Тимур Рымжанов - Слуги ветра

— Как скажешь, Чурма! — усмехнулся Алатур и подошел к Юргусу. Крепко обнял его и похлопал по плечу. — Рад видеть тебя дома, старик, давно мы не собирались вместе.

— Не подмазывайся, жулик! За столько тысяч лет не мог мне хоть раз поддаться! Ну хоть приличия ради, ведь я все-таки верховный бог!

— Верховный, не спорю, но играть ты не умеешь. — Алатур повернулся к нам и с улыбкой посмотрел на меня. — Тебя, наверное, даже Брамир обыграет, будь у него такая возможность.

— И где ты только нашел такого пройдоху! — чуть ли не выкрикнул Юргус и нагнулся ко мне, вглядываясь в лицо. — Не ожидал от тебя такой прыти!

Я похолодел от ужаса, в красках рисуя себе перспективу играть с богом, но как раз в этот момент Най обратился к богам, стоящим перед нами:

— Чурма, это тот самый отшельник, что жил в башне, храме восхождения.

— Он самый, — подтвердил Юргус с улыбкой и сел рядом с нами на ступеньки. — Только это не храм восхождения, не обелиск, как его многие называют, это просто моя мастерская, не более того.

Алатур, смотрящий на эту беседу, провел в воздухе рукой, согнулся, прикрыл лицо ладонями и развернулся на каблуках.

— Тром! — прохрипел я и не узнал собственный голос.

— Да, мой мальчик, старый плешивый бродяга, торговец кроликами и твой собутыльник.

— Да как же такое могло произойти?!

— Очень просто, мой друг, — ответил на вопрос Азар, выходя из-за спины Трома. — Юргус и Алатур играют в кости вот уже несколько тысяч лет подряд.

— Несколько тысяч чего?

— Лет, календарей, в вашем исчислении.

— Азар! А ты, а вы, что здесь делаешь? Ведь ты…

— Умер? Я Хат-Анаму, бог морей, и я тоже бессмертный. У нас с Нтией своя игра.

Слушая все это, я только схватился за голову — я был бессилен понять что-либо из всего происходящего.

— Пойми, Брамир, — прошептал Тром спокойно и тихо. — Быть богом очень скучно. Очень однообразно и уже через пять-семь тысяч лет надоедает до икоты. События повторяются, люди остаются прежними. Всегда одно и то же. Время от времени мы устраиваем себе игры, но и они, поверь, не самое веселое развлечение. Бросаем грешное человечество на произвол, потому что устаем от повторов. Мы создаем империи — они рушатся, сгнивают на корню. Мы утверждаем свой культ, всех вместе и каждого по отдельности, нас предают, за нас бьются насмерть. Мы даем людям знания — они превращают его в бич. Нам скучно, Брамир. Нам невыносимо скучно.

В какой-то момент мы поняли, что в ход человеческой истории нельзя вмешиваться. Нужно оставить все так как есть. Мы воспитали учеников, нефов. Очень талантливые были ученики, ко они смертны, они не смогли утвердить свои знания так, как это следовало сделать, не смогли передать. Их учение извратилось, превратилось в магию, стало использоваться во зло. В последние столетия своего существования нейфы молили о смерти. Они уже не могли удерживаться в человеческом теле.

— События повторяются, — подтвердил Юргус, тоже присаживаясь возле нас. — Первый раз это вызывает удивление, второй раз утверждает в мысли, что ты сделал верный вывод, в третий раз откровенно раздражает. Все последующие разы оставляет безучастным. Мы играли в кости, Брамир. Тром, он же Алатур, должен был собрать все знаки, которые я спрятал на континенте и оставил лишь подсказки. На этот раз ему потребовалось всего полторы тысячи лет, чтобы собрать все камни воедино и открыть город. Это происходит уже в пятый раз, если не ошибаюсь.

— В пятый раз, — кивнул головой Хат-Анаму, он же Азар. — И в пятый раз ты, Юргус, проигрываешь.

— Я уже сказал Алатуру, что теперь он будет прятать кости, а я собирать.

— А как же люди? — спросил Най с наивным детским выражением на лице. — Как же все мы?

— А вы — фигуры в нашей игре, — ухмыльнулся Юргус. — Темные и светлые, жадные и щедрые, жестокие и добрые. Вы фигуры, фишки. Как вы играете в азартные игры магическими знаками, так мы играем вами, вашими судьбами.

— Но ведь это очень жестоко!

— Жестоко? — удивился Алатур в облике знакомого краснобая Трома. — Жестоко было бы оставить тебя, мой мальчик, умирать в клетке работорговца, что несомненно произошло бы. Жестоко было бы оставить несчастного юнца Вельгора, человека непорочного, чистого как горный родник, одного в бескрайней пустыне, на растерзание волкам. Множить зло и оставлять у власти садиста Гурымея, который уже к середине лета планировал утопить королевский двор Валадара в крови. Вот что такое жестокость. С одной стороны, нам наплевать, с другой — у нас есть собственное понятие справедливости. Одно-единственное наше вмешательство, протянутая рука помощи, влечет за собой череду сложных, порой очень запутанных последствий и событий. И коль скоро мы сделали первый шаг, то должны завершить дело. Это и есть игра.

Мы можем воздвигнуть и утвердить империю, можем одарить человечество знаниями и мудростью, но стоит отвлечься хоть на столетие, как они тут же начинают резать друг друга за одну-единственную букву в алфавите, в имени бога, в названии города. Вот это будет жестоко! Мы видим то, что суждено людям. Мы читаем звезды как открытую книгу, и мы стараемся помочь человечеству. Да со стороны это напоминает азартную игру. Мы плетем свои расклады, мы закручиваем лихие интриги, стираем с лица земли государства, но и возводим новые. Мы ведем за собой людей. Прячемся под масками из сотен лиц. Мы — нищие и короли, жрецы и маги, герои и трусы. Так мы утверждаем свою власть, свою заботу.

Сидеть в этих стенах и вещать человечеству прописные истины — пройденный этап. Пробовали — скучно. Являться в храмы, оживляя статуи, воздвигнутые в нашу честь? Надоело до икоты. Слепая вера в нас порождает фанатиков. Неверие в нас — хаос и раздор. Порой решения даются непросто. Убить червя, но накормить птенца вывалившегося из гнезда, сохранить жизнь червяку, но позволить птахе погибнуть? Что станет верным решением? Кто-то скажет — судьба, рок, так суждено. Тогда зачем нужны мы, коль стали свидетелями? Кто-то должен принять решение, помочь или остаться безучастным. Так было всегда и так будет.

— А как вы узнаете, кем можно играть, оставить в живых ил убить, а кто лишний, ненужный, — не унимался Най, который, похоже, быстрее привык к обстановке, чем мы все.

— Нам подсказывают звезды. Мы знаем многое наперед. Оцениваем масштабы гораздо большие, чем слабое человеческое сознание, и то, что с нашей стороны сейчас, в данный момент, кажется жестокостью, потом превращается во благо. Мы видим тех, кто может оказать влияние на ход истории. Поддерживаем, если считаем необходимым, или уничтожаем, результаты таких явлений уже пережиты нами в прошлом. Хат-Анаму, наш весельчак Азар, много тысяч лет назад изобрел магические камни, которые поднимали корабли в небо. Он кардинально изменил ход истории. Благодаря его изобретению были освоены дальние земли, непригодные для жизни, пустынные и холодные. Как, по-твоему, Най, это хорошо?