А. Котенко - Странник удачи

Сжимавший запястья девушки Су выпустил ее, и Кани кубарем полетела вниз. И разбилась бы она насмерть, если бы Сорро из последних сил не встал и не направил в ее сторону поток мягкого воздуха, что помог девушке мягко приземлиться, не поранившись.

– А ты научился управлять оружием, Канашими-сан, - ехидничал Су.

Сорро, пошатываясь, смотрел на него полным ненависти взглядом. Наверное, все, чего сейчас хотел разбойник - отомстить за былое.

– Отдай Хикари, Канашими, - бросил президент, - ты слаб, не справишься с ним.

– И не подумаю, Лика, выпускай дракона!

Рэтти тут же отняла посох от фламмера, взглядом показав Кани на лезвие. Кила тоже попыталась воспользоваться моментом, и обе сестры практически одновременно схватились за рукоять. Они пытались вырвать друг у друга меч, но ни одна не могла взять верх.

Президент негодовал, планы его рушились на глазах. Но я придумала ему еще одну ловушку:

– Я принимаю ваши условия, господин Буиссон, - кивнула я, чем вызвала массу негодований и нелестных слов от Рэтти и Сунна, которые чуть не растерзали меня. - Я прочитаю песнь Инселерда со своими хранителями. Потому что вашим я не доверяю, они хотят убить меня. А потом я передам вам все могущество, полученное от ритуала.

Я прекрасно знала, что Централь с магией не дружит, и что артефакты - это единственное, что президент позволил привезти в его город.

– Ты не врешь, принцесса? - скривился Буиссон.

– Если я не сдержу своего обещания, можете убить меня!

Почему-то я была уверена, что у меня получится обхитрить президента. Если все получится, как я задумала, в мире должно будет наступить равновесие. И корыстные помыслы центральцев станут бессмысленными.

– Возьми Су, как меченосца Хикари, твой телохранитель при смерти!

Я оглянулась на сидевшего на корточках Сорро. Да, он был плох, и боль за него разрывала мое сердце, но связываться с еще одним предателем мне вовсе не хотелось.

– Нет, - отрезала я. - Или я провожу ритуал по своим правилам, или утоплю мечи на дне озера.

Президент отвернулся, махнув рукой. Этого я и ждала. Утерев кровь, проступившую на щеке, я сняла дорогие туфли и вошла в воду. Я широко расставила руки и начала читать. Я не знала последовательности куплетов, они сами складывались в песню. Я только припоминала…

Как будто кто-то невидимый произносил эти слова за меня. Нет, хранителей менять нельзя, потому что песня эта не о Су или Киле, не о Карле и даже не о Буиссоне. Эти люди хотели забрать у нас наше предназначение, утверждая, что они тоже могут управлять волей древних мечей.

Кила до сих пор пыталась то вырвать меч из рук сестры, то придушить ее.

И когда над миром взлетел дракон, прямо как в первом куплете песни, все устремили свои взгляды высоко в небо. Разноцветные лучи исходили от мечей моих спутников. А когда мой покровитель и подчиненный посмотрел на дерущихся за фламмер сестренок, то его громкий густой бас нарушил ночную тишину:

– Да сгорит в огне тот, кто пытается тьму выдать за свет, кто жаждет того, что никогда ему не принадлежало.

Кани ахнула, но меч не выпустила. Вокруг девушки играли алые огоньки пламени, обжигая ей запястья. А когда колдовство прекратилось, за спиной девушки лежал лишь обгорелый скелет ее сестры. Как бы Кани ни пылала к ней ненавистью, но увидеть такой конец, она не желала.

– Ты что с ней сделал, подлый дракон? - заорала она.

Президент, Джонс и Су молча стояли на вершине холма и не хотели принимать участия в развернувшемся действе.

– Это была твоя тень, девочка, - взмахнул крыльями дракон, - ты боялась ее, ты бежала от нее. Кила не была человеком, ты же сама знаешь, что у тебя не было сестры. Ее вырастили в темницах из твоего волоса и дали ей часть твоей памяти. Ты узнала о ней через пару лет жизни в Централи… она тогда и родилась. Мать сказала тебе, будто Кила была больна, и ее лечили в Граде, но это всего лишь отговорка.

– Но я ее любила как родную.

– Это была вещь без воли и души, - фыркнул дракон, - она и фламмер-то удержать не могла. Она питалась твоей волей.

Только тяжелый взгляд раненого Сорро, который взял меч в левую руку, а правой зажимал кровоточащую рану, говорил об обратном. Хороша вещь, которая может обманывать и убивать, как настоящий человек.

– Кила значит убийца на центральном наречии, - вздохнул дракон, все еще кружа над озером. - Продолжай, Лика, ты еще не все прочитала.

Как? Мои глаза расширились. Я спела все четыре куплета, я подтвердила, что пророчество до конца исполнилось. В каждой строчке песни я находила напоминания о событиях нашего нелегкого путешествия.

Президент весь в нетерпении топтался на холме. И если я ничего не смогу предпринять, то меня ждет смерть. Что я должна сделать, как продолжить? Я зажмурилась и попыталась собрать мысли. Четыре куплета, четыре артефакта, что еще требуется для завершения ритуала.

– Ты хочешь стать владычицей мира, потому и замолчала? - дракон бросил на меня грозный взгляд.

– Это я хочу править Инселердом, - президент сделал шаг вперед, но тут же отскочил в сторону, потому что в него полетел сгусток пламени.

Буиссона дракон явно недолюбливал.

Еще один куплет песни, который не дает власти над миром, который успокаивает артефакты, превращая их обратно в обычные мечи.

Вырвалось из моих уст. Какое правильное стихотворение, какое предупреждение! Как будто живший две тысячи лет назад автор этих строк знал обо всем, что произойдет с нами.

– Это что такое ты сочиняешь, ведьма? - заорал Буиссон.

Су же бросился вниз, к Сорро, но разбойник из последних сил взмахнул Хикари, и предателя отбросило на несколько размахов.

Я не совсем понимала, что происходило со мной. Словно кто-то невидимый нашептывал мне незнакомые куплеты. Это мое желание - поняла я. Если двое дерутся за могущество во всем мире, то самым лучшим исходом будет сделать так, чтобы оно не досталось никому. Мне не хотелось становиться королевой драконов и уходить в царство высших, чтобы править Инселердом из других миров, ведь со мной ушли бы и четыре незаконных нити жизни. Почему-то наша победа представлялась мне именно такой: нам предстояло покинуть этот мир, чтобы править Инселердом свыше.