Макс Мах - Турнир

Что ж, эта женщина поняла ее куда лучше, чем можно было от нее ожидать, и объяснила то, что, словно бы витало в воздухе, но о чем Габи то ли не знала, то ли не хотела знать.

- Спасибо, Конкордия, - сказала она вслух. - Если позволите, я иногда буду заходить к вам на чашку чая или бокал коньяка. Мне это, и в самом деле ... не повредит...

Разговор с баронессой де Грамон в какой-то степени ее успокоил. Однако сказать, что охватившее Габи ранее днем смятение чувств окончательно ее оставило, было бы большим преувеличением. И, разумеется, в таком состоянии нечего было и думать о том, чтобы просто напиться и уйти спать. Альтернатив безмятежному сну было, впрочем, и слишком много, если судить по "предложению", и слишком мало, если раскинуть умом. Можно было бы, например, продолжить начавшийся еще накануне загул. Вызвонить Марию или еще кого-нибудь из новых "полуподруг" и удариться во все тяжкие. Слава богам, в столице - да еще и во время Турнира, - полно ночных клубов, бурлесков, больше похожих на колониальные стрипбары и оттого работавших исключительно по ночам, и плебейских варьете с настолько вызывающе вульгарным репертуаром, что правительство вынуждено было проводить еженедельные облавы, которые, впрочем, искоренить это бесстыдство были не в силах.

Еще можно было бы спуститься в самые глубокие казематы замка и заняться там делом, нетерпящим суеты. Магия - она ведь очень разная бывает. Иногда достаточно просто чего-нибудь захотеть, и оно приходит к тебе, как какая-нибудь архимедова "Эврика", как божественное озарение или подарок великих предков. Но все-таки чаще хорошее колдовство - это, прежде всего, тяжелый труд. Талант и сила, разумеется, нужны - как без них! - но ими, как, впрочем, и магической интуицией, надо сначала научиться пользоваться. Взять хотя бы такое простое на вид, но крайне эффективное колдовство, как "Зеркало Лигейи". Речь там идет не о количестве воды, из которой ты формируешь щит, - хотя и это, конечно же, не пустяк, - а о том, как увеличить силу поверхностного натяжения так, чтобы создать тонкое и достаточно большое по площади "одностороннее зеркало", способное, одновременно, и отразить средней силы огненную молнию, например, "Дротик Роты", и устоять под мощным ударом воздушного молота, именуемого "Кулак Борея". Такое колдовство требует последовательного применения пяти разных заклинаний, представляющих собой латинские предложения длинной от четырех до девяти слов. Все эти заклинания сначала надо выучить наизусть и последовательно реализовать, произнося одно за другим с максимальной четкостью. Затем то же самое нужно проделать, "озвучивая" заклинания строго про себя, и даже не шевеля при этом губами. После этого колдун начинает упорные тренировки, постепенно наращивая скорость произнесения заклятий, и наконец на последнем этапе овладения новым колдовством требуется сократить все предложения-ключи до возможного минимума. Это последнее можно, пожалуй, сравнить с техникой стенографии, хотя любое сравнение лишь частично передает смысл того, что пытаются таким образом описать.

Габи - при ее огромной силе и природном таланте к обучению, - была в этом смысле настоящим уникумом. То, что другой маг мог разучивать месяцами, она осваивала максимум за пару недель. На "Зеркало Лигейи", к слову сказать, у нее ушло всего три дня, однако это не значит, что она могла себе позволить праздность. Ей еще предстояло выучить слишком много невероятно сложных заклинаний и овладеть не меньшим количеством весьма хитроумных колдовских приемов, чтобы позволить себе расслабиться. Так что сейчас она могла бы заняться расширением своего магического репертуара, тем более, что упорный труд, - включая сюда и учебу, - всегда ее хорошо успокаивал, отвлекая от трудных мыслей и разнообразных переживаний.

Итак, у Габи было, как минимум, два варианта развлечений на предстоящую ночь, но, раздумывая над тем, что бы ей такое предпринять, она вдруг с полной очевидностью поняла, что у нее есть еще одно дело, которым нельзя пренебрегать и которое не стоит откладывать. Точно так же, как ей нужно было излить душу кому-нибудь вроде баронессы де Грамон, ей было остро необходимо обсудить случившееся с Источником. Возможно, подсознательно она знала об этом с самого начала, оттого и не исчезал мешавший ей жить душевный непокой. Она должна была все рассказать Золотому человеку. И не важно, что, скорее всего, он все уже узнал сам. Принципиальным моментом была именно ее собственная искренность и откровенность. Ведь Источник мог на нее попросту обидеться. У него могло возникнуть чувство ревности, и потом неизвестно еще, как он вообще относится к сапфизму и прочей трибадии. А раз так, то и альтернатив у нее не осталось. Габи следовало лечь в постель, закрыть глаза и позвать Золотого человека, что она и сделала буквально через четверть часа.

Разделась, выпила на посошок стаканчик граппы Стравеккья и "отправилась искать". Впрочем, искать долго не пришлось. Едва Габи смежила веки, как Источник оказался рядом с ней. Он снова седел в кресле, которого на самом деле не существовало, и благожелательно смотрел на спящую Габи, которая, и, в самом деле, уже спала.

- Я занималась любовью с женщиной, - сказала Габи, бросаясь в бездонный омут правды. - И не с одной, а сразу с несколькими.

- Понравилось?

- Извини!

- Тебе не в чем извиняться, - покачал головой Золотой человек. - Возможно, это твое.

- Мое? - переспросила Габи, обескураженная его словами.

- Почему бы и нет? - Вопросом на вопрос ответил Источник. - Тебе же понравилось?

- Да, - призналась Габи, - но...

- Что тебя смущает?

- Разве это нормально любиться с женщинами? - второй раз за ночь задала Габи самый главный вопрос.

- Скажи мне, девочка, что есть норма, и я отвечу на твой вопрос, - улыбнулся Золотой человек. - Все в мире относительно, моя радость. И у всего есть своя цель и своя цена. Если захочешь родить, то тебе понадобится мужчина. Если же твоя цель получение удовольствия, то сойдет и пальчик.

- Не красней! - потребовал он через мгновение, пронаблюдав за реакцией Габи. - Я точно знаю, что ты себя трогала раньше и продолжаешь трогать по временам и сейчас. Я не прав?

- Ты прав, - вынуждена была признать Габи.

Это была ее маленькая грязная тайна, о которой ей не хотелось не то, что говорить, но и просто вспоминать. Однако перед господином Небогом не стоило лгать и юлить. Он все равно видел ее насквозь.

- Вот видишь, - кивнул он. - Ты занимаешься этим лет с тринадцати, если я не ошибаюсь, но застеснялась вдруг того, что позволила другому, вернее, другой, сделать это вместо тебя. И что, ее прикосновения были не так деликатны и сладостны?

- Ты говоришь так, словно тебе все равно! - не выдержала Габи, которой, как это ни странно, оказалось отнюдь не все равно, как Источник отреагирует на ее признание.