Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

Белла Хароша пропалывала мамин огород, подготавливая его к приближающейся зиме. Урожай в этом году был неплохим, но сейчас на огороде остались лишь сухие стебли и увядшие растения. Работа Беллы заключалась в том, чтобы удалять всё отжившее, старое, освобождая место для новых ростков, которые появятся по весне. Белла провела на огороде уже несколько часов, когда услышала шум птичьих крыльев. Выпрямившись, Белла посмотрела на небо – по нему плыли десятки, нет, сотни птиц. Они летели прямо навстречу Белле, и она с любопытством и удивлением наблюдала за ними.

Приставив козырьком ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза от прямых лучей солнца, Белла неожиданно обнаружила, что во главе стаи летела… не птица, нет. Это была… девочка. Девочка, которая умела летать.

Увидев эту девочку, Белла задрожала от радости, восторга и ещё от гордости за саму себя. Ведь она знала, знала всегда, что на свете есть люди, умеющие летать, и вот наконец у неё появилось доказательство своей правоты.

С ловкостью ковбоя, который выхватывает в вестерне свой кольт, Белла вытащила из заднего кармана джинсов айфон и принялась снимать. Сначала нащёлкала серию фотографий, потом сняла видео. В стране росло движение Искателей, к которому принадлежала Белла, и подобные снимки и видео были для них словно манна небесная.

Умеющая летать девочка и следовавшая за ней птичья стая давно скрылись из виду, а Белла всё стояла, продолжая смотреть в опустевшее небо. Как же ей хотелось быть сейчас вместе с ними, плыть в той стае!

Вздохнув, Белла спрятала в карман айфон, неохотно опустила взгляд на землю и… ахнула от изумления, не в силах поверить своим глазам. Голый, скучный огород превратился в цветущий сад! Пока Белла смотрела в небо, сухие растения ожили и покрылись пышной зеленью, расцвели цветы, а рядом с ними стебли и лозы буквально ломились от появившихся на них спелых плодов и овощей.

«Как такое могло произойти? – недоумевала Белла, чувствуя бегущий у неё по коже холодок. – Что заставило наш сад таким волшебным образом преобразиться?»

Ответа на этот вопрос у Беллы, конечно же, не было, но, вот чудо, всё, к чему она в тот день прикасалась, начинало цвести.

Той ночью Белла выложила свои снимки и видео в Сеть, и Искатели по всей стране принялись лихорадочно исследовать каждый пиксель на фотографии, каждый кадр видео. Исследовали и писали друг другу: «Время пришло. Будущее уже здесь. Поднимайтесь. Поднимайтесь».

У него не было ни башмаков, ни воды, ни документов. Воспоминаний не было тоже. В день, когда температура поднялась выше сорока градусов по Цельсию, его выбросили, словно грязную обертку от леденца, на пустынный участок шоссе № 93 в штате Невада. К тому времени, когда его обнаружил полицейский офицер Фелт, кожа на лице бродяги успела не только обгореть до красноты, но и покрыться волдырями.

– Как тебя зовут? – раздражённо спросил измученный жарой офицер.

Паренёк в замешательстве смотрел на Фелта. Казалось, что всё здесь поражает его: машина, колёса, стёкла на её дверцах и даже то, как полицейский произносит слова.

– Ты откуда будешь? Из Вегаса? – Фелт подождал ответа, но не получил его. – Заблудился или что-то ещё?

Парень снова промолчал.

Полицейский участок в Уэллсе, штат Невада, был, мягко говоря, совсем небольшим – крошечный офис и камера предварительного заключения. Фелт втиснул туда найдёныша, потеснив развалившегося на полу и громко храпевшего старика-бродягу. Осторожно переступив через него, паренёк забился в угол и скорчился там.

Пришедшая за пареньком женщина представилась социальным работником из службы защиты детей и задала ему целый ряд вопросов, не получив ответа ни на один из них.

– Как тебя зовут?

Паренёк пожал плечами.

– Откуда ты?

Он уставился куда-то в сторону.

– Кто твои родители?

Без ответа. Парнишка дрожал от обезвоживания, поэтому она дала ему воды. Он так и не произнёс ни слова.

Не успела дама из соцзащиты удалиться, как в полицейский участок Уэллса вошёл Питер Харрингтон и решительно направился к столу, за которым сидел полицейский офицер.

Хотя с тех пор, как Питер Харрингтон с помощью ребят очнулся в Ксантии, тело Конрада так и не было обнаружено, Питер не терял надежды найти сына. Правда, с ребятами надеждой своей он делиться не спешил – не хотел заронить в их сердца ожидания и надежды, которые могли и не сбыться. Имея дело с таким пройдохой, как Макс, ничего нельзя загадывать наверняка и нужно быть готовым ко всему. Но в то же время Харрингтон знал, что Макс строго следует своим привычкам и к тому же страшный педант, буквально помешанный на симметрии. Ну и, разумеется, ненасытный искатель того, что он именует развлекухой. Ничто так не щекотало Максу нервы, ничто так сильно не наполняло гордостью, как сознание того, что он – великий он! – заставляет историю повторяться по своему желанию.

Харрингтона стало подташнивать, когда он увидел знакомый ему полицейский участок. Он совершенно не изменился с того дня, когда сорок лет назад полицейский подобрал на обочине юного, обгоревшего на солнце и лишившегося памяти Харрингтона. Увидев посетителя, полицейский офицер тяжело поднялся из-за стола и сказал:

– Добрый день, сэр. Могу я вам чем-то помочь?

– Да, можете, – улыбнулся Харрингтон. – Видите ли, я…

Но полицейский Фелт уже и сам узнал его и спросил, удивлённо моргая глазами:

– Скажите, вам кто-нибудь говорил уже, что вы как две капли воды похожи на покойного президента Харрингтона, упокой, господи, его душу?

Харрингтон небрежно кивнул – дескать, слышал я уже это, и не раз – и с добродушной улыбкой пояснил:

– Да, только меня зовут просто Питер.

– Но вы прямо как его близнец. Те же глаза, волосы…

– Как я уже сказал, это чистой воды совпадение, – сказал Питер.

Офицер Фелт легко принял это объяснение и больше о двойнике покойного президента не думал, выбросил из головы эту мысль как ненужную.

– Я случайно узнал, что вы сегодня подобрали на шоссе мальчика, – сказал Питер и улыбнулся. «Случайно»! Он неделями прослушивал местную полицейскую волну, ожидая услышать наконец нужное ему сообщение.

– Ага. – Фелт вытер пот со лба.

Он знал, разумеется, что подобная информация разглашению не подлежит, но было в этом Питере что-то такое… располагающее к себе, что ли, что полицейский ну просто ничего не мог с собой поделать.

– Должен заметить, что это очень странный мальчишка. Я ехал по девяносто третьему и вдруг вижу, он топчется у обочины, словно бродячая собака. Обгорел до волдырей – долго, наверное, проторчал на нашем солнышке. Ну, я притормозил, спрашиваю, ты кто, сынок, и откуда? А он молчит как рыба и ни гу-гу. Даже имени своего не знает. Прямо цирк какой-то. Ну, я его подобрал, привёз сюда, в службу защиты детей позвонил… вот, собственно, и всё.