Андрей Колесник - История Темного Властелина

Но сегодня я не собирался идти туда, где томится мой вечный узник. Сегодня я направлялся к другому драгоценному гостю. И вместе со мной и Лисом к нему шли палачи.

Замок с секретом открылся, и часть стены с глухим шорохом сдвинулась в сторону. Там в полутьме, прикованный крепкими цепями к стене полулежал он.

— Здравствуй.

Человек со странной золотистой кожей маслянисто поблескивающей в свете факелов, сжимаемых молчащими палачами, молчал, не удостоив меня даже взглядом.

— Не желаешь со мной говорить? Не понимаешь мою речь? — по знаку один из наряженных в черное палачей, чьи лица скрывали личины, щипнул узника. Тот дернулся, но снова смолчал, источая холодное презрение к будущим мучителям.

Лис выразительно хмыкнул.

— Слушай, мне ведь не так много от тебя нужно. Правда. Я хочу только одного. Скажи мне, как пройти Завесу и я тебя выпущу.

Мужчина пошевелился. Он открыл глаза и посмотрел на меня, словно с недоверием. Вот так? В лоб спрашиваешь? И обещаешь с такой легкостью, казалось, говорил мне его взгляд.

— Я клянусь, что выпущу тебя, не причинив ущерба. Даже помогу добраться туда куда тебе захочется отправиться..

Звякнула цепь и несколько неприятных для себя секунд я вынужденно любовался бесстыжим жестом пленника.

— Стало быть, ты предлагаешь общаться на пальцах? — располагающим к общению голосом уточнил я. — Как гостеприимный хозяин я соглашаюсь с пожеланием гостя. Будем объяснять на пальцах. Черема, сломай ему средний палец.

Палач, не колеблясь, схватил с рыком сопротивляющегося пленника и сжал его кисть в своей огромной лапе.

— Черема, стой! — одернул я ката в последний миг. Пленник, тяжело дыша, смотрел на свою руку.

— Делай со мной что хочешь, но знай, проклятый, что за каждую причиненную мне муку ты получишь семикратную муку. Тебе воздадут сполна, проклятый, — судорожно дергая кадыком, выплюнул слова узник. Он всем своим видом изображал презрение к подлым похитителям и гордую решимость терпеть до конца.

— Воздадут? И кто же это будет? — может, удастся его разговорить. Мужчина мне не ответил, ухмылкой продемонстрировав проницательность.

Отозвав меня в сторону, Лис шепнул мне на ухо:

— Мой Дракон, может, дадим попробовать Саламандре и его магам. Они вскипятят мозги этому упрямцу, прежде чем он успеет «мама» выкрикнуть!

— Нет. Суп из его мозгов мне ни к чему. Вытащить из этого парня правду магией будет тяжело. Но это будет возможно сделать, только если мы его смутим. Нужно сломать его уверенность в себе. Когда он усомнится, тогда отдадим его магам, — так же шепотом объяснил я и, похлопав Лиса по плечу, вернулся к пленнику.

— Значит, ты думаешь, что за тебя отомстят? — он холодно смотрел на стену за моей спиной. — Ты в этом твердо уверен. Ты готов вынести любую пытку и сама смерть тебя не устрашит. Интересно знать, кого же ты видишь перед собой? Осквернителя святынь? Пресловутого Темного Властелина? Значит готов терпеть…

… А что если твое мученичество ни к чему не приведет? Ты похоронишь свой секрет, и он станет ненужным. За тебя не отомстят. Попытаются и придут по мою душу. И умрут. Гордо. Терпя муки. Я буду мучить столько, сколько потребуется, мой друг. Убивать сколько потребуется. Ты меня слышишь, дружище?

Я присев, пытливо заглянул в лицо харранца. Он упорно отводил глаза, придав лицу выражение не раз виденное мною на скульптурах. Фанатик. С фанатиком можно говорить лишь на его родном языке. Бить нужно по болевым точкам — туда, на чем зиждется его упорство. Мне самому это неприятно, но для достижения желаемого я готов переступить через себя, если необходимо.

— Я умру с честью, — медленно, презрительно процедил пленник. Он говорил со мной как с пустым местом. Захотелось схватить его за волосы и ударить лицом о пол. Я сдержался — тем более, что он сам раскрылся. Игра оказалась чуть короче, чем я думал — нельзя говорить с врагом. Нельзя раскрывать ему даже малую малость своих чаяний и надежд, особенно если готов вытерпеть любые муки. Умный враг сумеет найти в словах то, чего вы не хотите говорить. Поэтому молчите. Честь, стало быть, важна?

— Надеешься на благодарность после смерти, мой неразговорчивый друг? Думаешь после смерти встретить пращуров в небесном городе, среди Лугов Чести? Что ж я предоставлю тебе такую возможность, ибо ты мне понравился. Ты умеешь слушать. А значит, перед тем как ты окажешься под Смарагдовым Небом [4] Смарагдовое Небо — жители острова Харр имеют свою религию отличную от тех пантеонов, в которые верят другие народы. Так одним из моментов является деление неба на несколько слоев. Из них высочайшим "небом духов" называют смарагдовое небо, под которым расположен великий город усопших. , тебе придется выслушать очень много. Все кого я только что пообещал убить будут умирать на твоих глазах, я позабочусь, чтобы было хорошо видно. Ты в полной мере насладишься судьбой мученика — я покажу тебе, каково это. Но тебя никто не тронет. Покончить с собой или забыть все увиденное тебе не удастся. Просто расслабься и получай удовольствие, мой друг.

Я попал в точку. Налет непроницаемой уверенности сошел с его лица, будто смытый водой. Хоть он и молчал, но я отчетливо видел, как вздулись жилы на руках и как затвердели его скулы.

— Но и это еще не все, — объявил я, вставая и отряхивая мантию. — Все эти меры чрезвычайно мне не нравятся. Я сильно разочаруюсь в вашей хваленой культуре — а, значит, когда кто-то из вас сломается и выдаст мне секрет, моё разочарование отразится на всем вашем дражайшем городе и «избранном» народе.

— У тебя ничего не выйдет! Секрет Завесы останется при нас! А тебя убьют! Сдохнешь, подлец! Найдется управа! — он, дрожа от негодования, попытался плюнуть, но бдительный кат был наготове и в последний момент легко пнул несчастного в горло ботинком, отчего тот подавился слюной, лихорадочно закашлявшись.

— Так ты все же решил высказаться? — довольно кивнул я, делая знак Лису. Шпион беззвучно вышел за Саламандрой. — Позволь я изображу тебе своё видение. Я, знаешь ли, почти пророк. И вот, что мне видится — либо вы все передохнете в попытках добраться ко мне… представляешь? Либо вы тихонько забьетесь в дальний угол на своем любимом острове и сдохнете там, сохранив свой секрет в целости. Ну, или просто выродитесь без притока свежей крови. Нравятся пророчества?

— Ты сам сдохнешь первым! — отчаянно крикнул он. — Мнишь себя бессмертным, подлец? Тебя размелют в муку или умрешь от старости, а мой дом будет стоять еще века!

— Да неужели? Мой самоуверенный друг, а если я решил править вечно? Что тогда? Думаешь это невозможно? Ваша беда в том, что вы всегда недооцениваете… ну ладно, развлекайся, у меня нет больше на тебя времени.