Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

Около полудня мы вернулись, как и договаривались, в Дом Сотни Фонтанов. Художник появился и снова ушёл: один из деликатных молодых людей нашёл его для нас.

Рисунки, которые он нарисовал, покрывали большую часть стены комнаты отдыха.

— Они из ваших воспоминаний? — спросил я Зокору.

Рисунок, который я прямо сейчас разглядывал, показывал старика. Он стоял на входе в палатку, натянув на голову капюшон. Его лицо находилось в тени, но всё же был ясно виден отмеченный морщинами лик с орлиным носом, кустистыми бровями, глубоко посаженными глазами и высокими скулами. Борода была аккуратно подстрижена. Правое ухо капюшон не скрывал, в нём висела серьга — змея, кусающая себя за хвост. В его открытом вороте была видна грубая кольчуга, а выражение лица казалось расчётливым.

— Да, — сказала Зокора. — Художник был хорошим, он понимал с первого слова, что я хотела ему сказать, и мне не пришлось повторять много раз. Этот был главным в отряде, который, скорее всего, напал на группу, путешествующую вместе с Мариной.

— Скорее всего? — я удивлённо посмотрел на Зокору. — Я думал, что мы в этом уверены. Мы нашли разрушенный лагерь, когда шли по их следам.

— Да. Но полной уверенности нет, — она указала на другой рисунок, на нём была изображена молодая женщина. Перспектива, показывающая её, была со спины и немного с угла, но я думал, что узнал её. — Это Марина? — спросила Зокора.

Я изучил рисунок и кивнул.

— Я тоже так думаю. Но я толком её не разглядела. Не видела с лучшей перспективы. Это может быть она, а может и нет.

— Почему вы уделяете этому так много внимания?

Она склонила голову и посмотрела на меня.

— Я научилась тому, что важно разделять между тем, что знаешь и между тем, что подозреваешь. Мы не видели нападения, поэтому мы подозреваем.

— Но вы видели следы. Как ещё их можно было бы объяснить?

— На поверхности земли я не особо хороший следопыт, — ответила она.

— Зато я, — сказал Варош. — Это были они. Я готов поклясться Бороном, что это были они.

— Этого мне достаточно, — сказал я и снова принялся изучать рисунок, задаваясь вопросом, видел ли я уже где-то этого мужчину.

— Вот этого будет легко найти, — заметил Варош.

Он стоял перед рисунком мужчины, подбородок которого был когда-то повреждён ударом меча. Казалось, будто за подбородок его укусила хищная кошка. Я был с ним согласен, этот шрам было не просто спутать.

— Сегодня вечером нас пригласили во дворец. Мы отдадим рисунки эмиру, у него намного больше возможностей найти людей, чем у нас. Может, и сама Марина знает больше.

— Когда мы возвращались обратно в Газалабад, я расспросил её, — сказал Варош. — Она помнила нападение, но не путешествие к лагерю работорговцев.

— Если она узнает в одном из них злоумышленника, тогда мы обретём уверенность, — сказал я.

— Давайте посмотрим на дом, — предложила Зокора. — По дороге туда я хочу продать свои камни.

— Какие камни… ах, да.

Когда я впервые встретил тёмную эльфийку, она направлялась в Колден, чтобы продать необработанные алмазы, но ей тоже пришлось искать защиту от метели на постоялом дворе «Молот». С тех пор произошло так много всего, что я совсем об этом забыл.

Казалось, интерес Армина пробудился. С тех пор, как мы вошли во дворец, он выглядел подавленным. Но теперь он напомнил мне охотничью собаку, взявшую след.

— Эссэра, Тёмный Ночной Цветок… вы разрешите мне бросить взгляд на камни? — осторожно спросил он.

Зокора приподняла вверх бровь, несколько мгновений разглядывая циркача, затем бросила ему мешочек.

Армин открыл мешочек и опустошил его в свою ладонь. Его глаза расширились. Один камень он сунул в рот, снова выплюнул и поднёс к свету солнца, лучи которого проникали через открытую крышу внутреннего двора. Он медленно положил его в мешочек, а остальные камни тоже осторожно высыпал обратно.

