Алан Прог - Книга Пророков

Вулли недоверчиво посмотрел на киллмена — он помнил о стычке с Домом. Подъедало еще не забыл, как священник вдруг ни с того, ни с сего кинулся на него. Вдруг очередной припадок?

— Если вы все знаете, — неуверенно произнес он, — то, должно быть, вас не затруднит объяснить, кто передал вам эти знания и, главное, как?

— Ты прав, мальчик, я должен кое-что прояснить. То, что ты ошибочно принял за книгу, на самом деле является невероятно древним устройством, которое предназначено для передачи информации. Возможно, такими устройствами пользовались наши предки в допогибельные времена — например для обучения детей, — но Смерть пережило, похоже, только одно. Наверное, «книга» была настроена на строго определенного человека, очень похожего на меня.

Из речи священника Вулли вынес лишь одно: если перед ним и сумасшедший, то, по крайней мере, не буйно помешанный. Говорил Дигр спокойно и даже умиротворенно.

— Теперь понятно! — сказал Паркинс.

— А я, пр-ризнаться, ничего не понял, — заметил Кизр, — но это не важно. На отр-ряд довольно и одного вождя!

— И что же мы будем делать? — спросил Паркинс.

— Остановим вторжение.

Священник ограничился сказанным. Он не стал открывать всех своих планов: мало кто из простых смертных отважится напасть на сам Манун, пусть и во главе войск Атвианского союза. Дигр решил — хоть это ему казалось и не совсем честным — поставить сподвижников перед фактом. В любом случае, сперва предстояло добраться до Аббатства.

«Сподвижники» переглянулись.

Кизр выглядел особенно удивленным — шерсть брейнера приняла яркий оттенок закатного зарева, который однозначно свидетельствовал о полном замешательстве шамана.

— P-разве господин не хочет посвятить Кизр-ра в жр-рецы нового бога?

— О, не переживай, мой друг, — улыбнулся Дигр, — я не бросаю слов на ветер. Мы непременно предстанем перед Демеро — верховным жрецом моего бога. Но перед тем, как аббат посвятит тебя в сан, ты должен проявить себя.

— P-разве, господин, — насупился Кизр, — не достаточно того, что я спас тебя?

— Разумеется, этого более чем достаточно — для того, чтобы стать рядовым служителем Господа. Но, чтобы получить звание прелата — а именно этого ты заслуживаешь, — тебе придется совершить подвиг.

— Я понял, господин, — просветлел Кизр, — это как пятер-рник и вождь. Пятер-рник, конечно, тоже командир-р, но как вождь сказал — так и будет. Я понял тебя, господин, и готов следовать за тобой.

— И ты станешь духовным вождем аншаб! — воскликнул священник. — Аминь!

Между тем, набежали густые тучи, закапал дождь. Шептун занервничал.

— Надо поскор-рее пр-ринести жер-ртву духам земли. Только после обр-ряда мы сможем воспользоваться жилищем шамана.

— Книга уже передала мне все свое знание и потому больше не нужна. Можешь принести ее в жертву.

Шептун на мгновенье озадачился:

— Да?.. Но, надеюсь, она не потер-ряла своей магической силы? Иначе зачем она духам земли? — Шептун с надеждой посмотрел на священника.

— Конечно, не потеряла, — как можно серьезнее произнес тот, — он стала еще более магической.

— Ну, тогда все в пор-рядке.

Шептун встал на колени и в мгновение ока выкопал когтистыми лапами довольно глубокую яму. Затем положил в нее книгу и забросал землей, не забыв пробормотать какое-то заклинание.

— Теперь духи позволят пер-реступить пор-рог, — удовлетворенно сообщил он.

— Что-то быстро ты управился! — усмехнулся метс.

— Так я ведь не всходов обильных пр-росил, не добычи жир-рной. А так, самую малость, потому и обр-ряд простой.

Затевать спор под дождем Дигр не стал и первым нырнул под меховой полог. Жилище представляло собой довольно большую яму, накрытую ворохом сплетенных ветвей. Несмотря на все старания косолапых мастеров строительного дела, крыша протекала. В плетении были заметны изрядные прорехи, и в них устремлялась вода, которая скапливалась лужами на полу. Из мебели имелся огромный ворох соломы, служивший постелью, расколотое вдоль и перевернутое плоской стороной кверху, небольшое бревно вместо стола.

Священник поежился и уселся на мокрую солому. Было темно и холодно. Но брейнеры, казалось, не замечали неудобств. Едва переступив порог, Кизр и Шептун оживились и принялись древним как мир способом разводить огонь. Шептун зажал в лапах извлеченное из-под соломы небольшое, не успевшее намокнуть полешко, Кизр вытащил откуда-то сухую палку, вставил ее в специальное углубление и принялся бешено вращать — огнива в здешних местах не знали. Сперва показался чахлый, но стремительно набирающий силу дымок. Вскоре он заполнил все помещение. Воздух стал терпким и прогорклым. Священник и Вулли закашлялись.

— Так можно и задохнуться, — отплевываясь, прошипел Подъедало, — лучше уж в сырости бы сидели.

Сидеть в сырости Дигру вовсе не улыбалось, но и набивать легкие дымом — тоже. Выбор был не велик: или сырость, или дым и, в далекой перспективе, — чахлый костерок. Впрочем, насчет последнего одолевали сомнения — Кизр сопел, кряхтел и временами рычал проклятия, адресованные какому-то мелкому божку, но ничего, кроме дыма, добыть не мог.

— Подвинься… — не выдержал киллмен, доставая кресало, и на выложенный вокруг палочки мох полетели яркие искры. В нескольких местах мох занялся, и священник торопливо раздул огонь.

Шептун мелко залебезил, поддакивая и выражая всяческое восхищение.

— Довольно болтовни, — сказал Дигр, перекладывая горящий мох в очаг. — Завтра нас ожидают тяжелые испытания. Не пора ли на боковую?

Предложение всем понравилось, и вскоре в яме послышалось уютное посапывание спящих. Бодрствовал лишь священник: его разум никак не мог освоиться с массой обрушившейся информации. Он думал о безграничных знаниях людей прошлого и сравнивал их с бедами и заботами людей современных.

Жизнь человека коротка. Век или миг — не велика разница. И что останется от всех нас — горстка праха. Плоть и прах суть два состояния одного и того же — Пустоты. Лишь Пустота незыблема. Лишь Пустота есть первородная материя, из которой рождается Мир.

Все, что материально — это фантазия, карточный домик, рассыпающийся со смертью того, кто его построил. И потому смерть ничего не значит. Смерть — только дорога в вечность…

Ночь заканчивалась. Звезды вспыхнули непостижимо ярким, призывным огнем — словно кто-то отполировал их пушистой беличьей шкурой. Воздух стал свеж и хрусток. Тишина, словно туман, стелилась по Земле. Тишина затопила стойбище, вошла в каждое жилище, в каждого аншаб.

Пора было собираться в путь.

Осеннее утро выдалось хмурое, промозглое. С Внутреннего моря дул колючий, пробирающий до кишок ветер, накрапывал дождь — не тот мелкий и нудный, на который обычно так щедр октябрь, но настойчивый и бесконечный, словно грозящий новым Потопом.