Саймон Грин - Циклы Хок и Фишер-Лесное королевство.Компиляция. Кн. 1-10

Джулия посмотрела на него, потом на короля.

— Вы не можете просто отстать от него? Даже сейчас вы не хотите дать ему немного покоя или надежды на покой. Вы оба не заслуживаете даже моего презрения. Убирайтесь с глаз моих…

— Джулия…, — начал король.

— Убирайтесь!

Король Джон стесненно поклонился, повернулся и пошел прочь. Харальд открыл было рот что-то сказать и Джулия положила руку на рукоять меча.

Харальд вежливо улыбнулся и нырнул за отцом в толпу. Джулия следила, как он уходит, и удивилась, обнаружив, что дрожит от силы эмоций. Она глубоко вздохнула, наполнив легкие морозным воздухом двора и спокойствие медленно воротилось к ней. Руперт, дорогой, что же мы делаем? Она медленно покачала головой и вздрогнула, когда в уголке глаза мелькнула длинная, обтянутая кожей рукоять меча. Джулия нахмурилась и повернула голову в другую сторону.

При всей своей легкости Волчья Отрава прочно и тревожно утверждал свое присутствие на ее спине, и она совсем не была убеждена, что поступила правильно, приняв его. Ей более по душе был знакомый клинок, висящий на своем обычном месте на левом бедре, клинок, что дал ей Руперт на прогалине Леса Мрака, когда все казалось потерянным…

Джулия огляделась в плотно забитом, гудящем дворе. Где бы ты ни был, Руперт, береги спину. Она устало вздохнула разок и зашагала сквозь толпу туда, где дожидались женщины-бойцы. И Адский Меч на спине, казалось, с каждым шагом становился немного тяжелее.

Руперт стоял в тенях перед дверью конюшни, наблюдая, как Джулия тренирует свое женское войско. Мечи, копья и ручные топоры поблескивали в свете факелов, когда женщины делали стойки и выпады, несмотря на тяжелые кольчуги, движения оставались весьма грациозными. Джулия расхаживала перед ними, коротко приостанавливаясь, чтобы улыбнуться и одобрить, или продемонстрировать трудный удар или прием парирования. В мерцающем, неверном свете высокая фигура с мечом в руках казалась похожей на какую-то древнюю богиню-воительницу, обучающую искусству войны своих почитательниц.

На ней были те одежды, в которых Руперт увидел ее впервые и он не понимал, почему это так больно ранит его. В своих старых одеждах, с длинными светлыми волосами, скрученными сзади в две простые, функциональные косы, она походила на горькое, обвиняющее воспоминание о времени, когда они были вместе до прихода в Лесной Замок. Он был счастлив тогда.

— Я хочу, чтобы ты пошел и поговорил с ней, — сказал единорог. — Стоя здесь хмурый и мрачный, ты действуешь мне на нервы.

— Мне нечего ей сказать, — тихо произнес Руперт. — Она выходит замуж за Харальд по собственной свободной воле.

— Ну, да, так я и поверил, — сказал единорог. — Скажи еще, что демоны — вегетарианцы. Ты слишком несправедлив к девушке, Руперт. Если она выходит за Харальда, то только потому, что на нее давит Двор. Не скажешь, что у нее в этом есть какой-нибудь выбор, не правда?

— Не знаю, — устало сказал Руперт. — Ничего я больше не знаю.

— Встряхнись, — грубовато сказал единорог. — Нам скоро выходить во мрак. Какое удовольствие, когда ты обрушишь все свои заботы на демонов. Они не будут догадываться, от чего ты так взбеленился.

— Ну да, конечно. — Во дворе Джулия вдруг повернулась лицом к конюшне и Руперт живо отступил внутрь, чтобы она не заметила его. Он не понимал, почему так злится. Ее жизнь это ее жизнь, она имеет право жить, как ей хочется. Он даже знаком-то с ней недолго. Они провели несколько месяцев вместе, а потом он оставил ее в Замке, уйдя на поиски Темной Башни. После стольких месяцев врозь, полагая что он погиб, следует ожидать, что Джулия повернется к кому-то другому. А Харальд всегда такой очаровательный ублюдок… Их брак почти неизбежен.

«Может и так», мрачно подумал Руперт. «Но я все-таки не собираюсь быть чертовым шафером!»

Он повернулся спиной к открытой двери конюшни и раздраженно задергал свою новую кольчугу. Одеяние, очевидно, было сварганено на кого-то несколькими дюймами выше и заметно шире его, а в тех немногих местах, где кольчуга подходила, она немилосердно резала. Рукава длинны, штаны мешковаты, в поясе просто смех. И вдобавок ко всему, капюшон падает вперед на глаза.

Руперт потопал и походил туда-сюда меду стойлами, пытаясь приспособиться к доспехам, но скоро с отвращением сдался. Получить хорошую новую кольчугу займет несколько недель, а у него такого времени нет. Просто надо оставить все как есть.

— Типично, — сказал он наконец.

— Что типично? — спросил единорог.

— Ну, вот он я, весь в блестящих новых доспехах, готовый выйти во мрак и сражаться со злом, а думаю только о том, как мне хочется отлить!

Единорог бесчувственно фыркнул.

— Это просто нервы, парень. Думай о чем-нибудь другом.

— Тебе-то хорошо. Ты можешь помочиться, когда захочешь. А мне вначале надо отстегивать половину проклятых доспехов.

— Не тремулируй, — сказал единорог. — Как только выйдем из ворот, первый хороший взгляд на орду демонов выдавит из тебя всю мочу сразу — расстегиваться не придется.

— Ну, хорошо, утешил.

— Всегда пожалуйста.

— А-а, к черту их, — вдруг сказал Руперт и под пораженным взглядом единорога начал расстегивать доспехи.

— Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?

— Вначале, избавиться от проклятых доспехов, а потом опустошить мочевой пузырь. Есть еще вопросы?

— Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым вообще без доспехов? Тебя разорвут на куски!

— Когда выйду, я сожгу мост.

— Насколько я помню, — сказал единорог, с интересом наблюдая, как кольчужный костюм часть за частью летел на пол конюшни, — в последний раз, когда ты выбросил доспехи, то немедленно угодил в засаду шайки гоблинов и запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет.

— В любом случае, без доспехов я дерусь лучше, — проворчал Руперт, бессмысленно уставившись в пространство и опустошая пузырь о подходящую подпорку стены. — Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но эта сидит, как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь еще что-то сказать?

— Не осмеливаюсь, — сказал единорог.

Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.

— Теперь тебе лучше? — спросил единорог.

— Гораздо, — ответил Руперт.

— Тогда, может, ты скажешь мне попросту, что ты думаешь о наших шансах выбраться из этой заварушки живыми?

Руперт отвел взгляд от единорога и устало пожал плечами.

— Не знаю, Бриз. На нашей стороне Верховный Маг, если он ко времени протрезвеет. И с Адскими Мечами должна быть большая разница, если мы сможем удержать их под контролем. Наши собственные шансы… не слишком хороши, но раньше мы выпутывались из крупных неприятностей, правда?