Алан Прог - Книга Пророков

С’тана находился в церемониальном зале, том самом, в котором совсем недавно собирались на совет адепты Нечистого. Огромный, в половину стены экран светился стальным светом.

Этот экран был настроен на длину ментальной волны мастера Голубого Круга и мог быть активизирован только лично С’таной.

Необходимо было срочно что-то предпринять.

С’тана вскинул руку, отдавая мысленный приказ, и экран ожил. Проступили очертания Нагрокалиса. Мастер смотрел на город с высоты птичьего полета — видимо, глазами какой-то тамошней пичуги. Дома представлялись в виде квадратиков, меж которыми змеилась река Слез. Взгляд мастера скользил от одного объекта к другому, пока не наткнулся на резиденцию градоначальника. Мастер сосредоточился на цели своих поисков, и дом Бирга начал медленно приближаться. Когда птица опустилась на высоту нескольких человеческих ростов, С’тана заставил ее описывать над зданием круги.

Первое, что он увидел, был труп — обезглавленный труп Буркса. Недалеко от резиденции покоилось разрубленное тело городского главы. Мастер скрипнул зубами: столько потерь, и все понапрасну! Ладно, раз книги нет, нужно хотя бы найти и покарать священника. Потом можно будет подобрать другой ключ.

— Кипл! — рявкнул С’тана.

По экрану пробежала рябь. Затем он вздрогнул и покрылся бледными пятнами, зашипел, затрещал, запришепетывал, как старый дед, собравшийся в могилу. Сквозь все это доносились звуки щедро раздаваемых пинков и подзатыльников и, конечно же, забористая ругань.

Мастер криво усмехнулся: вот, значит, каково сознание самого умного из глитов! Проще иметь дело с дикими мелкими птицами… Внезапно он уловил чье-то тайное присутствие, чью-то постороннюю мысль — одновременно и скрытую, и столь мощную, что даже экран от ее присутствия перестал работать. С’тана схватился за висящий на груди кристалл, но сделать ничего не успел: соглядатай исчез, и вместо неведомого врага правитель Голубого Круга увидел перед собой зеленокожего палача.

— Внимаю вам, господин, — с подобострастием произнес глит.

— Ты выполнил мое приказание?

— О, господин, я бы его несомненно выполнил, если бы не палач. Палач забрал пленника.

— Буркс мертв, — рыкнул С’тана, — так что с тебя буду спрашивать за двоих.

Лицо Кипла позеленело и потемнело еще больше, тонкие губы задрожали и покрылись беловатой слизью. Потом он бухнулся на колени и, с трудом выговаривая слова, забормотал:

— Нет моей вины, господин, клянусь могуществом Нечистого. Я ничего не знал!

— Где уж тебе, — проворчал мастер и оборвал контакт: все равно толку не будет. За побег следует кого-нибудь примерно наказать, и жертва была выбрана заранее. Новый городской глава, которого еще предстоит назначить, начнет свое правление с того, что живьем сдерет с глита кожу. Но это сейчас отнюдь не самое важное.

С’тана устало опустился в холодное каменное кресло, проклиная свое невезение. До того момента, как пропала книга, все двигалось как по маслу. Впрочем, в отношении города все и так идет, как намечалось им больше полугода назад.

Разработанный втайне от мастеров других Кругов, его план казался безупречным. Еще бы — мастер проанализировал практически все неудачи, постигшие слуг Нечистого за последние четыреста лет! И понял, что его предшественники не умели извлекать уроки из поражений, не умели обращать несчастье во благо. А он — умел.

Мастер Голубого Круга не впадал в истерики и не устраивал кровавых побоищ, если только оные не были вызваны насущной необходимостью. Да, он использовал пытки, но лишь с целью получения знаний истязаемого. С’тана обладал трезвым умом и потому понял, что Темное Братство проигрывает по одной простой причине: из-за малого числа союзников среди людей.

С этим нельзя было ничего поделать. Никакие глиты, Волосатые Ревуны, равно как и прочие лемуты, сознание которых чуть не с самого рождения застывало на мертвой точке, не могли сравниться с самыми обычными людьми. Они были чужды человечеству — и человечество их нещадно истребляло, как, впрочем, и тех, кто их породил. Лемуты отторгались человечеством подобно тому, как инородное тело отторгается телом человека. Один древний философ сказал: «Если людям дать предмет для всеобщей ненависти, то они наверняка объединятся на основе всеобщей любви».

Сильные и бесстрашные, злобные лемуты как раз и стали тем самым объектом ненависти, источником объединяющего всех людей страха. Их ненавидели все люди даже во владениях Зеленого Круга, где власть Нечистого стояла сильно, как нигде более, и где подданные С’лорна уже давно не решались открыть рот для возмущения, пусть хоть лемуты отъедают им ноги или разрывают на кусочки жену и детей. Но С’лорн имел в своей армии десятки тысяч полуразумных животных под командованием опытных офицеров из разгромленного несколько лет назад королевства Д’Алви. Манун же подобными силами не обладал никогда…

Однако основой могущества острова Смерти оставалось знание и постоянно разрабатываемые технические устройства, усиливающие ментальную мощь мастеров и их слуг.

Так, в голове мастера созрел план: противопоставить силе знание. Если главной причиной сопротивления Кругам Нечистого является неприятие человечками людей-животных — значит, для победы над Атвианским союзом следует использовать не лемутов, а людей. Правда, людей в распоряжении С’таны имелось еще меньше, чем лемутов — но зачем обязательно использовать своих?

Долго мучился мастер Голубого Круга, прежде чем нашел единственно верное решение. Еще дольше ученые острова отлаживали усилители ментальной мощи и хитроумные устройства для прямой мысленной связи. Потом наступило время испытаний, и несколько сотен пленников расстались с жизнью ради того, чтобы план С’таны не дал осечки. И вот настал долгожданный момент — вторжение началось. Массированное, но тихое и почти бескровное — поскольку для большинства жителей прибрежных городов оно явилось незаметным.

«Почему-то все толковые начинания, — размышлял мастер, — разбиваются о нерадивость и глупость. Если бы в каждом конкретном месте инструкции и приказы исполнялись с должным тщанием, то, наверняка, победа бы уже пришла. Мне иногда кажется, что идиоты размножаются, удесятеряясь еженощно. Был один — стало десять. Было десять — стало сто. Было сто — и вот их уже тысячи!»

Досада мастера была вполне понятной: пропажа Книги Пророков поставила под удар саму идею перекачки разумов, которая была почерпнута из древних манускриптов. Проклятая книга, если верить все тем же манускриптам, подробно описывала разработанный им план, что еще полбеды, но она еще говорила и о том, как свести подобную атаку на нет. Одно утешало: прочесть ее мог лишь тот из смертных, кого признает сама книга. Согласно легенде, Избранный должен возложить ладонь на некий отпечаток, после чего обретет великое знание.