Майкл Суэнвик - Мать железного дракона

Подавив гнев, Кейтлин резко кивнула.

— Что будет с тобой — не важно, — продолжала Сирше. — Но мы — первое поколение женщин-пилотов, и к нам предъявляют более высокие требования, чем к мужчинам. Из-за твоей эгоистичной похоти осудят всех нас.

— Я ничего такого не делала.

— Против тебя свидетельствовал твой собственный дракон. Я своими глазами видела протокол.

— Я отказываюсь этому верить.

Сирше поднесла палец к пламени свечи. Лицо у нее напряглось — она старалась не морщиться. Потом подняла палец — на коже не осталось ни ожогов, ни волдырей.

— Все еще сомневаешься?

— Если Семь тысяч семьсот восьмая свидетельствовала против меня, она солгала.

— Драконы не лгут.

— Они могут лгать.

— Но не лгут. Слишком горды.

Это была правда, и все присутствующие об этом знали. Кому еще знать, как не им?

— Послушайте, — сказала Кейтлин, — не знаю, почему моя кляча солгала. Знаю лишь, что она странно себя вела на обратном пути, когда мы пролетели через Врата Сна. До этого все было в норме. Как бы, во имя Таящегося-Внутри, я вообще смогла взлететь, будь я порчена? И с кем бы я это сделала прямо в полете?

По ряду сидевших летчиц пролетел шепоток. Это тоже была правда, и они тоже это знали.

— Логично, — сказала Эшлин.

Вид у Сирше сделался такой, будто она вот-вот начнет плеваться.

— Нет, не логично. На ней скверна, я это едва ли не носом чую!

От Сирше исходила такая жаркая уверенность, что некоторые летчицы закивали. И Кейтлин поняла, что именно так и будет проходить настоящий суд. Все приведенные ею свидетельства не примут во внимание. Обвинение против нее будут повторять снова и снова, пока наконец оно не превратится в нечто действительно чудовищное. Ей не позволят опровергнуть ничего из того, что якобы заявила 7708-я. Виновна она или нет — ни для Сирше, ни для Брианны, ни для кого-либо другого не имело ровно никакого значения.

Зато имело для нее самой.

— Сорвите с меня одежду, сдерите кожу, снимите плоть с костей, смелите кости в муку — вы не найдете ни следа порчености.

Кейтлин вытянула руку над пламенем свечи и едва не вскрикнула от боли, но ее ладонь не дрогнула.

— Ты заморозила пламя колдовским словом, — заявила Сирше. — Я видела, как шевельнулись твои губы.

Рука болела нестерпимо. Но Кейтлин медленно сдвинула ее — так, чтобы пламя лизнуло запястье. Загорелся рукав парадной формы, огонь побежал вверх и едва не перескочил на волосы, но Кейтлин успела сбить его второй рукой.

— Вот, — сказала она, подняв невредимую руку в обуглившемся рукаве. — Вот вам доказательство.

— Да как ты смеешь! — Сирше ударила ее по лицу с такой силой, что Кейтлин стукнулась головой о стену; Кейтлин ошеломленно поднесла ладонь к щеке — щека моментально онемела, хотя голова горела от боли. — Не знаю, как ты провернула этот свой фокус. Но клянусь перед Богиней, второй раз тебе это сделать не удастся. Ты никого из нас не провела. Никого! — Она оглянулась. — Я права?

Все молчали.

В конце концов Брианна неохотно сказала:

— Наш вердикт: не доказано. — Она стянула с глаз повязку и принялась мыться в тазике с мыльной водой, который поднесла Мейв.

Таким образом, судьбу Кейтлин предоставили решать официальному суду. А ей теперь нужен был новый мундир. Хотя остальные по-прежнему Кейтлин сторонились, ей позволили дождаться суда целой и невредимой.

Подразумевалось, что там всю работу сделают за них.

В ту ночь Кейтлин не плакала. Не доставит она этим тварям такой радости. Уже засыпая, она услышала голос Кролика:

— Что на тебе сейчас надето?

— Лежу в кровати, пытаюсь заснуть, так что ничего не надето. Если хочешь, могу встать и натянуть какое-нибудь белье. Но тут темно, так что за цвет не поручусь.

Кролик ненадолго умолк, а потом сказал:

— Это должен был быть я.

— Ты о чем?

— Я бы себя осквернил ради тебя. Что бы ты там ни делала, я бы делал это лучше, дольше, яростней, развратней и с большей любовью, чем тот, с кем ты это делала.

— А твоя карьера…

— Плевать.

— Послушай, Кролик, очень мило с твоей стороны, что ты пытаешься меня ободрить. Но я-то тебя знаю.

— Нет. Не знаешь. — Чуть помолчав, Кролик добавил: — Я слышал, ты намерена биться. Не доверяй своему адвокату.

— Ну наконец-то, — с грустью отозвалась Кейтлин, — хоть что-то, что мне и так уже известно.

По пути на встречу с адвокатом Кейтлин заметила Аурванга Друмлина, выходившего из гарнизонной лавки с блоком «Честерфильда» под мышкой. Гном поднял голову, увидел ее, развернулся и юркнул обратно в лавку, чтобы не пришлось отдавать честь. Кейтлин поняла, что ни единая живая душа на базе не верит в ее невиновность, и ее охватила невыразимая печаль.

— Дурные вести, — сообщила лейтенант Антея, когда Кейтлин села.

— Все стало еще хуже? Не представляю, как такое возможно.

— Вам предъявили обвинение в убийстве лорда Сан-Мерси.

— Но это же просто нелепо. Мой отец умер своей смертью.

— Может, так, а может, и нет. Но речь не о нем. Вас будут судить за убийство вашего брата. Я имею в виду, кровного. Где-то тут у меня записано имя.

— Что?

— А! Вот оно. Лорд Финголфинрод, предполагаемый глава Дома Сан-Мерси.

Кейтлин будто со всей силы шибанули в висок. Она сказала, осторожно подбирая слова:

— Здесь какая-то ошибка.

— Никакой ошибки нет. — Лейтенант Антея вытащила из папки лист бумаги. — Это письменные показания, данные под присягой Вдовствующей Дамой Сан-Мерси, она свидетельствует, что видела, как вы совершили это преступление.

— Матушка! — Кейтлин с такой силой сжала зубы, что заныли мышцы на лице, а потом сделала глубокий вдох. — До такой низости даже она еще не опускалась. Едва ли я могла предположить подобное. — Она резко повернулась к Антее. — Мой брат жив. Мы можем его найти.

Лейтенант Антея молчала.

— Что мы предпримем? С чего начнем?

Юристка пожала плечами.

— Боги вас подери! Вы же мой адвокат — вы должны доказать мою невиновность.

— Нет, я должна устроить все так, чтобы дело разрешилось наиболее благоприятным для вас образом. Почувствуйте разницу. Есть и хорошая новость: если вы признаете себя виновной в убийстве, я смогу снять обвинения в порчености.

— Я что — радоваться должна?

— Умрете как достойный офицер Драконьего Корпуса Ее Отсутствующего Величества. Хоть что-то.

Позади за письменным столом лейтенанта на полочке стоял электрический чайник. Антея положила в чашку чайный пакетик, налила кипяток, добавила молоко и сахарозаменитель и вручила чашку Кейтлин.

— Вы пережили шок. Попейте. Переварите услышанное. А пока несколько минут побеседуем о пустяках.

Лейтенант Антея встала и, сцепив лапы за спиной, подошла к окну.

— В вашем досье значится, что вы водите мотоцикл, — заметила она. — Я тоже. Видите — на улице стоит «кавасаки-фудзин» [33]? Это мой.