Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

Мовиндьюле до сих пор не понимал, как это возможно. Джерид тоже. Еще мгновение, и они бы оба погибли.

Погибли.

Тогда принцу едва исполнилось двадцать шесть. Как глупо – погибнуть в столь юном возрасте! По лику Элан бродят толпы выживших из ума тысячелетних старцев, а я бы умер, не успев прожить и четверти века!

Мысль внушала тревогу. Даже если на рхунке заколдованный ошейник и она заперта в клетке, Мовиндьюле все равно не горел желанием с ней встречаться. К сожалению, Джерид не мог снять ни одного миралиита с наблюдательного поста на реке, а принц как раз оказался свободен. Более того, он уже знал, на что эта тварь способна, и не склонен был ее недооценивать.

– Любой дикий зверь опасен, – криво улыбнулся Мовиндьюле. – Но пока я рядом, тебе не о чем беспокоиться. Я – миралиит, а она – всего лишь жалкая рхунка.

Забившись в угол тесной камеры, Сури дрожала от холода. Плащ и ассику у нее отобрали, оставив ей тонкую льняную рубаху. Однако холод – не самое большое горе: в камере не было окна. Девушка не могла дышать. Стоило ей подойти к запертой двери, как снаружи раздавался злобный окрик: «Прочь!»

Выпустите! Выпустите меня отсюда!

Эти слова колотились внутри ее головы – то по-рхунски, то по-фрэйски, то на смеси языков. Сердце билось, будто крылья колибри, мышцы сводило от напряжения.

Выпустите! Выпустите меня отсюда!

Болело везде. Сильнее всего – руки и ноги, отбитые о дверь. Не переставая кричать, Сури всем телом колотилась о стены камеры. В результате она серьезно повредила плечо и едва не раскроила череп. Боль помогала: телесные страдания уменьшали панический страх.

Сури еще ни разу не впадала в панику. Конечно, ей и раньше доводилось бояться, однако все предыдущие переживания казались детскими пустяками по сравнению с леденящим ужасом, который обуял ее, когда дверь закрылась. Сури почти утратила человеческий облик; благо, большую часть времени она провела как будто снаружи, наблюдая за собой со стороны.

Это не я. Или я сошла с ума.

А еще она помнила смех и голоса.

– Экая злобная тварь!

– До чего уродливая!

– Опять колотится в дверь.

– Может, нам следует что-то предпринять? Она же забьет себя насмерть.

– Гляди-ка, у нее кровь.

– Надо же… красная. А я думал, она у них черная или зеленая.

Постепенно голоса стихли. Сури выбилась из сил и рухнула на пол, измученная и окровавленная. Все, что ей оставалось, – стонать и плакать, свернувшись клубком. Пол был устлан соломой, но ее не хватало, чтобы защититься от пронизывающего холода. Гостеприимная башня превратилась в тюрьму.

Выпустите! Выпустите меня отсюда!

Мистик сжала кулаки, зажмурилась и попыталась призвать на помощь силы природы. Ничего не вышло. Она была совсем одна, обессиленная и всеми покинутая.

Прошло то ли несколько часов, то ли несколько дней. В голове вертелось бесконечное: «Выпустите меня! Выпустите!»

Наконец заколдованный круг разомкнулся.

– Ты меня слышишь? – спросил кто-то.

Сури не ответила. У нее не осталось сил.

– Мовиндьюле едет за тобой. Он уже близко. Знаешь, кто это? Понимаешь, что это означает?

В дверь застучали. Послышалось тяжелое дыхание.

– Нравится тебе здесь, рхунка? Ванну принять не желаешь? – Раздался издевательский смех и звук удаляющихся шагов.

Сури перестала повторять про себя фразу: «Выпустите меня отсюда!» Вместо нее в голове зазвучало: «Мовиндьюле едет за тобой».

Авемпарта. Это слово употребляли в качестве ругательства даже чаще, чем «Тэтлинская ведьма». Как и все остальные, Тэш ненавидел башню и в то же время не мог не восхищаться ее красотой: словно в воду рухнул кусок неба, и образовавшийся столб брызг застыл в воздухе в высшей точке. Все знали, что Авемпарта сделана из камня, но в лучах утреннего солнца казалось, будто она сложена из зазубренных льдин. Точно призрачное видение, наполовину скрытая в водяном тумане, башня была самым приметным сооружением на реке – недостижимая цель, недоступное сокровище, последний оплот эльфов, единственное препятствие, которое люди не могли преодолеть уже три года.

– Ну что? – спросил Тэш у Энвира.

Галант печально смотрел на реку: на другом берегу раскинулся его родной край, однако он, так же, как рхуны, не мог туда попасть.

Фрэй глянул себе под ноги, потом на воду.

– Следы просто заканчиваются, – со вздохом произнес он.

– Не может такого быть. Ты хочешь сказать, эльфы ушли вплавь?

– Я говорю, что следы заканчиваются здесь.

Тэш бросил в реку ветку и проследил взглядом, как ее несет к краю водопада. Не могли они уплыть.

– Давай похороним Мика, – прервал его раздумья Бригам.

– Хочу проводить Сури в лагерь.

– Три дня уже прошло.

– Значит, она скоро вернется. Давай еще подождем. Может, подсмотрим, как эльфы переправляются через реку.

Когда Сури отправилась в Авемпарту, Тэш и его люди решили, что мистик задумала покончить жизнь самоубийством. Наблюдая с безопасного расстояния в покрытых рунами доспехах, они видели, как она сотворила мост, перебралась на другую сторону и вошла в башню. К их величайшему удивлению, миралииты не поразили ее ни огнем, ни молниями.

«Похоже, ее и правда пригласили», – подумал Тэш.

Если фрэи действительно собрались договариваться о мире – судя по всему, так оно и было, – Тэш решил воспользоваться возможностью и прочесать берег реки. Он предположил, что противник не станет вступать в военные действия, чтобы не сорвать переговоры, поэтому они с товарищами в течение трех дней пытались выяснить, как эльфы переправляются через Нидвальден. Хотя рядом с останками моста Нифрона обнаружились свежие следы, загадка так и осталась неразгаданной.

Даже в спокойном состоянии течение было слишком сильным, чтобы перебираться вплавь, тем не менее эльфы с завидной регулярностью переправлялись на западный берег. Тэш решил, что миралииты по ночам наводят мосты, как в Алон-Ристе. Его догадка не подтвердилась.

Энвир продолжал поиски, однако Тэш сомневался, что задача ему по душе. Нифрон мечтал пересечь реку, разрушить Авемпарту и сокрушить фэйна. Энвир же был совсем из другого теста.

Старшина Тэчлиоров надеялся выяснить, как эльфы проникают на его территорию, но с каждым часом надежда становилась все слабее. А вот насчет перемирия он не ошибся – миралииты не обращали на разведчиков никакого внимания.

– Эй, смотрите-ка, – произнес Эдгер, указывая на реку.