СкальдЪ - Ветер перемен

– Присаживайтесь, сир Марбранд, – я гостеприимно указал рукой на стул напротив себя.

– Благодарю за честь, ваше величество, – он кашлянул и осторожно присел на краешек стула. Командир Золотых Плащей был опытным воином, отличным наездником и мечником, человеком серьезным, но сейчас он явно испытывал некоторую неуверенность.

– Итак, я вас слушаю.

– Дело в том, ваше величество, что только что ваша мать, королева Серсея отдала мне приказание сжечь Башню Десницы. И для этого мне надлежит использовать Дикий Огонь.

– А вы?

– А я подумал о том, что это может вам не понравиться, – он оправил роскошный золотистый плащ и выпрямился в кресле.

Что ж, этот человек сделал свой выбор. В детстве он был оруженосцем в Утесе и там поддерживал дружеские отношения с Джейме. И сейчас, видя, как мы с ним неплохо ладим, принял решение.

Я постарался не показать лишние эмоции. Только в импульсивную голову Серсеи могла прийти идея сжечь целую башню в угоду своим сомнениям и страхам. А о том, сколько это будет стоить, сколько денег будет буквально сожжено и что потом на этом месте строить, она, конечно, не думала. Такие «мелочи» явно не занимают ее мозг.

Похоже, Башня Десницы внушала ей некое иррациональное чувство уязвимости Ланнистеров, ассоциировалась со смертью отца и теперь она требовала его уничтожить. И не просто так, а с помощью Дикого Огня. Охренеть!

Понятное дело, на подобное я не пойду – слишком глупо и неразумно уничтожать такое величественное и мощное сооружение. Да и ради чего? Только лишь из-за женского суеверия и каприза.

– Благодарю вас, сир Аддам, вы поступили правильно, – я встал, обошел стол и, не удержавшись, пожал ему руку.

– Очень рад, – он улыбнулся. – Но есть одна проблема, вы же понимаете, как воспримет мое поведение королева?

– Да, тут действительно все непросто, – я почесал подбородок и задумчиво прошелся по кабинету. – Давайте сделаем так – я изображу сильный гнев и скажу матери, что случайно узнал о готовящемся, и хочу взять вас под стражу за самовольство до выяснения обстоятельств. Хорошо? – Марбранд кивнул и я продолжил. – Отправляйтесь пока к своим людям.

Он ушел, а я начал готовиться к серьезному разговору. Если Серсею не нейтрализовать и не успокоить, то она таких дел тут наворочает, что никакие враги не нужны.

Взяв Орма и пятерых «святош» я отправился к Серсее. Что ж, этот разговор должен был рано или поздно состояться. Терпеть и дальше все ее выходки я просто не мог.

Оставив свиту в коридоре, я прошел в покои королевы-матери.

– Джоффри, – Серсея не поздоровалась, а просто назвала имя, констатируя факт. Женщина сидела на низком диванчике и неторопливо потягивала «золотое борское» – в последнее время она вообще пристрастилась к алкоголю. Окна в комнате были открыты, и ласковый морской бриз неспешно колыхал занавески из тончайшего волантийского шелка.

Как и всегда, королева выглядела прекрасно и величественно. Бордового оттенка платье без плеч выгодно обозначало красивую грудь, и подчеркивало роскошные бедра. Распущенные, мерцающие золотом волосы струились по плечам. На ухоженных и тонких пальцах таинственно мерцало изящное и наверняка неимоверно дорогое кольцо с бриллиантом.

Серсея родила троих детей, но все еще оставалась одной из самых желанных женщин Вестероса.

– И что это было? – я остановился посередине комнаты и глубоко вздохнул, настраиваясь на очередную непростую беседу, которая должна окончательно расставить приоритеты и акценты.

Мои действия – как хирургическое вмешательство при сильном нагноении. Вроде есть и вонь, и признаки болезни, но если не вскрывать рану, то кажется, что больной может еще пожить. И один лишь врач понимает, что необходимо что-то делать. А вот если все вскрыть, то оттуда такое польется, что просто держись. И сегодня я собирался пойти до конца.

– О чем это ты? – она решила поиграть словами.

– О Великом Септоне.

– Этот "святоша" не стоит твоего внимания. Он жалок! Я уже нашла ему замену.

– И кто он? – во мне пробудилось любопытство. Неужели я услышу то, о чем думаю?

– У меня есть на примете свой человек, никому неизвестный, робкий и послушный. Он идеально послужит всем нам и будет выполнять все, что мы ему прикажем. У него даже имени нет, так он ничтожен, – Серсея презрительно усмехнулась и сделала глоток. – Простой люд дал ему прозвище «Его Воробейшество».

– Постой-ка, я правильно тебя понял? Значит Флюгер, который готов целовать нам руки и даже задницы, тебя не устроил, и ты решила его заменить?

– Так и есть.

– И ты не спросила моего мнения.

– Ты всегда был внимательным мальчиком – она наслаждалась сценой и улыбнулась, стараясь показать силу и независимость.

– Ага… – я тоже улыбнулся, постаравшись поселить в ней толику неуверенности. – А что с Башней Десницы? Зачем ты приказала ее сжечь?

– Поверь, Джофф, так будет лучше. Это место нашего позора и нашей слабости. Людям не стоит помнить об этом.

– Нет, не поверю, – я прошелся по комнате. – В общем, матушка, я приказал сиру Марбрандту повременить с этим. Если я узнаю о его измене, он будет казнен. Также я намерен освободить Верховного Септона. И знаешь, в чем я уже практически не сомневаюсь? В том, что дай тебе волю, и ты всех нас погубишь и приведешь государство к краху! Да-да, именно так, не надо делать таких удивленных глаз.

Серсея действительно в первое время так удивилась, что даже растерялась. Но уже в следующее мгновение гнев и ярость заполыхали в ней с непередаваемой силой.

Она побелела, а ноздри ее красивого носа резко раздулись. Стакан полетел в стену и с грохотом разбился. Красное вино, так похожее на кровь, потекло вниз.

– Повтори, что ты сказал? – она встала и сделала шаг в моем направлении. В ее голосе зазвучала неприкрытая угроза и сталь.

– Я сказал, что более этого терпеть не намерен, – я набрал в грудь воздуха как перед прыжком в воду. – Собирай вещи, завтра ты отбываешь в Утес Кастерли. Нам всем порядком таки надоели твои безумства!

– Ах ты, неблагодарный щенок! – она схватила со стола хрустальный графин и запустила им в мою голову.

Я с трудом увернулся от дорогого предмета, который следом за бокалом разбился о мраморную плитку на полу. На миг мне стало неуютно и как-то не по себе. Ярость Серсеи просто ошеломляла в своем неистовстве и безумстве.

Она вытянула вперед руки и растопырила пальцы, словно хищная птица. На поясе у меня висел кинжал, но обнажать его было бы явно неправильно.

Она попробовала вцепиться в мое лицо. Я почувствовал, как ее ногти содрали кожу со щеки и потекла кровь. Перехватив ее руки, я прижал их к телу, зашел со спины и постарался удержать ее.