего трупа. Это не остановило его, однако, от того, чтобы нанести бьющемуся в конвульсиях телу еще один удар, на всякий случай.

Он вытер клинок о длинный рыжий мех, поднял нож, повернулся... и увидел еще трех рыжих волков. Все шли на задних лапах, все были вооружены мечами либо топорами, и все трое надвигались на него. Щиты у всех троих были выкрашены в красно-зеленый цвет.

Это было уже слишком. И вновь мудрость взяла верх над храбростью: Шедоуспан повернулся и побежал, словно его преследовали демоны. Впрочем, он не сомневался, что так оно и было.

Не успел он завернуть за угол, как из стены вырвался бесплотный кулак, ударил Ганса в плечо с силой кузнечного молота и вновь скрылся в исторгнувшей его стене. Ганс услышал собственный жалкий всхлип. Холодные пальцы ужаса подбирались к горлу. Он рванулся дальше без оглядки.

Мгновения спустя, когда он несся, не разбирая дороги, по узким каменным коридорам, из стены выскочило и ударило ему в лицо нечто, напоминающее клуб серого тумана. Ганс споткнулся и растянулся на полу. Ему удалось, однако, приземлиться на три точки: локоть, бедро и колено.

Пока он лежал, слушая собственное всхлипывающее дыхание и теряя последние остатки уверенности перед лицом непрерывного кошмара, часть стены позади него отодвинулась в сторону. Из темноты появилась гибкая молодая женщина; женщина, чье тело было полностью окутано водопадом длинных алых волос. Не издав ни звука, она обрушила короткий верблюжий кнут, который держала в левой руке, на спину несчастного беглеца и тут же скрылась обратно в проеме в стене.

Проем мгновенно закрылся, оставив Ганса в неведении о том, что происходило у него за спиной.

Единственное, что было очевидно, это ужасающий удар, обрушившийся на него, и боль, которая сначала обдала ледяным холодом, а потом стала жечь огнем. Горло перехватило так, что единственным звуком, который Гансу удалось издать, было мяуканье новорожденного котенка.

Со стоном, грозившим перейти в вопль, Ганс попытался выкарабкаться из пучины страха. Маленькое облачко тумана опустилось на пол. Охваченный внезапной паникой из-за того, что оно может дотронуться до него, Ганс метнулся прочь и вслепую понесся по сумрачным узким проходам. Он бежал долго. Ему было невдомек, что он повторяет свой путь, пробегая по одним и тем же коридорам. Он не смог разглядеть, как из маленькой трещины в стене, к которой он приближался, примерно в футе над полом выдвигается тонкая свинцовая трубка.

Тяжело дыша и стараясь придерживать обеими вспотевшими руками бренчащие и хлопающие о тело клинки своих ножей, он ободрал плечо об острый выступ стены. Он вновь взвыл, дернулся... и ударился голенью о свинцовую трубку.

Ганс завопил от боли и упал, проваливаясь в алый туман и даже не зная при этом, что именно вызвало это падение, — не сознавая ничего, кроме того, что голень будто размозжили кувалдой.

Пока он корчился на шершавом холодном полу, разрывая одежду и царапая кожу о камни, трубка незаметно для Ганса ускользнула или была кем-то втянута обратно в ту самую щель, из которой она столь же незаметно появилась.

Он лежал, корчась от боли и стараясь только не зарыдать, когда вдруг услышал хриплый голос, который, несомненно, исходил из глотки какого-то гнусного и неумолимого демона, созданного специально для того, чтобы разорвать Ганса на части.

— Он должжжно быть ззздессь! Сссскорррей!

Ганс мгновенно понял: это были те самые волки!

Забыв про пылающую огнем ногу, он вскочил и бросился бежать. Кинжалы звенели и хлопали по ногам, царапая кожу через дырки в разорванных сапогах. Он старался придерживать их на бегу, превозмогая боль в ноге и спотыкаясь на каждом шагу. Ганс не хотел убирать в ножны меч, но что касается метательных ножей, то теперь они стали скорее орудием пытки, нежели оружием. С другой стороны, не бросать же их в подземелье?

Он чуть не пробежал мимо узкой двери в одной из стен, за которой открывался боковой проход. Ему удалось нырнуть в этот еще более темный подземный коридор.

Заворачивая за угол в кромешную тьму, он остановился, прижался телом, покрытым горячечной испариной, к ледяной каменной стене и прислушался. Отекшая после удара голень болезненно пульсировала. Ганс отчаянно пытался сдержать громкое прерывистое дыхание.

Трехдюймовая игла бесшумно выдвинулась из стены, к которой он прислонился, и мягко вошла в заднюю поверхность бедра, пронзив ткань, кожу и плоть.

С нечеловеческим воем он дернулся вперед... и его колено наткнулось на зазубренный диск, вставленный между камнями футах в полутора над полом. Еще один крик разорвал легкие, и Ганс рванулся в сторону, разодрав чем-то острым кожу на правой руке. Его пальцы разжались, и он уронил меч.