Вэнс Брайсленд - Дочь творца стекла

— Он отвезет меня только в Казу Кассамаги, — изобразила возмущение Риса.

— Не знаю, смогу ли я спать, думая о тебе там, — переживала Джулия. — Дом разрушен, Феррер — старик. Он хоть знает, есть ли крыша у ее комнаты? — почти все морщины пропали с лица матери после освобождения из замка, но она все равно постарела в плену. Несколько седых волосков появились в темной гриве. Или Риса их просто не замечала раньше?

— Не все казы так сильно пострадали, как Портелло, красавица моя, — убедил ее Эро, его бас гудел от веселья. — Освобождение чар Кассамаги почти не навредило. Даже Пиратимаре пострадали только на пирсах, да причалы немного промокли. Наша дочь не будет спать под звездами.

— Я просто не хочу, чтобы она уезжала, — Джулия улыбалась, но прижалась к мужу, для утешения, опустила голову на его плечо.

Прошлой ночью король Алессандро и Феррер сообщили на публике, что Риса будет дальше делить время между их домами. Она несколько лет будет жить у Кассамаги, пытаясь расшифровать старые записи и рукописные тексты самой Аллирии Кассамаги. Если захочет, она сможет изучать старые манускрипты из библиотеки замка, искать, как раскрыть силу в ней, зная, что у нее был потенциал.

Сначала от новости она сморщила нос. Риса никогда не была книжным червем. От мысли о пыльных книгах и днях без солнца она не была рада, но разговор Мило с королем приободрил ее.

— У меня есть особое место для тебя в будущем, — сказал он Мило, когда увел их в отдельную комнату. Свет сиял в глаза монарха, словно он хранил тайну. — Особое положение, точно. Для этого нужны знания дипломатии и истории, войны и сохранения мира. Думаю, это место подойдет для тебя, бесстрашного и сообразительного юноши с мечом в руке, но тебе придется учиться, — когда Мило спросил, где будет учиться, и кто его обучит, Алессандро ответил. — Я попрошу тебя прочесть тексты в библиотеке замка. Я буду тебя учить… какое-то время. А когда меня не станет, тебе придется полагаться на свой опыт, на инстинкты. Как делал я.

Король Алессандро улыбнулся им и хотел отправить их на банкет, но Мило задал самый важный вопрос:

— Я смогу видеть Рису?

От его выражения лица король рассмеялся. Когда он успокоился, он тряхнул головой.

— Будто я могу вас разлучить! Она часто будет в библиотеке, и Каза Кассамаги недалеко, ты легко доплывешь на новой гондоле. Ты сможешь с ней видеться, если она позволит.

Мило после этого было любопытно, какое место для него задумал король Алессандро. Он будет послом в Пэйс Д’Азур? Дипломатом в одной из пограничных стран? Он за ночь сочинил дикие варианты, дошел до того, что король мог вручить ему старую пыльную библиотеку, чтобы уберечь его от бед.

У Рисы были подозрения насчет места, которое задумал для него король, но она поклялась не озвучивать их. Ее контакт с короной и скипетром сблизил ее с мыслями тех, кто носили их. Хоть она не читала мысли после этого, ей было тепло внутри от уверенности, что будущее Мило будет хорошим.

— Еще одно, любимая, — отец отвел ее в сторону, Мило запрыгнул в телегу Диветри. — У меня есть подарок для тебя, — он вытащил из телеги коробку, которую спрятал там до этого. Одну из коробок с мягкой внутренностью для стекла, в котором они доставляли изделия на Виа Диоро Паскалю.

Ощущая себя как ребенок на Фестиваль апельсинов, Риса раскрыла коробку. Она охнула. Ее отец выдул для нее тонкую сине-зеленую вазу. Цвета переливались как волны.

— Красиво, — прошептала она, очарованная красками.

— Это ваза для цветов, ее предназначение — хранить цветы свежими. Они не будут стоять в вазе вечно, но будут долго цвести. Не узнаешь? — он улыбнулся, когда она растерянно покачала головой. — Маттио собрал осколки, которые ты бросила на балконе, когда вернула нам короля. Это твоя чаша, моя маленькая львица.

Ее мать быстро забрала коробку, Риса обвила руками отца. Риса сильнее всего осознала, что покидала их. Она часто хотела этого в прошлом. Теперь момент настал, и она хотела остаться. Усы Эро щекотали ее ухо, он поднял ее и прошептал:

— Ты всегда будешь тут настоящей казаррой, кроха. Больше, чем я. Где бы ты ни была, какой бы ни стала, ты — Каза Диветри. А я или другой, кто трубит в наш рог, это только твоя замена. Понимаешь?

Она кивнула, он опустил ее, переполненный эмоциями. Слезы наполнили ее глаза, ее мама поцеловала ее, нежно прощаясь. Мило в это время разглядывал дом Сорренди. Она забралась в телегу и вытерла слезы с лица. Он дернул за поводья, и ослы зашагали по дороге.

Помахав родителям, Риса взяла себя в руки.

— Что ж, — она ощущала себя удивительно взволнованной из-за того, что ждало ее дальше. — Думаю, теперь я смогу сделать что-нибудь важное в своей жизни.

Мило рассмеялся, как она и надеялась.

— Ты уже совершила кучу важных дел, и все об этом знают, от короля до старушки на улице! — он все еще веселился от ее шутки. — Что она тебе говорила?

— Кто?

— Старушка.

— О, она хотела дать мне благословление богов, — ответила Риса, вспомнив, как женщина шептала над ее руками, а потом поцеловала их.

— Тебе на этой неделе много раз целовали руки! — сказал он.

Они свернули с площади на улицу, ведущую вдоль восточного побережья города. Один из работников Портелло, юноша в одежде Кающихся с мешком кирпичей, помахал им, пока они проезжали. Птицы щебетали, летая над каналами и ловя куски хлеба. Копыта ослов стучали, и Мило стал насвистывать мелодию. Песню Рикарда в ее честь.

Что бы ни случилось с ней, какой бы она ни стала, она была Рисой, дочерью стеклодува. И всегда ею будет.

Она опустила голову на плечо Мило, наслаждаясь теплом и его чистым запахом. Она смогла ответить ему лишь одно:

— Потому что я благословлена.