Сергей Шкенёв - Личный колдун президента

Вере Ивановне до восьмидесяти ещё три месяца, и обращения по отчеству она ещё не заслужила, из-за чего переживает и характер имеет желчный:

— Где же ты шестерых-то разместила? Али сама на кухню переехала?

— Ты, Верка, в бизниси не понимаешь ничево, — вернула шпильку Валентина Павловна. — Португальцы, оне мущщины худосочные из-за жаркого климату. Поставила на веранде три раскладушки, да на всех и хватило. Оне же по трое сменами у суда сидят. Сама знашь, какие штрафы за опоздание на заседание. А Роман Юрьич може и неуважение к суду выписать.

— Дык в повестке время указано.

— Дык ту повестку Почтой России посылают. Твоих румын скока раз штрафовали, ась?

— Читыри.

— Вот! А повестка до сих пор не пришла.

— Дай бог здоровья нашей почте, — перекрестилась Вера Ивановна. — Ишшо неделя, и я с тех румынов на новы зубы скоплю.

— А деду?

— У деда своих зубов полно. Штук десять осталось точно.

— Кормишь плохо, вот и не сточились зубы-то.

— Ты свово закормила, — огрызнулась Вера Ивановна, но решила не идти на конфликт, и сменила тему. — Слышь, Пална, за что твоих португалов судить-то будут?

— Вроде как за портвейн.

— За «три семёрки» я бы вопще расстреливала. Хуже них только самогонка у Нюрки Караваихи.

— Не, не за семёрки. За мадеру. Её Массандровский завод в Крыму делат, а португальцы, вишь ли, свой остров в море в её честь назвали.

— И чо?

— Забесплатно назвали.

— А должны платить?

— Залигистрованный бренд!

— Тады да, тады пусть плотют. Ну у Роман Юрьича никакой португал не забалует.

— А чо, румынам твоим баловать можно? Смотри, Верка, дед тебе за баловство остатни волосья на башке и повыдергат.

— Я в хорошем смысле по баловство.

— И чо там хорошева в румынском баловстве?

— Тьфу на тя, Пална! — обиделась Вера Ивановна.

— Ты мне, Верка, на нову шаль не плюй! Поди вон на Киркоровых своих харкни.

— Оне же румыны.

— А я про што? Кстати, како дело-то им шьют?

— Михаил Боярский возмещение требоваит. Дескать, незаконно назвали город Констанца.

— И чо?

— Как это чо? Она евоная жена была.

— Кто?

— Констанция Бонасье.

— Она же за Абдуловым замужем была.

— Пална, ты народ-то не смеши. За Абдуловым замужем Ирина Алфёрова Была, а Констанция Бонасье за Боярским. Разви кино не смотрела?

— В кино был бакалейщик Бонасье.

— Ой, Пална, ты как маленька! Кто такой бакалейщик против Михаила Боярского?

— И вправду.

— Так что засудют моих румынов, как пить дать. Тут или откупайся, или город сноси.

— Город ишшо можно другим именем назвать.

— Каким другим именем, если кино про мушкетёров снято? Там даже песня есть про Констанцию.

— Кино трогать нельзя, — согласилась Валентина Павловна.

Бабушки помолчали, разглядывая подъехавшую к знанию районного суда скромную старенькую серую «Волгу». Не обошли вниманием и два огромных чёрных внедорожника сопровождения.

— Епонски машины, — мечтательно вздохнула Вера Ивановна. — Петровна давеча хвалилась, что епонцы платют хорошо, места занимают мало, а едят ишшо меньше. Наварит им ведро ракушек с нашей речки, и на три дня хватат. Деликатес! За писят тыщ чо бы ево не варить!

— Епонец морепродукты уважат, — согласилась Валентина Павловна. — А Петровна не говорила, за што их судить будут?

— У корейцев спор с ними из-за телевизера.

— Это как?

— Не знаю, но Петровна так и сказала — телеториальный спор.

— Наверно, из-за цены спорят. Корейски телевизеры дешевле будут.

— И машины корейски дешевле, — кивнула Вера Ивановна. — Внуке хочу таку машину купить.

— Заместо зубов новых?

— После них. Роман Юрьич, дай бог ему здоровьичка, ишшо много кого судить будет. Без постояльцев не останемся.

— Епонски-то машины лучшее.

— Больно уж дороги, заразы.

— За это и судят! У себя хошь телевизеры, хошь машины задорого продавай, а на нас наживаться не моги.

— На ананасах тоже наживаются, — оживилась Вера Ивановна. — Ашота на базаре видела? Зубы золоты, цепь на шее толстенная в талец, «Жилуги» тонирована. Истинно те говорю, на ананасах и наживается. Давай на него в суд подадим?

— Сутяжная ты натура, Верка, — покачала головой Валентина Павловна. — Ашот Вазгенович тебе ведь роднёй приходится?

— Ну да, на троюродной сестре золовкиного племянника женат был. Потом-то развелись.

— И што? Развесьтись-то оне развелись, но родство-то всё равно осталось.

— А ведь и вправду, — согласилась Вера Ивановна. — = Пойду-ка я на базар схожу, куплю тот ананас своим румынам.

— Разбалуешь ты их, Верка.

— Дык он ишшо на прошлой неделе с одного боку подгнивший был, авось Ашот по свойски скидку сделат. С одного ананаса и не разбалуются.

— Разви што так.

— Идёшь со мной?

— А пойдём, — Валентина Павловна встала со скамеечки и перекрестилась на здание суда. — Дай бог здоровьичка Роману Юрьевичу.

Посёлок городского типа Мухоедово. Прокуратура.

— Как ваше здоровье, Роман Юрьевич? — секретарь президента с усмешкой посмотрел на судью, маскирующего рвущийся наружу хохот под кашель. — Лекарство какое нужно? Или коньячку употребите.

— Водка нужна, Дмитрий Александрович, — вместо судьи ответил районный прокурор. — Ведь невозможно же на трезвую голову это выслушивать.

— Что именно вы называете словом «это», Андрей Викторович? Как по мне, так вполне обоснованные претензии.

— И художественная литература в качестве доказательства, — прокурор вслух прочитал название на обложке книги. — «Ярославна, королева Франции». Антонин Ладинский.

— А что не так? — удивился секретарь президента. — Исторический факт имеет место быть. Анна Ярославна вышла замуж за французского короля? Вышла. Её сын стал французским королём? Стал. А вторым браком- за графа Валуа, представителя будущей королевской династии. Так что Российский Император, как законный наследник Великого Князя Киевского, имеет все основания заявить о своих правах на долю в том наследстве. С процентами за просрочку, разумеется.

Прокашлявшийся судья с лёгким смешком добавил:

— Тогда уж стоит вспомнить, что матерью Анны Ярославны была шведская принцесса.

— Точно!

— А английская принцесса стала женой Владимира Мономаха.

— Вот, можете, если захотите!

— Византийскую принцессу вспоминать нужно?

— Которую?

— Жену Владимира Ясно Солнышко. Ещё одна вышла замуж за Ивана Третьего, но Византии уже не было как таковой.

— Разберёмся и вспомним в самом ближайшем будущем, — заверил судью секретарь президента. — Пока нужно закончить с Францией.

— Они только посмеются над нашими претензиями, Дмитрий Александрович.

— И это мне говорит человек, осудивший Великобританию на обесточивание? — недобро прищурился Дмитрий Александрович. — Пусть смеются, пока мы им свет не выключили. Хорошо смеётся тот, у кого есть доступ к рубильнику!