Лин Рина - Книжные хроники Анимант Крамб [litres]

Они были одеты в темные плащи, высокие цилиндры и громко смеялись. Но когда Рейчел увидела их, она испуганно наклонила голову.

Я заметила это, потому что стояла рядом с ней, и дрожь ее тела заставила ее прижаться ко мне.

Не прошло и минуты, как мужчины тоже бросили на нас пристальный взгляд, и один из них задержался взглядом на Рейчел.

– Эй, смотрите, разве это не дочь глупого жида? – крикнул он гораздо громче, чем было бы прилично, и остальные тоже посмотрели на нее.

– Да, ты прав, – ответил ему другой, и Рейчел рядом со мной становилась все меньше, но все же старалась не обращать на них внимания.

Ее взгляд снова и снова переходил на мою мать, которая слегка раздраженно оглядывала мужчин, но, казалось, не понимала, что здесь только что произошло.

Но я совершенно точно это знала. Они знали, что Рейчел еврейка, и публично высмеивали ее. И это было не только невежливо, но и довольно подло.

Они подошли вплотную к нам, и один даже наклонился в нашу сторону.

– Хеп-хеп, – произнес он, и я машинально подняла руку.

Быстрым движением я ударила молодого парня по затылку, это заставило его испуганно отпрянуть назад, едва не потеряв шляпу. Распахнутыми глазами он уставился на меня, в ужасе, не в силах понять, что я на самом деле осмелилась обращаться с ним так грубо.

Но меня это мало волновало, и, хотя я в состоянии аффекта не обдумывала свой поступок должным образом, я не чувствовала никаких угрызений совести. Вероятно, Элиза оказала на меня большее влияние, чем я предполагала до сих пор.

– Убирайся отсюда, – прошипела я, подняла голову так, что чуть не столкнулась с ним, и сурово уставилась на него.

Он ничего не сказал на это, только огляделся по сторонам, не заметил ли это кто-нибудь еще, кроме его товарищей, а затем быстрым шагом ушел прочь.

Только когда я убедилась, что они не вернутся, я перестала смотреть им вслед и снова повернулась к бедной Рейчел, которая смотрела в землю с алым лицом и моргала слишком часто, чтобы не заплакать.

Я вздохнула про себя и в то же время не знала, куда деть свой внутренний гнев. Почему некоторые люди такие идиоты? Конечно, я была последней, кто мог бы сказать, что всегда ведет себя правильно, но я никогда не позволила бы себе поддаться такому отвратительному поведению.

– Все хорошо, Рейчел? – спросила я, коснувшись ее руки.

Она осторожно подняла голову, продолжая моргать, чтобы прогнать слезы, и утвердительно кивнула.

– Я, эмм, да… – пробормотала она, когда моя мать обвила ее талию рукой.

– Нам стоит сначала выпить чай, – сказала она заботливым тоном, с которым могли говорить только матери. – Он успокаивает нервы, – добавила она, посмотрела на приближающиеся кареты и повела Рейчел за собой через улицу.

Я последовала за ними, восхищаясь преданной готовностью матери помочь. Скорее всего она не понимала, что только что произошло. Но она не задавала вопросы, а вместо этого заботилась о состоянии Рейчел.

Мы зашли в довольно большую чайную. Внутри нас встретили тепло, молодая дама проводила нас за маленький столик в одной из задних ниш. Из большого окна в скрытом углу открывался вид на заснеженный парк.

Мы заказали три кружки чая и три куска пирога, сняли пальто и только потом успокоились.

Лицо Рейчел снова обрело естественный цвет, и мама громко говорила о мелочах, чтобы отвлечь ее.

Чай подали быстро, так как из-за количества снега на улице не так уж много людей решилось выйти из своих домов, и было много свободных мест.

Горячий напиток был замечательным, а пирог – еще лучше. Мы только что говорили о погоде последних дней, как Рейчел вдруг извинилась, сказав, что отойдет ненадолго, чтобы освежиться.

Мы отпустили ее, улыбнулись ей вслед, но едва она скрылась за углом, мамин веселый маскарад исчез. Беспокойство проступило на ее лице, и она вопросительно посмотрела на меня.

– Так что это было? Почему эти мужчины вели себя так плохо? – поинтересовалась она у меня, и я была удивлена этой быстрой сменой чувств. Я не ожидала от матери того, что она серьезно отнесется к этому делу, и только ради любви к Рейчел делала веселое лицо.

– Они смеялись над Рейчел, – объяснила я, хотя могла представить, что это не могло ускользнуть от внимания и моей матери.

– Но почему они это сделали? – в полном ужасе спросила она и бросила взгляд в сторону, где исчезла Рейчел. Она наморщила лоб, задумалась, и я решила, что настал момент истины.

Потому что было очевидно, что моей матери нравилась Рейчел, и я должна была использовать это, прежде чем ее собственные соображения могли пойти по ложному следу.

– Потому что она еврейка, мама, – все же рассказала я и увидела, как расширились ее глаза. – Но нет никаких причин для беспокойства, – бросила я, пытаясь звучать совершенно спокойно и свободно от предрассудков. Потому что я не могла себе представить, чтобы моя мать обладала какими-то глубокими знаниями о евреях. Скорее всего она просто знала, о чем говорили другие.

– О, – произнесла она, и, поморщившись, скрестила на груди руки. – Но разве не евреи распяли Иисуса? – спросила она, и это было именно то, чего я ожидала от предубеждения.

Я обхватила пальцами чашку чая.

– Да, – подтвердила я, но не оставила это просто так. – И Иисус был евреем. И святой Петр был евреем, и многие другие тоже. – Я сделала глоток чая, чтобы сообщить маме, что эта тема не должна быть такой деликатной, как обычно. Конечно, это было не так, но это никому не помогло бы, если бы она напряглась из-за такого.

– А люди, которые вырезали миллионы людей во время крестовых походов под предлогом миссионерского послания на Ближнем Востоке, были христианами, – сообщила я, понимая, что даже моя мать ничего не может ответить на этот счет. – Люди делают плохие вещи, но это не имеет ничего общего с их религиозными воззрениями, а только с тем, что они люди.

Я смотрела на нее, ожидая, что она согласится или опровергнет, и в это время держалась за свою чашку, хотя внешне все еще пыталась произвести впечатление невозмутимости.

Мама пару раз моргнула, а потом нерешительно кивнула.

– Ты должна это знать, – сказала она, и я вздохнула с облегчением. – Потому что если не ты, то кто? – призналась она. Это заставило меня улыбнуться, потому что она действительно начала ценить мою начитанность.

А может быть, и просто потому, что я, наконец, использовала знания для полезных вещей, а не только для себя одной, сидя за книгой в углу и не замечая весь остальной мир.

Краем глаза я заметила какое-то движение и подняла голову. Рейчел вернулась. Как раз в нужный момент.

– Посмотри на нее, – сказала я, указывая подбородком в сторону Рейчел. – Ты думаешь, она способна распять Иисуса? – прошептала я ей, и мама взглянула на Рейчел с примирительной улыбкой.