Амели Вэнь Чжао - Кровавая наследница [litres]

– Здесь, – прошептал он и толкнул ее. Тишину пронзил резкий звон. Рамсон закрыл уши руками, но, казалось, звук повлек за собой цепную реакцию. Он услышал приглушенный перезвон далеких колокольчиков. Сигнал тревоги смешивался с какофонией голосов. Иона кричал на него, тянул за руку, но ноги Рамсона подкосились, и он сел на пол, сбитый с толку и парализованный страхом.

Послышался топот шагов, эхом разносящийся по коридорам, и за ними показался свет факела.

– Рамсон! – позвал Иона и отчаянным рывком поднял друга на ноги. Они побежали в противоположную сторону от света, обратно к запасному выходу…

Перед ними сверкнул свет – патрульный вышел из-за угла. Он подал сигнал, и к нему присоединился второй солдат. При виде Рамсона и Ионы он зарядил свой лук и прицелился.

– Стоять!

Рамсона так сильно трясло, что его колени бились друг о друга.

– Руки вверх!

Краем глаза Рамсон видел, как Иона послушно подчиняется приказу.

– Постойте, мы кадеты из Блу Форта, – сказал он. – Мы потерялись…

– И оказались на охраняемом объекте? – раздался голос за их спиной, от которого волосы на затылке Рамсона встали дыбом. Одолеваемый страхом, он повернулся.

За ним стоял Роран Фарральд, одетый в простую серую тунику. Его лицо было спокойным, как поверхность воды в озере в безветренную погоду. Но Рамсон никогда еще не видел такой злости в глазах отца – они потемнели и приобрели цвет грозовых облаков или воды в полночь. Они, казалось, дрожали, когда смотрели на Рамсона.

– Адмирал Фарральд.

Патрульные в знак уважения склонили головы, но лучник продолжал держать на прицеле Иону и Рамсона.

– Какого черты вы здесь делаете? – голос Рорана Фарральда был хлестким, как кнут.

Прежде чем Рамсон успел ответить, послышался стук шагов; из-за угла вышло четверо или пятеро человек, и Рамсон узнал в них почетных офицеров морского флота. Среди них был командующий Даллон.

– Что здесь происходит? – спросил офицер с седыми волосами.

Глаза Рорана Фарральда полыхали, когда он делал шаг вперед. Он переводил взгляд с Рамсона на Иону, пока не остановился на своем сыне.

– Вы обвиняетесь в незаконном вторжении на территорию государственного объекта. Известно ли вам, что подобный поступок карается смертью?

Рамсону казалось, что его сейчас вырвет. Смертью. Он изучал брегонские законы, но не подозревал, что однажды они будут применены против них. Безусловно, они касались обычных людей, но… но не кадетов академии Блу Форт.

Угольно-черные глаза отца все еще смотрели на него.

– Это была твоя идея, мальчик?

Рамсон попытался что-то сказать, но от страха у него сдавило горло. Он несколько раз открывал и закрывал рот, не издавая никаких звуков. Послышались еще шаги; прибыло больше патрульных, больше морских офицеров в пижамах.

– Это была моя идея.

Рамсон резко повернул голову к другу. Иона стоял в дверном проеме, отбрасывая длинную тень в пространство за полуоткрытой дверью. Лицо его было бледным, а черные глаза блестели в свете факела.

– Я хотел украсть лекарство, – продолжил Иона. Слова правды рвались из груди Рамсона.

Но им противостоял инстинктивный страх, который не давал ему двинуться с места.

– Зачем? – спросил седовласый офицер.

Никто, кроме Рамсона, не заметил секундного замешательства Ионы.

– Я продаю его в городе. Люди за него отдают большие деньги. Я предложил Рамсону присоединиться ко мне. Он бы стал отличным партнером.

В рядах офицеров поднялся шум.

– Это организованная преступность! – кричал седовласый. – Нельзя отпускать этих молодых людей!

Пока офицеры продолжали возмущаться, один человек стоял молча. На лице Рорана Фарральда появилось странное выражение… триумфа.

– Довольно, – громогласно заявил он. – Лучник, стреляй!

– Нет!

Тихий и робкий крик сорвался с губ Рамсона и утонул в общем шуме. Он протянул руку, отталкивая и заслоняя собой Иону, чтобы защитить его.

– Отпусти моего сына, – кричал Роран, но у Рамсона подкосились колени, и он, тяжело дыша, ухватился за Иону. В ушах звенели колокольчики, сверля его мозг.

– Отец, – молил Рамсон. – Прошу…

– Отпусти моего сына! – вновь проревел Роран.

– Я не трогаю его! – кричал Иона.

– Стража! – взвыл Роран.

Все произошло очень быстро. Рамсон видел, как лучник туго натянул тетиву. Когда он ее отпустил, в воздухе сверкнул наконечник стрелы, изящно рассекая свет. Годы спустя Рамсон не мог объяснить, почему он поступил именно так. Он хотел быть храбрым, самоотверженным, как Иона, – но оказалось, что до мозга костей он был трусом и эгоистом.

Рамсон присел.

Над ним послышался тихий влажный звук, как будто нож разрезал яблоко. Иона негромко ахнул и медленно, бесшумно упал, как последний листик с ветки ольхи.

Рамсон смутно помнил, что происходило дальше. Кто-то кричал. Он опустился на колени, подполз к Ионе и стал трясти его за плечи, уверенный, что друг откроет глаза и засмеется, потому что ему удалось всех одурачить.

Рамсон не сразу понял, что кричал он сам. Иона лежал неподвижно, и его тело безвольно тряслось, как кукольное, под натиском Рамсона. Единственное, что Рамсон видел в тот момент, – беспросветно черные глаза друга, широко распахнутые от удивления, его темные волосы, разбросанные по полу, как перья ворона. Это не имело смысла – Иона, лежащий на полу, кровь, беззвучно собирающаяся в лужи, древко стрелы, торчащее из его груди. Всего несколько секунд назад он был жив, кричал.

Рамсон не забыл эту сцену, она была высечена в его памяти. Его отец и остальные офицеры мрачно перешептывались, а его утащили стражники. Луна была невозможно яркой, в ветвях ольхи завывал ветер и хлестал его по лицу.

Его отвели в комнату, которая казалась ему и знакомой, и незнакомой одновременно. Темно-бордовые стены были увешаны портретами счастливого семейства. Младшая дочка смеялась, ее золотисто-каштановые локоны сияли. Рабочий стол из вишни был чистым и холодным на ощупь. Все в комнате было дотошно организовано, прибрано и лишено тепла.

Кабинет его отца.

Дверь захлопнулась. В руки Рамсона вложили кружку с чем-то теплым и пахучим.

– Шокодал с бренди, – произнес прохладный баритон Рорана Фарральда. – Пей.

Рамсон склонился над чашкой, и его вырвало.

– Ты бесхребетный, – услышал он комментарий отца. – Ты собираешься блевать всякий раз, когда увидишь смерть человека?

– Почему я еще жив? – шепотом спросил Рамсон.

– Сирота признался. Он тобой манипулировал. Тебя накажут, но основная вина лежит на нем. И с ним поступили, как того требовал закон.

– Закон…

Руки Рамсона тряслись, и он поднял взгляд на отца.

– Я собирался украсть лекарство, – прошептал он. – Я говорил тебе, что моя мать больна.