Шеннон Мессенджер - Зло из прошлого [litres]

От Ро с Элвином толку не было – оба с удовольствием уплетали угощения со своих подносов.

– Да уж, с аппетитом справиться нелегко, – заметил Киф. – И к сожалению, никакими хитростями тут не поможешь, можно только отвлечься… или убедить себя в том, что есть совсем не хочется. Ты же не голодная? И вовсе не хочешь этот «кремовый взрыв», правда?

Он откусил побольше от круглого золотистого пирожного, украшенного гигантскими кристаллами сахара.

Если бы не раны, она вскочила бы с кровати и вырвала пирожное у него из рук.

– Не переживай, я оставлю тебе кусочек. Только придётся потерпеть ровно час и чтобы в животе не урчало. Короче, не обращай на меня внимания. – Он откусил ещё пирожного. – Смотри на Крейки. Или на его новых приятелей.

Он положил на поднос три значка: якула, келпи и йети.

– Знакомься: Кусака, Чешуй и Вонючка – твои новые приятели! Нужно подыскать им подходящее местечко. Чешуя приколем рядом с Крейки, будто они вместе плавают. А Кусаку рядом с Вонючкой, как будто сейчас тяпнет.

– Ты такой странный, ты знаешь? – спросила она, пока он прикалывал новые значки.

– Кажется, ты хотела сказать «потрясающий». Я такой потрясающий… что отвлёк тебя от еды на целых пять минут.

– И тут же напомнил, – заметила Софи, чувствуя, как в животе снова заурчало.

– Ой. Ну ладно… засекаем время по новой!

Казалось, этот день никогда не закончится.

Но все мучения окупились сторицей, когда Киф ей вручил последний кусочек пирожного из тягучего, как у пончика, теста со вкусом свежеиспечённых оладьев, с густым, словно кленовый сироп, кремом внутри. Пожалуй, столь удивительных пирожных она ещё не пробовала… а это кое о чём говорит, ведь теперь она жила в мире маллоумелта, заварных пирожных, волнистых кексов и воздушных пудингов.

– Если хочешь добавки, – сказал Киф, – позволь Ро отнести тебя в секретную кафешку.

– Ни в коем случае! – предупредил Элвин.

Киф усмехнулся.

– Это мы ещё посмотрим.

Следующий день прошёл немного легче. Софи с Кифом оба выдержали пятнадцать минут в ледяной воде, пока не задрожали. А задержка дыхания удалась Софи с первой же попытки.

К счастью, управление дыханием Софи хорошо освоила ещё на занятиях в Эксиллиуме. А уловка Алвара шевелить пальцами ног помогла отвлечься.

На следующий день, вытерпев целых двадцать минут в тазу с ледяной водой, она даже начала гордиться собой.

Но основным навыком в тот день было ночное зрение, с которым в Эксиллиуме ей справиться так и не удалось. Даже тогда ей во мраке мерещилось слишком много ужасов, а теперь у них появились ещё и когти с клыками.

Киф прекратил урок, как только почувствовал её страх.

Софи не спорила.

Она почувствовала, как чудовище заворочалось… услышала шёпот, готовый перейти в рёв, стоит только поддаться этим воспоминаниям.

– Не забывай, Крейки всегда выручит, – убеждал Киф Софи, замершую в ожидании, пока Элвин проверит, нет ли ухудшения. – И Пушистик тоже, – добавил он, прикалывая значок с праттловским тиранозавром на забинтованную руку рядом с кракеном.

– Слышь, хорош уже сюсюкать с этими значками, – не выдержала Ро.

– Ни за что! – ответил Киф, добавляя верминиона, которого назвал Наглец. – Фостер, ты справишься.

Но он ошибся.

Занятие успели прервать, не доводя до боли или повреждений. Но стало ясно, что чудовище живо-здорово и никуда не делось…

Даже несмотря на то, что сломанные кости понемногу срастались.

Несмотря на силу, которую она в себе открыла.

На потраченное время.

На эликсиры и снотворное.

На то, что её все старались отвлечь.

Эхо не рассеялось. Ничуть.

– Ничего, пройдёт, – пообещал Киф.

Элвин повторил то же самое.

И Эдалин, когда утром пришла её проведать. Биана высказалась в том же духе, когда связалась с ней по передатчику, чтобы сообщить новости. Оказывается, друзья уже перешли к тренировкам с кинжалами, а Вольцер вскоре планировал занятия по рукопашному бою.

Тем временем у Софи не наблюдалось никаких улучшений.

Она знала, что друзья тут ни при чём. Только… её всё раздражало.

И даже понимая, что делает хуже для себя, в тот день решила пропустить занятия с Кифом. Просто… не смогла.

Сказала, что хочет отдохнуть.

Но оба знали, что она хандрит.

Она куксилась целый день – сидела, уставясь в одну точку, надувшись, как мышь на крупу, упивалась жалостью к самой себе. С особой остротой понимая, как глупо себя ведёт, при каждом взгляде на Фитца. Ей-то хотя бы не придётся очнуться после наркотического оцепенения и обнаружить, как много упущено времени.

В самом деле, сколько им ещё ждать?

«Не торопить события» могло означать недели… месяцы… годы ожидания, когда же это эхо рассеется.

Как бы ни ужасна была мысль, оставлять её без внимания нельзя. Иначе что? Неужели Фитцу никогда не дадут очнуться?

Не лучше ли его разбудить и рассказать о том, что происходит, выяснить, как на него повлияло эхо, и предоставить возможность самому решать, принимать снотворное или нет.

И потом, неизвестно, пойдёт ли ему на пользу проспать всё это время и даже не почувствовать того страха и досады, которые неотступно преследуют её.

Она вглядывалась в его умиротворённое лицо. Лёгкое подрагивание длинных тёмных ресниц. Как трогательно он прижимает Мистера Обнимашку к перебинтованной груди.

«Не знаю, как быть дальше».

Она не собиралась ему телепатировать, просто… хотелось выразить эту мысль словами. Да и вряд ли он её услышал. Даже не шелохнулся. Дыхание осталось по-прежнему ровным.

Тогда она передала: «Как жаль, что тебе не дают проснуться».

Он тихонько всхрапнул, и она набралась смелости спросить: «Может, я хочу тебя разбудить только потому, что устала бороться с эхом в одиночку?»

Хотя спросить хотелось совсем не об этом.

«А может, потому, что мне тебя не хватает?»

Она пыталась себя занять, не смотреть на прекрасного юношу, спящего в углу комнаты, на которого Амбер напала, чтобы склонить Софи к сотрудничеству.

Но как же её бесило, что он так далеко, хотя, казалось бы, совсем рядом.

Она ещё на секунду задержала взгляд на его подрагивающих веках, потом через силу отвела в сторону глаза, осознавая, что окончательно погрязла в своих переживаниях. Пора встряхнуться.

Завтра всё станет по-прежнему. Опять лекарства. Опять занятия. Опять…

От раздумий её оторвал резкий вздох.

А когда она обернулась к Фитцу, веки у него не просто подрагивали.

Он моргнул один раз.

Потом другой.

Третий.

И… открыл глаза.

– Долго я проспал? – спросил Фитц хриплым с непривычки голосом, часто моргая и позёвывая.

Глядя на его сонную растерянную физиономию и всклокоченные волосы, Софи так захотелось продлить это блаженное неведение.