Антон Агафонов - Лабиринт [СИ]

— Извините… я слишком много говорю… — неожиданно выдала Санни. — Мне просто страшно. Я всегда, когда боюсь, начинаю говорить и просто не могу затнуться. Просто иду и представляю, как вы стреляете мне в затылок… хах…

— Мне и впрямь хочется это сделать, — поделилась со мной Эмма, у которой от болтовни новой спутницы голова болела не меньше моего. Разумеется, она говорила не всерьез, а вот у меня рука несколько раз ложилась на черный клинок, и каждый раз приходилось прилагать усилия, чтобы его отпустить.

Ничего Санни не знала и о девушке в странной маске, способной исчезать. Даже спросила:

— Тебе точно она не привиделась?

В том, что это мне не показалось, я не сомневался. Пусть за месяцы, проведенные в этом месте, мой рассудок переживал не лучшие времена, но на галлюцинации я никогда не жаловался.

В конце концов, у девушки стали заканчиваться собственные истории, и она начинала расспрашивать о наших. И хуже всего то, что Эмма чуть было не стала делиться. Хорошо, что я вовремя её одернул.

Вход в лабиринт — мой дом, и скорее всего я ещё столкнусь с работодателями Санни, так или иначе. А вот у Эммы есть шанс вернуться к привычной жизни, и чем меньше о ней знают, тем лучше.

Во время нашего пути лабиринт перестраивался трижды, и каждый раз нам приходилось меня маршрут.

— Надо идти точно по линии, но у этого места есть скверная привычка. Когда кто-то подходит к границе, он перестраивает свои блоки так, чтобы жертва повернула назад. Делает он это разными способами, но выход всегда есть, главное следовать по световой линии! — заявила островитянка. — И не нарваться на логово каких-нибудь страшных тварей.

Из её сбивчивого рассказа было понятно, что перед первым отправлением у отряда был специальный курс, где рассказывали об этом месте и его работе. Как я уже знал, лабиринт имел несколько уровней. Даже в Крепости не знали, сколько их всего. Дальше девятого отряды не спускались. Слишком сильные твари.

— Народ… кажется… мы пришли, — неожиданно произнесла Санни, остановившись.

Посмотрев вперед, я действительно увидел впереди массивную металлическую дверь из магостали, от вида которой у меня невольно участился пульс.

Выход.

— Ну, вперед? — осторожно спросила Эмма, увидев, как я остолбенел.

— А, да, — придя в себя, я достал из кармана ключ и прошел к выходу из Лабиринта. Нашел замочную скважину, без особого труда повернул. Дверь пришла в движение.

По другую сторону нас ждала темнота. Абсолютный мрак, полностью отличающийся от полумрака бесконечных коридоров подземелья. Первой в помещение, ковыляя, вошла Санни, затем Эмма. А вот я замер на пороге.

Странно.

Вот он выход. Так почему я не могу сделать шаг вперед?

Откуда этот страх, который я не чувствовал уже давно? Почему мне так хочется развернуться и убежать прочь?

Неужели… Я стал часть этого ада? Таким же монстром как те, что водятся в Лабиринте?

— Виктор? Ты идешь? — заметила Эмма.

— А? — оторвался я от собственных размышлений и сделал шаг вперед.

И… ничего не произошло. Мир не развалился на части, но и легче мне не стало. По-прежнему какая-то часть меня хотела развернуться и уйти обратно. Где я могу спокойно убивать монстров, поглощая их силы.

— Ничего не вижу…

— В верхнем левом кармане разгрузки должна быть зажигалка, — сказала мне Санни. Я без проблем её обнаружил, зажег и осмотрелся.

Подвал несколько изменился с моего спуска сюда в последний раз. Это был он же, но исчезли ящики с оружием, стола с отцовскими записями так же на месте не было. Не осталось вообще никаких вещей. Просто пустое помещение. Но хуже всего, что в самом конце, напротив сейфовой двери, не было прохода, лишь кирпичная стена.

Кажется, в словах Санни о том, что проход заблокирован, действительно была толика истины…

Я подошел к кирпичной стене и коснулся её, словно желая убедиться в том, что преграда реальна.

— Тут точно была дверь, — без тени сомнений сказал я, стукнув кулаком по кирпичу. Затем попробовал надавить на неё плечом, но ничего не вышло. Не смотря на то, что сейчас я гораздо сильнее, чем был раньше, строители знали свое дело.

— Что нам делать? — растерянно спросила Эмма. — Я… не хочу назад. Мы так близко…

— Мы не повернем, — покачал я головой, отступая от стены на пару шагов, а затем со всей силой обрушился на неё плечом. Внутри кладки что-то треснуло. Но, увы. Второй, третий, четвертый удар.

— Стой! Хватит! — остановила меня островитянка. — Позволь тетушке Санни разрулить эту проблему.

Я с недоверием покосился на неё.

Решив, что ничего не теряю, я позволил девушке действовать, и первым делом она меня обезоружила. Забрала весь боеприпас, который у меня был, включая пули от револьвера, после чего при помощи небольшого перочинного ножичка стала вскрывать их, высыпая порох на небольшой кусок ткани, который оторвала от моей штанины.

— Что ты делаешь?

— А что, не видно? Бомбу, конечно. Слабенькую, правда, но для наших целей должно сгодиться. А ты… вместо того, чтобы пялится на меня, лучше бы пошел и сделал нам отверстие где-нибудь в основании стены.

Нам очень повезло, и все-таки в комнате кое-что осталось, а именно одна из масляных ламп. Это нам помогло одновременно в двух вопросах. Во-первых, освещение. Работать Санни при свете лишь зажигалки было крайне неудобно. Во-вторых, благодаря маслу из лампы можно было сделать нормальный фитиль.

Возилась девушка долго. Для удобства ей пришлось переставить одну из емкостей из ноги в руку. Пока она занималась порохом, я ковырял кирпич черным клинком. За долгие месяцы я понял, что его практически невозможно сломать или затупить.

Спустя примерно час мне удалось проделать достаточное отверстие для взрывчатки, а девушка смогла сделать мешочек пороха и прикрутить к нему фитиль.

— Надеюсь, этого хватит, — вздохнула она, устало вытерев пот со лба тыльной стороной ладони.

Взрыв получился не очень сильным, но, несмотря на огромное нежелание моих спутниц возвращаться в Лабиринт, это было необходимо, иначе мы рисковали пострадать от осколков кирпича.

— Кха-кха, — закашлялась Санни. Взрыв поднял немало пыли.

— Ох… — огорченно охнула Эмма, заметив, что вопреки нашим ожиданиям, стена не разрушилась. В ней только образовалась заметная брешь, но едва ли этого хватит, чтобы пролезть внутрь.

— Пороха больше нет, — с прискорбием отметила островитянка.

— Ничего, — покачал я головой, начав буквально голыми руками выламывать кирпичи, расширяя брешь. При этом нещадно содрал руки, но мало обращал внимания на подобные раны. Затянутся через час-два, вряд ли больше.

Подвал родового поместья ни капли не изменился. Разве что шкаф, который раньше закрывал тайную дверь, теперь стоял у другой стены. В остальном те же бочки, ящики и остальное.