Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

Моё сердце забилось быстрее. Лиандра была полу эльфом и альбиносом. Белая Женщина — это описание, которое подходило ей, как никому другому.

Торговец подстегнул своего вола, и тот медленно двинулся вперёд, чтобы через пару метров вновь остановиться.

— Простите, торговец, но кто такая Белая Женщина?

— Вы ещё никогда о ней не слышали? Говорят, что она призрак или ангел смерти. Она носит маску красоты, настолько красивую, что у любого, кто её увидит, сразу начинают кровоточить глаза. Кто виновен в совершении преступления, знает, что ему осталось жить всего один день, — он рассмеялся. — Было много людей, кто почувствовал себя достаточно виноватым, чтобы после взгляда на неё, побежать в храм Борона для исповеди грехов и очищения души. Также говорят, что священники Борона преданно стараются осудить всех грешников ещё до захода солнца.

Вероятно, это означало, что Лиандра благополучно добралась до Газалабада.

— Если бы они не признались, то не увидели бы завтрашнего дня, — сказал я скорее, как утверждение, чем как вопрос.

Он кивнул, широко улыбнувшись.

— Хотелось бы мне, чтобы Белая Женщина была не просто легендой. Для таких, как мы, кто честно трудится в поте лица, вид её совершенной красоты был бы благословением, особенно, если она заставляет негодяев исповедоваться в храме.

— Эй, ты! — закричал теперь офицер на коне. Я выпрямился в седле и посмотрел на него. — Ты откуда?

— Я из Янаса. Там, где растут самые сладкие финики, и своим домом называют самые красивые девушки. Там и моя родина, — ответил я, поклонившись в седле.

Я надеялся, что, подражая моему слуге, смогу рассеять его недоверие. Но нет, видимо, моя имитация была не идеальной.

— Я не люблю людей, которые загоняют своих лошадей! Кого-то вроде тебя нужно заставить пройти босиком по горящим углям!

— Она верно мне послужила и будет за это вознаграждена, — сказал я, похлопав по шеи свою лошадь. — Если бы я знал, что ворота закрыты, я бы так не спешил.

— Есть причина, почему мы делаем то, что делаем. Кто ты такой, что смеешь носить кольчугу, словно ты какая-то важная персона?

Что ж, очевидно я не обладаю талантом Армина к переговорам. Я вытряхнул из кошелька белый камень, о котором Армин во время нашего первого прибытия в Газалабад утверждал, что он откроет мне ворота.

— Я кое-кто важный, лейтенант и заслуживаю права носить доспехи.

Я протянул ему камень.

Он изучил его, а затем неохотно кивнул.

— Я всё же запомню ваше лицо, — он развернулся в седле. — Вот этот может проезжать! — крикнул он охранникам возле ворот. — На что уставился? — гаркнул он на торговца. — Ты должен ждать, а знатные господа нет.

Я чувствовал его взгляд, буравящий мою спину, когда заезжал в город.

После того, как я прибыл в Дом Сотни Фонтанов и передал лошадь пареньку с инструкцией, хорошо о ней позаботиться, ко мне подошёл один из деликатных молодых людей и низко поклонился.

— Я Хранитель Посланий. Сообщение от вашего слуги, эссэри.

Я кивнул.

— Отдайте его мне.

К моему удивлению он закрыл глаза и начал говорить, неплохо подражая голосу Армина.

— Эссэри, ваши друзья и ваш верный слуга благополучно вернулись. Ваши друзья отправились искать других ваших компаньонов. Как ваш верный слуга, я самолично буду сопровождать вашу подопечную и её ребёнка, чтобы безопасно разместить их в соответствии с вашими пожеланиями. Я от вашего имени дал указание подготовить ванную. Пусть боги присматривают за вами даже во сне. Ваш слуга вернётся ещё до глубокого часа ночи.

Он снова открыл глаза.

— Ваш слуга дал указание приготовить вам ванную. Я взял на себя смелость также положить рядом чистую одежду.

— Благодарю вас, Хранитель Посланий.

Я уже хотел отвернуться, но он снова поклонился.

— У меня для вас есть ещё одно сообщение.

— Тогда давайте и это.

Он снова закрыл глаза и начал говорить, но на этот раз я не узнал голоса.

— От имени эмира, Эркула Фатры, правителя и благости Газалабада, советника калифа, властелина племени Льва, Стража Справедливости и Хранителя Слов, пусть боги одарят его вечной жизнью и радостью, чужеземец, саик Хавальд, приглашается в день собаки в Лунный дворец. Он должен быть помазан, вымыт и одет в соответствии со своим положением. Ему следует появиться не позже последнего часа дня и, кроме лука и арбалета, разрешено носить доспехи и оружие. От имени эмира, Колман Тарк — капитан гвардии Праведников, Воитель Газалабада и Предъявитель Слов, — он даже не выдохся и ещё раз глубоко поклонился. — Эссэри, сегодня день собаки. Последний час дня уже близко. Неразумно заставлять ждать эмира.

Также неразумно идти к правителю, когда ты слишком устал, чтобы ясно мыслить.

Время этой аудиенции — или это всё же повестка? — было более чем неблагоприятным. Более того, по моему опыту, когда могущественные правители приглашали меня во дворец, то как правило хотели, чтобы я рисковал ради них своей головой. Я уже давно решил оставить свою голову при себе и избегать такие ситуации. Но не появиться там, почти наверняка было бы ошибкой.

Я вздохнул и снова поклонившись, сделал ещё один шаг в сторону входа.

— Простите, эссэри, но у меня есть для вас ещё одно сообщение.

— Так говори.

— Его оставили совсем недавно, — он залез в рукав и протянул мне письмо.

В первый момент я надеялся, что оно от Лиандры, но печать была незнакомой, просто кольцо в тёмном, почти чёрном воске. Я сломал печать, и тут где-то совсем рядом заржала лошадь, и сам не зная почему, я откатился в сторону.

Конюхи, деликатный молодой человек, а также другой изысканно одетый гость удивлённо на меня посмотрели.

— У меня… у меня подкосились колени, — произнёс я, когда поднялся на ноги, отряхивая с одежды пыль.

Оправдание было слабым, но что мне ещё сказать? Что усталость затуманила мой разум, и я увидел призрака?

«Когда услышите, как ржёт лошадь, наклонитесь.» Эти слова прозвучали в моём разуме, только я не знал, когда и где их услышал…

Письмо выпало у меня из рук, и Хранитель Посланий подобрал его. С поклоном, он протянул его мне.

Прежде чем я успел взять письмо, складки писания распахнулись сами собой, словно открылся цветок, и облако чёрной пыли поднялось вверх, прямо Хранителю Посланий в лицо.

Я отскочил назад, когда он посмотрел на меня грустными глазами.

— Эссэри…, - ещё успел сказать он, а потом тяжело осел к моим ногам. Письмо, лишённое своего содержимого, полетело прочь, носком сапога я прижал его к земле. Сообщение было в виде ястреба в чёрном круге.

Охранники и два других деликатных молодых человека выбежали из дома. Один набросил на тело своего коллеги покрывало, другой осторожно приблизился к открытому письму.