Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Манижа использовала магию.

Дверь за его спиной с грохотом распахнулась, и порыв ветра ударил его в грудь, уверенно подталкивая к выходу. Дара попятился, потрясенный и обманутый.

– Прости, Афшин. Но теперь я все буду делать по-своему.

Взгляд его матери был устремлен куда-то за тысячу миль.

– Я в это не верю. Этого не может быть. Не может , и все тут.

Джамшид так долго наворачивал круги по ковру, что у Али от наблюдения за ним начинала кружиться голова.

– Ах, ну, раз мы решили, что это невозможно, тогда, конечно же, Тиамат передумает устраивать нам потоп.

– Тогда иди и сам «вверься ей», бага Нахид. – Хацет свирепо посмотрела на Джамшида. – Анахид украла ее озеро, Нахиды вовлеки маридов себе в услужение – почему моя семья, мой сын , который никому из них не сделал ничего плохого, должен расплачиваться за это такой ценой?

Али молчал. Он не произнес ни слова с тех пор, как отказал Себеку у реки, позволив брату и сестре поведать Хацет, Ваджеду и Иссе обо всем, что произошло. Он не знал, что добавить, чтобы мать не расстраивалась еще больше, а мужчина, которого он называл дядей, не выглядел так, словно состарился на сто лет в одночасье. Ведь Али все считали безрассудным оптимистом, идеалистом, который никогда не сдавался.

Но здесь ничего нельзя было исправить.

Поэтому он молчал. Он уставился на свои руки, потрескавшиеся и сухие. Кожу щипало. По возвращении в замок Али стер ее в кровь, смывая с нее остатки влаги, все физические напоминания о мариде муссона, какие только мог.

Впрочем, это не имело значения. Али не мог повернуть время вспять и не мог забыть того, что он узнал.

Этого не может быть . Али поймал себя на том, что повторяет беспомощное отрицание матери. Он смирился с тем фактом, что его отец был готов превратиться в палача, которому Али не мог не противостоять. Но это, Боже… Себек выходил за пределы его понимания. Он был существом другой эры, другой стихии. Мира, требовавшего крови и жертвоприношений, которые Али справедливо отвергал.

Это не могут быть его корни.

Дверь в комнату приоткрылась, и Нари проскользнула в образовавшийся просвет. Али уткнул взгляд в пол. Он не мог смотреть на нее.

– Физа в порядке. Сильно ударилась головой, но с ней все будет хорошо. – Нари помедлила. – Она сказала, что уезжает.

Али прикрыл глаза. Все, что они вместе строили, начинало разваливаться на части.

– А ее корабль? Ее экипаж? – поинтересовался Джамшид встревоженно.

По голосу Нари Али догадался, что она смотрит на него.

– Я не стала спрашивать, – ответила она. – Но все чувствуют неладное. Похоже, как только начался отлив… на берегу стали находить кровавые следы и гниющую рыбу.

Ответом на это стала мертвая тишина, пока Джамшид не заговорил снова:

– Может, нам всем стоит последовать примеру Физы?

– У нас слишком мало кораблей, чтобы эвакуировать даже половину здешнего народа, – предупредил Ваджед. – Да и сроки – следующий прилив? Мы успеем лишь встать на воду, когда океан обрушится на берег. Если мариды хотят нанести серьезный урон, то и время выбрано не случайно. Не говоря уже о том, что остальные джинны и люди на побережье вообще не получат никакого предупреждения.

Али наконец заговорил:

– Тогда мне придется идти к ней. Другого пути нет.

Мать резко повернулась в его сторону:

– Я запру тебя в темницу, если ты еще раз заикнешься об этом. – Отрицание и горе смешались в ее голосе. – Ты никуда не пойдешь, Алу. Это возмутительно. Наша семья не имела ничего общего с маридами в течение многих столетий, независимо от того, какое участие этот Себек якобы принимал в судьбе наших предков. И я не потеряю тебя, – добавила она и погрозила дрожащим пальцем у него перед лицом. – Только не снова.

Внутри все сжалось от чувства вины. Как может Али поступить так с матерью, которая всеми силами боролась за спасение его жизни? Чей муж убит, а дочь окружена врагами?

Но, с другой стороны, как он мог поступить иначе?

Заговорил Исса. Ученый сохранял необычайное спокойствие и задумчивость, пока Хацет и Джамшид спорили, но в его осторожном кашле Али почувствовал предвестие плохих новостей.

– Если этого потребовала Тиамат, принцу, возможно, придется уйти. Она не просто марид. Она… выше нашего понимания, – объяснил Исса. – Легенды о ней возникли еще в досулейманову эпоху и превозносят ее как великий Мировой океан, бездну хаоса и созидания. Она вполне может быть праматерью маридов, произведя их на свет тысячелетия назад, когда мир был еще молод.

– Сборник кощунственных мифов и легенд, – протянула Хацет недовольно. – Примитивные сказки эры невежества.

– Со всем уважением, королева, я бы не стал отзываться об этом с таким легкомыслием. Не кощунство признать, что мир велик и что огромная часть его истории остается скрытой от наших глаз. Есть вещи, которые Бог не задумывал для нашего разумения. До нас дошло не так уж много историй о ней, но Тиамат наверняка внушала великий страх, если о ней рассказывают в таком ключе даже спустя много веков после того, как она в последний раз напоминала о себе.

– Тогда где же она пропадала? – с вызовом спросила Хацет. – Если она так могущественна, почему позволяет Дараявахаушу терроризировать ее народ? Почему позволила Нахидам захватить Дэвабад и вовлечь своих детей в кабалу? Почему она пришла за нами только сейчас?

Голос Иссы звучал беспомощно.

– Не представляю, госпожа. Едва ли кто-то из нас может заглянуть в разум такого существа. Вероятно, все это время она просто спала под водой, не утруждая себя мирскими заботами. Возможно, ей нужна эта печать, а возможно, Ализейд и кольцо для нее лишь любопытные диковинки – как корабли и деревни, которые пожирали мариды в досулейманову эпоху.

Али задумался, каково это: быть сожранным из любопытства? Вверить себя Тиамат? Насытится ли она его смертью и его кровью? Или все будет хуже, и она похитит его душу и поглотит ее, стирая его из существования навсегда, и Али никогда больше не увидит ни своей семьи, ни рая?

Не думай об этом. Бог, в которого ты веришь, более милостив . И все же Али обхватил руками колени, стараясь не раскачиваться взад-вперед.

– Нельзя рассчитывать на то, что она попросту не явится, – сказал Джамшид. – Вас двоих там не было, вы не видели, как могущественны эти создания. Как они яростны . Око Сулеймана, Себек говорил так, словно Анахид предала его вчера. Он провел десять поколений, вынашивая план мести!

Али поднял глаза, глядя на грозовое небо за открытым окном. Его комнаты располагались этажом выше комнат Нари. Будь он храбрее, то, возможно, выбросился бы в окно и облегчил выбор своим близким.