Андрей Колесник - История Темного Властелина

Женщина, смиренно сложив руки, слушала, разглагольствования царя:

— Теперь там, в Триградье порядка нету, каждый на себя одеяло тянет. А времени каждому шеи крутить, у меня нет. Не хочу. Потому передай Саламату, что у меня был посол из Грейбриса. Там хотят мира. И предлагают откупные. Наместник тамошний оказался неглупым мужиком и просит о небольшой покровительственной услуге в обмен на золото и долгую дружбу. Вот потому я сейчас больше склоняюсь, чтобы с Триградьем дружбу дружить. Понимаешь меня, чернобровка?

— Быстро же вы друзей меняете, — вежливо отозвалась Ива Блаженова. — Наверное, случилось что-то такое, отчего вы решились доставить вахрасагэру обиду?

— Может, и случилось, да только не с тобой я про то толковать стану.

Лицо женщины не дрогнуло. Только загадочно блеснул халцедон в ямочке между ключицами, словно нарочно привлекая внимание царя к себе и еще много чему интересному чуть пониже. У государя резко пересохло в горле.

— О Яромир-батюшка, сдается мне, ты сильно переоцениваешь случившуюся с магами неприятность. Не все из мудрых в одночасье стали беспомощными. Помните об этом, прежде чем говорить не подумавши.

— А ты кто такова? — возмутилось царское величие, пересиливая внезапно накотившее любовное томление. — Кто такова будешь, чтоб меня поучать? Или угрожать думаешь? Ты мне это брось, а то гридней кликну. Они у меня молодцы горячие добрую потеху с ладной девкой любят!

Накрашенные губы дружелюбно улыбнулись:

— Кто ж спорит. Вы Яромир царь известный своим могуществом и размахом фантазии. Отдать женщину на потеху молодцам сможете. Сможете и договора за золото порушить, вахрасагэра обидевши. А вот сможете ли обиду ту снести?

— Не сомневайся, — буркнул, тряхнув бородой Яромир.

— Значит то ваш окончательный ответ? То, что должна я передать вахрасагэру?

— Не умничай. Что передать я тебе сейчас сам скажу, чтоб сдуру не перепутала, — Яромиру не нравилось спокойствие женщины. Но пока что, он считал, что оно проистекает из одной лишь только бабьей глупости.

— Скажи Саламату, что наши договоренности остаются, — он помедлил. — Но если все слаживается настолько удачно, что позволит Царству взять покровительство над Триградьем, то ему надобно подождать. Подождать пока все уляжется, пока я укреплю свою власть. Тогда и поговорим. Более говорить я не хочу, ибо утомился. Это все.

Женщина, не прощаясь, развернулась и легким танцующим шагом пошла к выходу. Яромир против воли сглотнул слюну.

— И передай Саламату пускай в следующий раз или сам приезжает или посылает кого… другого.

— Как пожелает царь-батюшка, — бросив на него лукавый взгляд из-за плеча, насмешливо мурлыкнула Ива. Брови Яромира сошлись на переносице. Он не был уверен, что под словами «царь-батюшка» своевольная посланница Саламата имела в виду его.

— А скажи-ка дядя, что это за общественно полезное подношение?

— Чагось? — удивился кабатчик. — Не уразумел господине, по-простому спросите.

— Зачем кринку выставил? Обычай какой-то? — спросил я, кивнув на сиротливо стоящую в трех шагах от ворот глиняную посудину с молоком. — Или для бродяг?

— То, господин, оберег, — торопливо объяснил толстопуз. — От злого духа.

— Чего?! Первый раз слышу, чтоб злого духа молоком отгоняли! — я присмотрелся внимательней. — И что там еще в свертке?..

Кабатчик смерил меня подозрительным взглядом, почесал свой нос, но смолчать не посмел:

— Откуп.

— Не платить пробовали?

— Ох, — угрюмо поморщился мужлан. — Видели б вы, что с теми, кто пробовал… а все этот колдун блазенев виноват! Не надо было с ним связываться…

И спешно пошел в курятник, избегая дальнейших расспросов. У меня возникло почти непреодолимое желание отдать распоряжение, чтобы нахала повесили вверх ногами. Эта сволочь смеет на меня обижаться? Пусть посмеет еще раз показать свое недовольство моим отказом, и тьма с ней с анонимностью велю Ревазу приколотить кабатчика к крыльцу!

Зато понятно, в чем дело — я выглянул на околицу — возле некоторых домов на земле или плоских камнях уже лежали узелки, стояли кувшины, корзинки. Все село делает подношения духу? Хм…

— Они там деньги оставляют, — задумчиво пробормотал я. — Довольно неплохо для духа. А если он один то даже много.

— Дух-крохобор? — язвительно заметил Тольяр. Одноглазый сидел на убогом топчане в углу. К моему глубокому сожалению поселить его в какой-нибудь чулан не получилось — у меня не было лишнего человека, чтобы специально следить еще и за ним. Тем более, что не связанный и почти не принуждаемый Тольяр вел себя удивительно тихо. Ни разу за время пути не пытался сбежать. Что ж тем лучше.

Реваз разжившись где-то засаленной темной от времени колодой карт играл с Галуром вполголоса ругаясь на масть. За окном смеркалось.

Эх был бы у меня хоть десяток Призраков под рукой не пришлось бы вот так украдкой, отрывая последнее пробираться к Хёргэ! Селяне сами бы платили мне. И не пришлось бы терпеть кислые рожи вокруг. Силу все уважают! Но если бы со мной были все спасшиеся из Дасунь-крепости, то на наших плечах уже давно висела бы погоня из нескольких сотен добрых молодцев.

— Скорее уж это напоминает оброк, — выходя из раздумий, пробормотал я. — Они платят духу оброк. Впрочем, тогда совершенно не удивительна попытка этого тюфяка подвигнуть нас на истребление нечисти. Кому охота каждую неделю расставаться с имуществом? Только вот почему сами многолюдством не пробовали навалиться?

— Своя шкура дороже, — философски заявил одноглазый. — Одно дело захожих молодцев снарядить на правый бой, и совершенно другое самому рисковать.

— В любом случае не наше это дело. Стоит только переночевать. И все ж я вот думаю, что мне в пути деньги не станут лишними. В конце концов, селяне обязаны платить подать властям Триградья. А я самая верховная его власть. Значит, имею право…

— Да чтоб ему гореть! — в сердцах крикнул Реваз. — Вороний клюв тебе в печень! Не ложится карта и все тут!

Он добавил еще пару слов куда более простых и расхожих в народе, наткнулся, на мой взгляд, вспомнил, где находится, и умолк извиняющимся жесток кивнув на стол — увлекся, мол.

Я, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Имею полное право взимать свою часть с селянских доходов. Особенно если они этого не узнают. А они не узнают, ибо по обмолвке толстяка сидят все по своим норам до утра.

Тольяр рассмеялся:

— Ты этого не сделаешь.

— Вы, — сухо напомнил я. — Вы не сделаете. Но ты прав я этого делать не стану — не хватало Дракону Триградья побираться…

— Вот и я о том же…

— Это сделаешь ты.

— Чтоооо?

— Надо же хоть какую-то пользу иметь от твоего присутствия. Катаешься на моей шее, пользуешься вниманием моих Призраков и вообще радуешься жизни…