— Эссэра, эти камни… они великолепны, — благоговейно сказал Армин. Он держал мешочек в руке, затем снова посмотрел на Зокору, которая всё ещё внимательно наблюдала за ним. — Эссэра… я… Позвольте мне продать камни. У вас нет ни навыков, ни терпения для такой сделки, к тому же вы не знаете нужных вам людей.

— Значит ты знаешь, сколько они стоят, — заметила тёмная эльфийка. — Скажи мне цену, которую сможешь получить.

— Госпожа, эти камни, возможно, в них есть скрытые дефекты, но если нет… они будут стоить от сорока до пятидесяти золотых монет.

Янош закашлял.

— Что? — выкрикнул он. — Так много?

— Да, — подтвердил Армин. — Некоторые из них даже больше.

— Вы имеете в виду… каждый из них? — спросил ошеломлённо широкоплечий мужчина.

— Огранённые — ещё намного дороже, — Армин обратился к тёмной эльфийке. — Эссэра, прошу вас, разрешите мне продать их вместо вас.

— Ты хочешь обокрасть меня, мужичок?

Армин неистово замотал головой.

— Нет, эссэра, не хочу.

— Хорошо, — она протянула ему руку, и Армин бросил ей мешочек. Она залезла в него и вытащила два камня. Один из них она бросила Армину. — Ты отведёшь меня к торговцу, который покупает такие камни. И там ты его продашь.

— Пусть будет так, — сказал Армин, низко кланяясь.

— Зачем ты положил камень в рот? — спросил я Армина. — У него есть какой-то вкус?

Он поднял на меня взгляд и покачал головой.

— Нет, но когда он влажный, лучше видно сердцевину камня.

Я кивнул. Где он получил знания об алмазах? Армин действительно был исключительным слугой со множеством скрытых талантов.

— Янош и Зилинда решили остаться в гостинце, оба были ранены во время последнего боя и хотели немного отдохнуть.

— Мы же уже видели дом, — сказал, зевая, Янош. — Небольшой отдых пойдёт нам на пользу.

Так что на рынок пошли Наталия, Лиандра, Зокора, Варош, Армин и я.

На Наталии снова были одеты широкие одежды, которые обычно носили здесь барыни. Зокора и Варош опять предпочли тёмные одежды телохранителей. Лиандра и я тоже помылись и переоделись.

Армин облачился в новый белый наряд с выделяющимися, красными декоративными швами. С пояса, почти до лодыжек, вниз спадала ткань, как в открытой сбоку юбки, под ней на нём были одеты льняные штаны, тоже с красными швами и новые, мягкие светло-коричневые сапоги.

— Новая одежда, Армин? — мягко спросил я.

Он одарил меня сияющей улыбкой и энергично закивал.

— Эссэри, он вам нравится? Посмотрите, он из лучшего льна, чистый, словно свежий, белый бутон, со швами, свидетельствующими о мастерстве портного. Эта хороший наряд, практичный и со множеством карманов, — он приподнял такань вверх. — Посмотрите, на мне также новая обувь!

— Больше никаких сандалий?

— Но, эссэри! Слуга такого влиятельного господина, как вы, не может разгуливать в сандалиях, как будто его хозяин не в состояние его одеть! Разве господина не судят по слугам? Глядя на вас, видишь мужчину, одарённого богами стройной фигурой, высоким ростом и широкими плечами, мужчину, который что-то из себя представляет, кто-то, на кого стоит смотреть с благоволением. А если посмотреть на всех нас вместе, то по правую сторону видишь красивую сестру, богато одетую, в соответствие с её положением, а со стороны сердца красавицу, которую нельзя описать словами, а также двух охранников, как и должен иметь благородный господин! Что подумают люди, какой позор я навлеку на вашу голову, если они увидят меня плохо одетым? Вы хотите, чтобы люди заметили вас и подумали: посмотрите, вон идёт иноземный князь, слишком скупой, чтобы позволить одевать своему слуге больше, чем тряпки?