Тимур Рымжанов - Слуги ветра

— Можете забрать все, кроме одной.

— Да зачем они мне, я не игрок.

В ответ я протянул Наю мешочек со своими костями и велел разложить в коробочке. Камни заняли места каждый в своем углублении, и весь полный Арх словно засветился, просиял так, будто только что начищенное серебро.

Тром ждал нас на площади, сидел на каменных перилах, нагретых жарким летним солнцем. Старик прикрыл глаза и как бы прислушивался к тому, что происходит вокруг. Увидев меня и мальчишку, выходящих из ворот дворца, он вскочил со своего места и, чуть ссутулившись, побежал к нам.

— Капитаны булгальских кораблей подрядили всех своих плотников, чтобы те помогли нам починить корабль. У нас есть запасные паруса и снасти. Я не дождался твоего появления, мальчик мой, и сказал, чтобы Ханх устанавливал котел с камнями. У команды уже руки чешутся.

— Это хорошие новости, старик. Очень хорошие. Я опять говорил с нейфами. Най нашел последний солнечный знак, а отрешенные сказали мне, что с ним делать. Я должен отправится в пустыню и сиять печать с чертога богов. Открыть древнюю обитель и возвестить их приход.

— Это хорошая новость, но боюсь, что жрецы не потерпят, не поверят в новый приход богов. Будет война, будут смуты, новые беды.

— Что ты предлагаешь, Тром? Выбросить эти камни? Разбить их?

— Я не знаю, надо посоветоваться с остальными.

— Я сам скажу команде, что это будет очень опасное и рискованное путешествие. У нас не много золота, не много припасов, да и путь, судя по всему, не такой уж далекий. Если верны слова Орадана, то при попутном ветре мы долетим туда дней за пять-семь.

— А сам-то ты готов к такому путешествию?

— Следующей беседы с нейфами я могу и не выдержать. Или лоб себе разобью, или в бараний рог меня скрутит.

Иридин Гурымей лежал на полу мастерской. Руки его были связаны, ноги прикованы цепью к железному крюку, вбитому в каменные плиты. Отшельник Чурма стоял рядом, шлифуя камнем металлический шлем очень сложной, непривычной формы, словно головной убор а не боевой атрибут.

— Долго ты еще намерен держать меня в этой башне? — спросил Гурымей, стискивая зубы.

— А что тебя тревожит, Иридин. Ты воспользовался медным амулетом, знания о котором получил из моего дневника. Ты украл все мои записи, все мои расчеты и формулы. Я давно берег это место, эту древнюю башню. А ты оказался нерадивым учеником, жадным, несдержанным и жестоким. Если бы ты учился как следует, то знал бы точно, что указанное мной «безопасное место» упоминается и в других книгах. Амулет был рассчитан на то, чтобы я сам в случае опасности мог попасть сюда. Но это сделал ты, не поняв до конца весь замысел.

— На стороне Брамира были нейфы! Теперь я уверен, что он мог слышать древние знаки и слушал все подсказки.

— Таким образом ты пытаешься оправдаться передо мной. Думаешь, мне до этого есть какое-то дело. Ты бежал! Как трусливый заяц нырнул в нору. Вот и финал. Асур-Валад убил своего слюнявого братца Валадара. На место верховного жреца поставил твоего книжника Пеха, а твое княжество теперь часть королевских земель. Тебя больше не существует.

— Я вернусь! Я соберу войско.

— Против кого? — усмехнулся Чурма, откладывая точильный камень на верстак. — Восстанешь против целого королевства, где заслужил славу садиста и душегуба? Да тебя бесплатно почтут за честь зарезать даже шахтеры. Ты не оставил наследника, ты не позаботился о завещании, ты проиграл битву безродному бродяге, стоящему во главе голодранцев и черни. Ты сам пустое место. Нет, Гурымей, ты будешь сидеть в моей башне, пока я не решу, что ты мне надоел и не выкину тебя. Посмотрим, как ты выучил заклинания ветров, чтобы удержали тебя от падения.

— Издевайся надо мной сколько угодно! Я всегда знал, что ты сторонник учения о древних богах, паршивый еретик, которому место на плахе!

— Тем не менее я твой первый учитель. Я тот, кто позволил тебе своими грязными лапами прикоснуться к великим тайнам, к истинам, дарованным нам свыше. Ты просто чудовище, редчайший экземпляр отвратительной твари. Ты апогей всех мерзостей, которые только может заключать в себе человек, называющий себя жрецом! Ты в одном-единственном теле воплотил все человеческие пороки. Этому я тебя не учил. Я рассказывал тебе о пространстве и времени, о силах природы, о законах баланса. Выходит, что я лил воду в гнилую бочку. Ты своей грязной сущностью отравил все знания, что я тебе дал. Ты использовал их для того, чтобы тешить свои низменные амбиции, превращал людей в рабов, казнил, жег, убивал. Отвечать за все это буду я! Я перед богами! А ты, мой нерадивый ученик, передо мной. Для тебя найдется клетка в моем подземелье. Надежная, прочная. Ты будешь страдать от собственных порождений, от своих мыслей и желаний, от тех чудовищ, что ты сотворил. Я запечатаю твою клетку магией. Наложу самые крепкие печати, поставлю самых свирепых духов охранять тебя, чтобы они глумились над тобой и тешили свой лютый нрав.

— Тогда убей меня! — закричал Гурымей. — Убей и дело с концом!

— Это будет слишком просто и не интересно. Посиди пока здесь, а мне пора собираться в дорогу. Я должен встретиться с друзьями и осмотреться. Оставляю мастерскую в твое распоряжение, из башни тебе все равно некуда деться.

Сказав это, Чурма взмахнул тяжелым кузнечным молотом и разбил на две части одно из звеньев цепи, которыми маг был прикован к полу.

— Будь как дома, тебе придется привыкать к этой мастерской. Я просто уверен, что еще не закончил твое обучение, великий жрец.

Орадан всматривался в унылый пейзаж, вот уже мер сто, как он не покидал носовой надстройки держась за толстые канаты, удерживающие паруса высоко в небе. Мы летели очень низко, так низко, как только мог себе позволить это корабль.

Я впервые забрался так далеко в пустыню. Признаться честно, было немного страшно и непривычно. Раньше я слышал о ней как о мертвой земле, проклятом месте, где даже птицы не живут, но, скорее всего, эти слухи распускали сами пустынные волки, дабы отвадить любопытных от более детального изучения бескрайних просторов великой пустоши.

Хаджин и Корвель суетились у рулей, то и дело подтягивали какие-то снасти. У всех приспособлений на борту были свои собственные названия, но все они были на булгальском языке, и я так и не смог выучить их все.

— Держитесь вдоль этого сухого русла, — крикнул Орадан. — Я уже вижу знаки.

Невольно, просто из любопытства, я подошел к наемнику и взглянул на желтую равнину, тянущуюся под нами. Тщетной была попытка увидеть хоть какие-то признаки маяков или знаков, каких-то вешек и ориентиров. Только родившийся в пустыне мог заметить их.

— Что за знаки? — не удержался я от вопроса. — Я ничего не вижу.