Амели Вэнь Чжао - Кровавая наследница [litres]

– Я говорю правду, Кольст принцесса, – шептал Тециев, по щеке его катилась слеза. – А что делать с правдой – решать вам.

Ана швырнула его на землю. Она отвернулась, ее трясло и на глаза наворачивались слезы, превращая все вокруг в размытое пятно. Тециев продолжал свой рассказ, который увлекал за собой Ану, как мутные воды бурной реки.

– Я ушел от Морганьи, когда умерла Катерьянна, – голос Тециева дрогнул, и Ана закрыла глаза.

Она пыталась сопоставить его историю с реальными фактами, которые знала сама. Вместе она сшивала части изорванного гобелена, внутри которого скрывалась правда.

– Я скрывался несколько лет, но она снова меня нашла. В этот раз она забрала мой разум.

Мы сами должны уметь постоять за себя, говорила Морганья.

– За время, что я ее не видел, ее сила возросла. Вы с братом уже почти достигли совершеннолетия, и у Морганьи не оставалось времени. Она сделала меня узником собственного разума на год и заставила готовить яд для императора. Идея подставить и обвинить во всем вас пришла ей в голову в тот вечер, когда мы должны были дать ему последнюю дозу.

Ана знала слишком хорошо, что последовало за этим. В своей голове она переживала эту ночь тысячи раз – ночь, что изменила ее жизнь навсегда.

– Я давал императору последнюю дозу, когда вы ворвались в спальню и сковали мою кровь, – голос Тециева изменился, как будто он наконец поднял голову. – Своей силой родства вы разрушили оковы Морганьи. Сами того не осознавая, вы спасли меня.

Лунный свет. Силуэт алхимика на фоне открытого окна. Плачь, тихий, как дуновение ветра. Серебряный божекруг у него на груди.

Ана повернулась к нему лицом. В водовороте мыслей, она цеплялась за одну фразу.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что я разрушила оковы Морганьи?

Тециев поднял на нее глаза. Он сидел на земле, сгорбившийся и сломленный. Белый плащ его был выпачкан в грязи.

– Морганья сильна, но она уязвима. Она может контролировать лишь один разум в конкретный момент времени. И ее контроль можно разрушить. Когда вы применили ко мне силу родства, она вытеснила силу родства Морганьи. Вы разрушили ее контроль над моим разумом; вы спасли меня, сделав меня недосягаемым для Морганьи, и в последующие после убийства месяцы я оставался собой.

Ана смотрела в его полное сожаления лицо, и ее гнев сменился холодной злобой.

– И ты сбежал.

Он опустил голову ниже.

– Я трус, Кольст принцесса. Это я не боюсь признать.

Шестеренки в голове Аны вращались, сквозь хаос ее гнева пробивалась ясность.

Тециев вел речь о заговоре, которой существовал десятилетие и во главе которого стоял не кто иной, как тетя Аны. И она была в одном шаге от успеха.

Ане нужно было возвращаться в Сальсков с Тециевым. Рассказать все Императорскому суду. Посадить Морганью в тюрьму. Спасти Луку. А потом вместе с Юрием они начнут раскручивать в обратную сторону механизмы громадной машины, которая позволяла империи процветать за счет угнетения аффинитов.

Но прежде всего ей нужно было спасти жизнь брата.

– Противоядие, – сказала Ана. – Ты должен приготовить противоядие.

– Оно существует, – сказал Тециев, и ноги у Аны чуть не подогнулись от облегчения… – Я сделал его на случай, если дегустаторы начнут тяжело болеть. Оно находится в дворцовой аптеке вместе с ядом.

Противоядие существовало, Лука будет жить.

– Вы должны меня выслушать, Кольст принцесса, – нарушил тишину Тециев. – На своем пути вы встретите больше врагов, чем ожидаете. Морганья стала союзником Аларика Керлана и Ордена ландыша. Он заключил с ней сделку и пообещал, что положит конец рабскому труду аффинитов, как только она займет трон. А взамен она отправит его завоевывать Брегон.

– Я втерся в доверие к Керлану, – продолжал Тециев. – Все эти годы я служил ему издалека. Почти четыре луны назад Керлан послал своего заместителя убить твоего брата.

Кровь Аны застыла в венах.

– Я помешал ему; я предупредил имперские патрули. Они арестовали того человека и бросили его в тюрьму. Но я слышал, что он снова на свободе. И этой ночью он здесь.

Тециев неуверенно усмехнулся.

– Как же забавно порой боги играют судьбами людей, Кольст принцесса. Если бы вы не нашли меня сегодня, я бы покончил с собой. Я не могу больше жить среди обмана и лжи, постоянно озираться и хранить под подушкой яд.

Его голос звучал откуда-то издалека. В ушах Аны стоял шум, и она внезапно вернулась в избу в северной тайге. Напротив нее стоял улыбающийся волчьим оскалом Рамсон.

Чего ты хочешь?

Отомстить. Я планирую уничтожить своих врагов, одного за одним, и вернуть свое положение и то, что принадлежит мне по праву.

Декорации сменились, и она очутилась в доме Шамиры, в комнате, утопающей в дурманящей теплоте и благовониях. Она вспомнила, как перевернула руку Рамсона и мельком увидела татуировку с цветком у него на запястье. Это был ландыш.

Орден Ландыша.

И все сложилось воедино. До сих пор она словно бродила в густом тумане, пытаясь что-то отыскать… и вдруг оно само возникло перед ней.

Рамсон все это время работал на Керлана. А Керлан был союзником Морганьи.

Глаза жгли слезы. Она подумала о Рамсоне, о том, как он смотрел на нее сквозь падающий снег, о его глазах, ясных глазах мальчишки.

Это было всего лишь ролью, все до последней секунды. Каждая частица этого человека была пронизана ложью. И она ему поверила.

Но теперь не было времени жалеть себя.

Ана подняла взгляд на алхимика. Говорить было не о чем, все части головоломки встали на свои места.

– Я возвращаюсь в Сальсков, чтобы остановить Морганью, – сказала она, – и ты поедешь со мной.

Тециев вытер пот со лба.

– Меня казнят за государственную измену, – прошептал он.

– Я помилую тебя, если ты мне поможешь.

Ей было трудно произносить эти слова, после того как она целый год ждала шанса увидеть смерть алхимика. Но она была не просто Аной, напуганной девочкой, которая брела по северной тайге и больше всего на свете хотела вернуться домой к своей семье.

Она была Анастасией Михайловой, кронпринцессой Кирилии, и судьба ее империи зависела от нее.

Тециев подполз к ней, слезы стекали по его щекам и оставляли мокрые следы. Он припал к подолу ее платья и начал его целовать.

– Спасибо вам, Кольст принцесса, – плакал он. – Добрая, хорошая, милосердная…

Ана вырвала юбки из его рук.

– Ничего подобного, – сказала она. – Я помилую тебя лишь потому, что твоя жизнь для меня не имеет ценности. Но если ты еще раз совершишь хоть одну ошибку, я не раздумывая тебя убью.

Ана в отвращении отвернулась от него и достала карманные часы Рамсона. Ей очень хотелось бросить их в стену и посмотреть, как они разобьются на части.