Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

Это тебе за отца.

Он мог бы убить Сэбека прямо сейчас, однако не собирался оказывать фрэю такую услугу. Его следующие удары были нацелены не в Сэбека, а в Гром. Словно ножницами, Тэш зажал меч Сэбека между своими клинками и переломил его пополам.

А это за маму.

Сэбек, пошатнувшись, отступил. Он не отрываясь смотрел на обломанные рукояти, словно ему отрубили обе руки. Тэш подождал, чтобы фрэй полностью осознал тяжесть утраты. По щекам Сэбека покатились слезы.

– Теперь ты понял, – сказал юноша.

Фрэй упал на колени, оплакивая сломанные мечи. Тэш дал ему минуту, а потом одним ударом снял голову Сэбека с плеч.

К удивлению и облегчению Персефоны, Мойя и Григор остались живы. Их просто сбило с ног сильным ветром.

Почему их не убили?

Чтобы узнать ответ, достаточно было взглянуть на Мойю. После первого сражения она нарисовала руны на всем теле и доспехах. Однако на Григоре не оказалось ни рун, ни доспехов. Поскольку заклинатель не знал наверняка, кто защищен рунами, а кто – нет, он предпочел для начала атаковать силой воздуха.

Григор снова был на ногах. Определив главную угрозу, он двинулся на бритоголового фрэя.

Миралиит заметил, что на великане нет защиты, а может, под страхом смерти действовал по наитию. В любом случае, теперь он применил не ветер.

В грэнмора ударила молния.

– Григор! – вскрикнула Падера.

Великан погиб мгновенно.

Не успел он рухнуть на пол, как смерть настигла и миралиита; одна стрела Мойи вонзилась ему в горло, а вторая – в глаз.

– Именем фэйна Лотиана, – раздался голос из соседней комнаты, – Нифрон, сын Зефирона, готовься к смерти!

Нифрон втолкнул Бергина в спальню Персефоны, а потом они с Тэкчином втащили раненого Эреса. Здесь будет их последний оплот.

Мойя прыгнула на кровать и продолжила выпускать стрелы, их осталось совсем немного – только те, которые она держала в руках. Тэган, Бергин и окровавленный Харкон встали по бокам кровати. Персефона и Брин сжали кинжалы. Падера молилась Мари, поглаживая маленькое каменное изображение богини.

Эрес вновь поднял копье. Ему удалось некоторое время сдерживать нападавших, вынуждая их отступать и подставляться под стрелы Мойи. Она убила четверых, и у нее осталось всего три стрелы.

Поняв, что галанты не стремятся убивать фрэев, шестеро нападающих попытались прорваться в спальню. Им навстречу бросился Харкон. Бронзовый меч вонзился ему в грудь, и воин упал. Бергин зарубил фрэя, которого Тэкчин отвлек скользящим ударом по лицу. Мойя прикончила еще одного. Пивовар рухнул на пол; Персефона даже не заметила, как его убили.

Нифрон, Тэкчин, Эрес и Тэган – вот и все, кто остался между воинами фэйна и Персефоной. Противники явно поняли, что галанты для них не опасны.

В изголовье кровати вонзилось копье. Персефона вскрикнула. Падера и Брин выдернули копье, и старуха взяла его, встав на защиту кинига.

В комнату ворвались еще четверо фрэев, и Тэкчин получил удар в грудь. Меч пробил бронзовый панцирь. Фрэй вскрикнул, вслед за ним отчаянно закричала Мойя.

– Нет! – Она закрыла Персефону своим телом и выпустила две последние стрелы.

Обе попали в цель; два фрэя рухнули на пол, однако взамен тут же появились другие.

Брин заставила Мойю пригнуться, и та чудом избежала удара копья.

– Будь ты проклят, Лотиан! – крикнул Нифрон. – Будь проклят ты и весь твой тэтлинский род!

В спальню ворвались еще несколько фрэев. Брин крепко сжала кинжал. Персефона, стиснув зубы от боли, подняла свой клинок и принялась молиться Мари.

Тут с Кайпа сорвало крышу.

Роан наблюдала за происходящим сквозь пелену слез. Она вообще не собиралась смотреть: ей казалось, глазеть – неправильно, однако все произошло слишком быстро.

Сури попросила Рэйта лечь. Роан ожидала, что мистик отрубит ему голову, или ударит в сердце, или перережет горло. Однако девочка просто положила меч Рэйту на грудь, погладила дьюрийца по волосам, что-то прошептала и поцеловала в лоб.

Вот и все. Рэйт был мертв.

Сначала Роан не поняла, что все уже закончилось. Сури вскрикнула, будто ее пронзили мечом, и разразилась рыданиями. Сама не своя от горя, девочка, тем не менее, запела. Это была не просто песня, и вообще совсем не песня: слова без рифм, да и мелодия не из приятных. А потом задняя стена кузницы затряслась, часть крыши обрушилась, и из обломков появился дракон. Кузница оказалась чересчур мала для Гиларэбривна, рожденного из столь сильной скорби. Даже Верентенон был бы слишком тесен. Так же как Арион черпала силы из тех, кто находился в Агаве, Сури приняла на себя общее горе, и то, что родилось из этого горя, невозможно постичь разумом.

Через мгновение Гиларэбривн взмыл в ночное небо. Дракон внушал ужас и трепет: покрытое чешуей тело, огромные когти, изогнутая спина, зазубренный хвост, зубастая пасть и пара кожистых крыльев. «Этот получился еще больше, – подумала Роан, утирая слезы. – Гораздо больше, чем в прошлый раз». Гиларэбривн набрал высоту, заложил круг над Алон-Ристом, а потом нырнул вниз, на Кайп, выпустив когти, словно хищная птица, которых Роан много раз видела на реке. Обычно такие хищники взлетали, сжимая в когтях рыбу, а Гиларэбривн держал крышу Кайпа.

Он намного больше прежнего.

Сури сидела рядом с Рэйтом и Арион, оплакивая своих друзей.

Плакали все – Малькольм, Тресса, гномы и даже Дождь. Роан была удивлена. Ей казалось, дхерги не склонны смеяться или лить слезы. Они часто ругались, по крайней мере, Мороз и Потоп, – друг на друга и изредка на молот, плакать же – никогда.

Время будто замерло. Бóльшая часть кузницы превратилась в развалины, и Роан увидела двор, на котором стояли десятки фрэев. Залитые кровью эльфы, сжимающие мечи, щиты и копья, застыли от изумления. Но как только Гиларэбривн улетел, время возобновило бег.

Некогда тихий внутренний двор превратился в поле боя. Фрэи, облаченные в золотые панцири и синие плащи, сражались с людьми в серебряных доспехах. Звенела сталь. Щиты стукались друг о друга. Лилась кровь и пылал огонь. Малькольм доблестно шагнул вперед, сжимая копье. Гномы похватали молоты, и даже Тресса нашла себе оружие – железную кочергу, стоявшую рядом с горном.

Роан не шевельнулась. Она подсчитала приближающихся врагов: пятеро – трое слева и двое справа. Шестой смотрел в их сторону, сомневаясь, стоит ли жалкая горстка людей и гномов его внимания. Шансы на выживание равны нулю. Когда Малькольм неожиданно проткнул ближайшего к нему фрэя копьем, девушка пересмотрела свой расчет: шансы стремятся к нулю.