Юрий Ижевчанин - Книга 3. Южный мир [СИ]

Митич под предлогом, что необходимо подтвердить права на королевский титул у императора, отправился в Ломканрай. С него взяли обещание: если император разрешит, королевич со своими друзьями догонит армию и примет командование над своей тысячей, в которую "повезло попасть" Уч-Чанилю. На самом деле Митич был уверен, что армия Первосвященника потерпит позорное поражение. Он знал способности своего отца и выучку воинов Киски. А теперь силы увеличились, и лжепророк воинов вдохновляет. Вот если Йолур займет Кунатал, он подтвердит претензии на дар настоящего пророка. Но даже тогда останется сомнение: а не кара ли это Божья за очевидные грехи столицы и иерархов нашей веры?

Первая же встреча с императором подтвердила, что эш-Шаркун тоже уверен в поражении войска Первосвященника и, более того, как-то слишком шутя говорит о возможности падения Кунатала. Естественно, что он не разрешил Митичу возвращаться к войску и оставил его в своей свите.

— Ты мне ещё понадобишься как военачальник. Пока что я дам тебе тысячу воинов ("Опять!" — подумал Митич) и ты будешь их обучать как следует ("Ну это ещё куда ни шло!" — мысленно прокомментировал королевич). Лично проверяй их еду и оружие. Если обнаружишь негодные продукты или амуницию, строго спроси с тех, кто их закупал, а я конфискую всё имущество казнённого.

Такие условия королевича устроили. Император желал получить отборную тысячу. А с этим отрядом можно будет большие дела делать. Вон в истории сколько примеров было, когда правитель, потерявший царство, но сохранивший отборных бойцов, захватывал другое, намного более богатое.

Слуга Урса Тускон был легкомысленным и болтливым парнем, большим любителем выпить и поволочиться за доступными женщинами. Глядя на него, Кяризинь понимал, почему ему Однорукий ничего серьёзного никогда не поручит. Подвыпив в первой же таверне, где путники остановились на ночь, Тускон начал болтать:

— Господин и граф смеялись над Асретином, что его соблазнила красавица-степнячка. То ли сестра, то ли дочь того батыра, у которого они были в гостях. И теперь Асретин спешит на ней пожениться. Рассказывают, что царь наш его будет долго и крепко ругать за такой брак. Так что генерал ещё может передумать, но как он тогда опозорится! Дурак он, этот вояка! Около Арканга столько невест ждут женихов, среди них можно было ещё красивее выбрать.

Услышав это, Кяризинь выбежал на несколько минут из таверны. Ему хотелось вскочить на коня и мчаться назад. Батыр отдал его возлюбленную проклятому старку! Но, чуть охладившись, нукер понял, что, вернувшись, он окажется опозоренным. Все будут уверены, что он сбежал от тягот службы у знаменитого полководца, и даже если ему удастся умыкнуть возлюбленную, они станут изгоями на собственной земле и париями, если уйдут к соседям. Остаётся прославиться, стать батыром, а потом уж разобраться и с бывшим командиром, и с нахальным женихом. А, может, и с самой неверной, если она вправду соблазнила генерала.

Кяризинь вернулся за стол, выпил вина, взял саз и запел:

Не удивляйтесь, каноны красоты у кочевников другие! Корова считается воплощением изящества и женского очарования.

На следующий день состоялись выборы преторов, а граждане выдвинули кандидатуры трибунов.

Шесть кандидатур выдвинул Сенат. В преторы столицы предложили наследника престола Лассора, Южных гор, на самое опасное направление, рекомендовали Однорукого, Северных гор — Таррисаня, иностранцев — принца Канчусса, деревенской Лиговайи — Асретина, Арканга и моря — адмирала Кора Ингъитангса. Словом, самых заслуженных.

Но тысяча граждан выставила кандидатом в преторы деревенской Лиговайи барона Лина Элитайю. Его заслуги были поменьше, но вечером Урс, как следует выпив, рассказал о том, как окрутили Асретина, а Таррисань и сам Асретин это подтвердили, будучи переспрошенными. Более того, тоже после изрядного количества вина, генерал громогласно радовался своей скорой женитьбе. И народ решил выразить недовольство слишком необдуманным поступком и недостаточно дисциплинированными чувствами своего героя. "Перед врагом никогда не тушевался. А стоило красивой женщине на него как следует посмотреть, так сразу сдался. Вон Урс — даже перед Киссой достоинства не терял, хотя из мужиков" — скрипел Хирристрин. И на сей раз его поддерживали другие. Сенат, собравшись на краткое экстренное заседание, решил не идти против воли значительного числа граждан. Он постановил: предоставить державному народу сделать выбор из двух рекомендованных кандидатов.

Тут понадобилось считать голоса, поскольку на глаз не было видно, сколько отошло к Асретину, а сколько — к Элитайе. С преимуществом в 99 голосов победил Элитайя, что было громадным ударом для Асретина.

Затем собрания граждан по районам назвали кандидатуры трибунов. Дурной пример заразителен. Граждане Арканга и деревень выдвинули целых трёх кандидатов на одно место трибуна. Остальные области по одному. В трибуны предложили десятников, имевших по две или больше награды в боях. Даже сотников решили на первый раз не предлагать: все трибуны, кроме воровского и женского, должны были быть самыми простыми гражданами. Царь назвал рекомендованную Сенатом кандидатуру Куна Тростинкара на трибуна Невидимых, поскольку тот своими воровскими шуточками уже засветился и Невидимые велели ему стать видимым.

В заключение дня выступили перед народом двое первых союзников, просящих о гражданстве.

Чир Ихиларинг, бывший царь ихлан, затем раб Атара, за подвиги освобождённый и ставший союзником, произнёс речь.

"Граждане, державный народ! Я был царём своего народа в горах Ихилара. Я был вождём нашего войска в несчастном для нас набеге на Агоратан. Я потерпел поражение от вас, старки, не потому, что мои воины были трусами и неумехами. Вы сами признали их храбрость и честь, предоставив ныне им статус союзников. Ваш царь и генерал оказались мудрее меня. А вы как воины — сильнее нас, джигитов".