Макс Мах - Турнир

Соображать надо было быстро, но Габи этим, на самом деле, и отличалась от обычных людей.

- Если вы настаиваете, - поклонилась она принцессе и пошла к "белой линии".

Проходя мимо оружейной стойки, она не стала брать лук, прихватив лишь тяжелую стрелу для ростового лука. Взвесила ее в руке, прикидывая, хватит ли у нее сил, и решила, что в самый раз. Провожаемая недоуменными взглядами, она вышла на стрелковую позицию, смерила взглядом расстояние до мишени и, оставив стрелу "висеть" в воздухе, изобразила подготовку к воображаемому выстрелу. Взялась за несуществующий лук примерно так, как делали это другие стрелки, натянула воображаемую тетиву, так чтобы висящая в воздухе стрела оказалась там, где должна была бы находиться, будь этот лук настоящим, и "выстрелила". Закрутив вокруг древка стрелы самый сильный воздушный смерч, какой только могла, Габи отправила его к мишени, и результат превзошел все ее ожидания. Мало того, что стрела летела очень быстро - едва ли не со скоростью винтовочной пули, - попав в центр мишени, она пробила ее насквозь. А ведь это была дубовая доска в два сантиметра толщиной. Грохнуло на славу. Все даже вздрогнули, а кое-кто и вовсе присел от ужаса. Габи на это никак не реагировала, она отошла на несколько шагов от "белой линии" и снова поклонилась принцессе:

- Ваше высочество.

- Но это же магия, а не искусство стрельбы из лука, - сказала одна из фавориток принцессы.

- Ваше высочество, - сказала тогда Габи, принципиально обращаясь к одной лишь принцессе, - я Э'Мишильер, а не лучница. И я не участвую в Турнире. Вы ведь не обидитесь, если я скажу, что не собираюсь на вас жениться?

Сказано было с улыбкой. Вроде бы, в шутку. Но прозвучало весьма двусмысленно, можно сказать, цинично. Вполне в духе холодноватой и временами несколько грубоватой "провинциалки" Э'Мишильер.

- Красивый выстрел, - неожиданно улыбнулась Эва Сабиния. - Позволите, госпожа коннетабль, называть вас по имени?

- Почту за честь, - ответила Габи, чуть склонив голову в вежливом приветствии. Ее положение позволяло ей не приседать перед принцессой в реверансе, однако приветствовать дочь венценосца все-таки следовало. Тем более, что принцесса сама создала ситуацию, которая не только не повредила Габи, но, напротив, послужила укреплению ее репутации. Брутальная амазонка только такой быть и может. Теперь, после ее "выстрела" все, похоже, так и думали, потому что Габи " установила планку " и " дала определение предмету ". Этим ученым выражениям обучил ее мимоходом Трис, и они пришлись е по душе.

- Приходите сегодня к нам на обед, Габриэлла, - пригласила между тем принцесса. - Мне не терпится познакомиться с вами поближе...

"Я что, новая игрушка? - задумалась Габи. - Или это проявление искреннего интереса?"

В конце концов, она знала, что может заинтриговать своим поведением практически любого. Возможно, так случилось и на этот раз.

- Благодарю вас, ваше высочество, - улыбнулась Габи, принимая приглашение. - Это большая честь для меня...

***

Он приходил к ней нечасто, но все-таки приходил. Садился возле кровати и молча смотрел на нее спящую. Это было странно, спать и видеть, как спишь, и как смотрит на тебя невозможное существо. Сон внутри сна, он не пугал Габи, не заставлял просыпаться в поту, как случается, когда к тебе приходят ужасные видения. Напротив, присутствие Источника - атлетически сложенного мужчины, окутанного золотым сиянием, - вселяло в ее сердце спокойную уверенность. А один раз - Габи тогда сильно расстроилась и оттого выпила лишнего, - он ей улыбнулся. Улыбка была доброжелательной. Не покровительственной или снисходительной, отнюдь нет. Она была по-хорошему доброй, едва ли не дружеской. И утром Габи проснулась полная сил и в отличном настроении, которое не удалось испортить даже фрейлинам принцессы, а уж они, как водится, старались изо всех сил.

Вообще, Турнир стал для Габи настоящим испытанием воли. За две недели участники состязаний прошли три этапа - стрельба из лука, фехтование на шпагах и Стипль-чез, - и Габи, как Э клана Мишильер и личная гостья принцессы, должна была присутствовать на них хотя бы по нескольку часов на каждом. Обычно она появлялась незадолго до финала, но уйти сразу после окончания состязаний не удалось ни разу. Эва Сабиния или кто-то из ее подруг, - та же герцогиня Перигор, например, - устраивали по вечерам балы, рауты и пьяные вечеринки. А между тем и этим случилась еще охота на перепелов и бал-маскарад. И это, не считая "светской жизни", которую обязана была вести родная сестра тана.

Посиделки в модных кондитерских и ресторанах, танцевальные вечеринки, посещение бутиков и ателье знаменитых кутюрье, прогулки на гребных лодках по Роне и купание в заводи у Римских бань. Сами бани тоже входили в комплект. И везде Габи должна была оставаться "самой собой", ни на мгновение, не выходя из построенного мэтром Дюмурье яркого образа. Тем более, что за ней все время наблюдали, пытаясь понять, " что она такое ", и, разумеется, провоцировали, чтобы "разоблачить". Что уж там ожидали найти именитые аристократки, в чем разоблачить или в чем уличить, можно было только гадать. Но в покое ее не оставляли ни на мгновение, нигде и никогда.

От всего этого, как, впрочем, и от настойчивых ухаживаний, - а "клеились" к ней не только мужчины, но и женщины, - Габи уставала даже больше, чем от тренировок, которые к тому же пришлось существенно сократить. На них попросту не хватало ни сил, ни времени, да и Трис был вовлечен во всю эту суету никак не меньше самой Габи. А она в тот день почувствовала, что достигла своего предела. Выдерживать такое давление становилось все труднее, и у Габи возникло подозрение, что "еще один подход", и все рухнет, как обрушивается даже от легкого дуновения с таким тщанием построенный карточный домик.

Это было похоже на вещий сон наяву. Но не в смысле пророчества или предзнания. Скорее, это было настроение, возникшее как будто без видимых причин. Ничего конкретного, лишь тягостное ощущение "сгущающихся туч". Предвосхищение опасности, предчувствие беды. И тогда в отчаянии Габи решилась на то, чего никогда не стала бы делать "на трезвую голову". Она обратилась за помощью к Источнику.

Отправляясь ночью в постель, она только и думала о том, чтобы он снова пришел посмотреть, как она спит, и, по-видимому, Источник ее услышал. В этом, собственно, не было ничего удивительного. Весь дом был пронизан токами его силы. Теперь, чтобы вступить с ним в контакт ей не надо было спускаться в подземелья. Во всяком случае, так утверждала интуиция. Не зря же он входил в ее сны? Пришел он и этой ночью.

- Отчаяние плохой советчик, - сказал он, впервые нарушив свое молчание.